Двенадцать подвигов Геракла

Увидев героя с Киренейской ланью на руках, Эврисфей задрожал от гнева и зависти к его великой удаче. Ведь и так о Геракле говорила вся Греция. О Геракле, а не о нём! Царь сейчас же принёс жертву гневной богине Гере и по её совету послал Геракла в Стимфальский лес. Он потребовал, чтобы Геракл выгнал из этого леса и перебил знаменитых Стимфальских птиц, которых там водилось великое множество.

ГЕРАКЛ ИЗГОНЯЕТ СТИМФАЛЬСКИХ ПТИЦ

Решив, что этот подвиг легче всех остальных, Геракл охотно отправился в город Стймфал, а оттуда в дремучий лес, где жили чудесные птицы.

Ещё не дойдя до леса, он увидел целые тучи огромных Стимфальских птиц. Они кружились в воздухе, прыгали по земле, сидели на деревьях и клекотали так громко, что у Геракла зазвенело в ушах. Когда они поднимались стаями в воздух, стоял такой лязг и звон, что Геракл подумал: «Уж не медные ли перья у этих птиц?» Так оно и было! Острые страшные клювы Стимфальских птиц, их крючковатые когти и перья были из чистой меди.

Разглядев птиц получше, Геракл понял, что он жестоко ошибался и что этот подвиг ничуть не легче других. Но не успел он ещё сообразить, что же делать, как целая стая хищников налетела на него сверху. Воздух гудел от их медных крыльев. Одна за другой птицы пронеслись над Гераклом. Вдруг большая стрела ударила прямо в львиную пасть, зацепив волосы героя. Не понимая, откуда падают стрелы, Геракл поднял голову и увидел, что Стимфальские птицы, кружась над его головой, стряхивают остроконечные сверкающие перья прямо со своих крыльев. Каждое такое перо было вдвое острее и тяжелее обыкновенной стрелы: оно могло пробить человека насквозь.

Хорошо, что Геракл, отправляясь в Стимфальский лес, разыскал в дубовой роще шкуру Немейского льва, которую сбросил, гоняясь за ланью. Он воткнул свою дубину в рыхлую землю и, накинув на неё львиную шкуру, присел на корточки в этой каменной крепости. Потом он стал пускать в птиц одну за другой золотые стрелы, подарок солнечного Аполлона. Одна за другой падали на землю и птицы, но ведь их было бесконечное множество, а у Геракла только двенадцать золотых стрел. Расстреляв их все до последней, Геракл стал пускать из лука медные птичьи перья, поражая Стимфальских птиц их же оружием. Но на место каждой убитой птицы слетались целые стаи других, и, как метко ни стрелял Геракл, он скоро понял, что уничтожить всех медных хищников невозможно.

Тогда он прекратил свою охоту и, утомлённый долгой стрельбой из лука, скоро уснул под шкурой Немейского льва. И, снова явившись ему во сне, богиня Афина посоветовала герою смастерить как можно больше деревянных трещоток, вроде маленьких крылатых ветряных мельниц, какие делают ребятишки.

Геракл так и поступил. В ближайшей деревне с помощью жителей он изготовил такое множество этих трещоток, что, когда подул ветер и все они начали кружиться и трещать, люди глохли от шума.

На другую ночь Геракл отнёс трещотки в Стимфальский лес и расставил их там как раз под птичьими гнёздами.

Поднялся ветер, трещотки закрутились и загрохотали, наполнив лес невыносимым стуком. Перепуганные птицы поднялись со своих гнёзд и с печальными криками улетели прочь с насиженных мест, в далёкие страны, к берегам Евксинского Понта. Подобрав несколько медных птиц, подстреленных им накануне, Геракл связал их лапами вместе и отнёс к Эврисфею.

КАК ГЕРАКЛ В ОДИН ДЕНЬ ОЧИСТИЛ СТОЙЛА ЦАРЯ АВГИЯ

Весело пировал Геракл во дворце Эврисфея, а молва о его удивительных подвигах катилась из царства в царство, из города в город, до самого края земли. Люди и боги везде прославляли героя. Но чем больше они говорили о нём, тем сильнее завидовал ему Эврисфей. Злой царёк видел, что сын Зевса не боится никаких подвигов. Мало того, он чувствовал, как презирает могучий слуга своего трусливого хозяина. И он окончательно решил извести Геракла непосильной работой.

Мрачный и злой, Эврисфей целыми днями шагал из угла в угол, придумывая, куда бы послать героя, как бы его опозорить перед всеми людьми. Каждую ночь Эврисфей выпивал по целой чаше снотворного зелья, чтобы поскорее увидеть во сне коварную Геру.

Но богиня сама не могла ничего придумать, и царю Эврисфею, вместо неё снились разные глупые сны. От этого он просыпался ещё злее, чем был вечером, и с утра начинал колотить своим посохом всех придворных.

Наконец Гера отправилась за советом к хитроумному богу торговцев — Гермесу. Сын Зевса Гермес любил своего брата Геракла, но ещё больше любил он придумывать для людей и богов всякие хитрые задачи, которые никак невозможно решить.

Выслушав Геру, Гермес улыбнулся и сказал, что найти неисполнимое для Геракла дело совсем не трудно. Стоит только послать его в Элиду к царю Авгию и приказать очистить от навоза конюшни, в которых царь держал стадо своих волшебных быков. Авгиевы конюшни никто никогда не чистил, и за многие годы в них накопилась такая толща навоза, что никакой человеческой жизни не хватило бы на эту работу.

— Как только Геракл заглянет в стойла,- уверял Гермес Геру,-он откажется убирать навоз. Нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы взяться за такое безнадёжное дело.

Обрадованная Гера немедленно явилась Эврисфею во сне, и царь, вскочив, отправил Геракла прямо с пира чистить Авгиевы стойла.

Узнав о такой неприятной и грязной работе, Геракл очень обиделся. Как и многие молодые люди, он считал подвигами только те дела, где много опасностей, свиста стрел и звона мечей. Он никогда не отказывался от настоящего подвига, но совсем не хотел копаться в навозе. Однако мудрая богиня Афина шепнула ему, что это очень полезное для людей дело. А всякое полезное дело, особенно если его нелегко сделать, и есть настоящий подвиг.

Подумав, Геракл вспомнил, какое обещание он дал когда-то самому себе, молча взял большую лопату, поднял её на плечо и отправился к Авгию.

Царь Авгий был самым богатым царём на земле, потому что отец подарил ему три тысячи быков белых как снег, две тысячи быков красных как кровь и ещё одного, особенного, который ночью блестел, словно звезда.

Все быки были так велики и свирепы, что ни один человек не мог войти в их стойла. От этого животные обросли навозом и грязью до самых хребтов. Тяжёлый запах гнилой соломы поднимался над конюшнями, и люди в окрестностях стонали, задыхаясь от этих вредных испарений.

Явившись в Элиду, Геракл целый день бродил вокруг конюшен, слушая грозный рёв волшебных быков и звон золотых цепей, которыми их приковали к стойлам. Он осмотрел всю долину за конюшнями и гору, с которой бежали, будто гоняясь друг за другом, две бурные реки — Алфей и Пеней. Высмотрев всё, что ему было нужно, Геракл пришёл к царю Авгию и очень спокойно сказал ему, что берётся очистить огромные стойла в одни сутки, если только царские пастухи сумеют выгнать оттуда быков.

Услышав хвастливую речь Геракла, Авгий так громко рассмеялся, что даже его быки ответили ему дружным рёвом. Вслед за царём захохотали и гости, сидевшие с Авгием за столом, и смех их был ничуть не слабее мычания быков: люди в те времена умели хорошо посмеяться. А за гостями рабы и слуги начали хвататься за бока, покатываясь от хохота. Выбежав из дворца, они рассказали воинам о том, как глупо хвастается Геракл. Воины побросали на землю щиты и залились весёлым смехом. Скоро весь город потешался над Гераклом, а волшебные быки всё топтались в своих стойлах и ревели, как буря. Но Геракла не смутили эти насмешки. Он без всякого приглашения сел за стол и, пока люди смеялись над ним, ел и пил столько, сколько хотел.

Кончив смеяться, Авгий вытер глаза и предложил Гераклу побиться с ним об заклад, что ему не очистить конюшен и за целый год. Авгий был так уверен в этом, что обещал Гераклу десятую часть своих быков, если только герой сумеет сдержать своё хвастливое слово. А если Геракл проиграет, он должен отдать царю единственное своё сокровище- золотые доспехи и шкуру Немейского льва.