Приключения короля Артура и рыцарей Круглого Стола

Не успел он произнести эти слова, как сильный порыв ветра и могучий удар грома потрясли замок. Затем вдруг луч солнца прорезал темноту от одного конца залы до другого — и был он в семь раз ярче, чем приходилось видеть человеку даже в самый ясный летний день. И божья благодать снизошла на них. Рыцари посмотрели друг на друга, и каждый показался другим прекраснее, чем прежде. Но никто не мог произнести ни слова, и все сидели за Круглым Столом словно лишившись дара речи.

И тут Святой Грааль появился в зале, покрытый белой парчой и наполненный таким дивным светом, что никто не мог смотреть на него. Не видели рыцари тех, кто нес эту чашу, ибо она, казалось, плыла в солнечных лучах, наполняя их радостью и благодатью. Затем вдруг чаша исчезла, и никто не видел, как это произошло. И солнечный луч тоже померк, и все сидели в молчании, и в душах их воцарился мир. Лишь сэр Мордред закрыл лицо руками, и слезы жгучего стыда текли у него между пальцами.

Затем король Артур тихо сказал:

— Воистину мы должны возблагодарить нашего господа Иисуса Христа за то, что он послал нам свое благословение в этот славный праздник пятидесятницы.

— И никому на этой земле не выпало такого благословения, — сказал сэр Гавейн. — И все же этот день, верно, лишь показал нам, что должны мы устремиться к еще большей славе. Даже оказавшись среди нас, Святой Грааль был скрыт от нас парчой, так что мы не могли ни видеть его, ни снять парчу. А потому я приношу здесь клятву, что завтра утром без промедления выступлю на подвиг Святого Грааля и не успокоюсь, пока не свершу его либо не узнаю, что недостоин узреть Чашу.

Услышав эти слова сэра Гавейна, все рыцари Круглого Стола встали и повторили эту клятву.

— Увы, любезный племянник! — вскричал король Артур. — Вы сразили меня этой клятвой, ибо я лишаюсь лучших и вернейших рыцарей, которые когда-либо собирались вместе. Отправившись в странствие, все вы, я знаю, никогда уже не соберетесь вместе за Круглым Столом, но многие погибнут в поисках. И, думая об этом, я горько печалюсь, ибо любил вас всех больше жизни. И знаю я, что час высшей славы королевства логров миновал и что близится время битвы, о которой предупреждал меня Мерлин.

Наутро все рыцари, отправлявшиеся в странствие, встретились в соборе и повторили еще раз свои рыцарские клятвы. Тут по одному, по двое выехали они из Камелота, кто в одну сторону, кто в другую, на поиски Святого Грааля.

Ланселот и Гвиневера

И вот свершен был подвиг Святого Грааля, и все рыцари, кто остался в живых, вернулись в Камелот. Возрадовался король Артур, увидев их снова за Круглым Столом, но и опечалился, ибо знал, что близится час, когда королевству логров суждено вновь исчезнуть во мраке. Что-то изменилось в замке Артура: много сидений осталось незанятыми за Круглым Столом, и на них не появились написанные золотом имена, ибо не приходили больше рыцари, чтобы занять место погибших.

И силы зла, которые затаились в королевстве логров, вновь стали оживать, и недолго оставалось царить при дворе Артура духу товарищества и согласия.

Но пока солнце светило ярко, как всегда, и только Артур, помнивший слова доброго волшебника Мерлина, знал, что конец близок.

Сэра Галахэда не было в живых, и Ланселот снова стал величайшим рыцарем логров, но он помнил, как не удалось ему достигнуть Святого Грааля по причине греховной любви своей к королеве Гвиневере. А Гвиневера заметила, что Ланселот избегает ее и уезжает из Камелота, как только его позовет какое-то приключение. И однажды она послала за ним и сказала ему:

— Сэр Ланселот, я вижу и чувствую каждый день, что ваша любовь ко мне увядает и вы всегда с охотой удаляетесь от меня, чтобы помочь любой даме. Быть может, среди них есть та, что дороже вашему сердцу, чем я?

— О леди, — печально сказал Ланселот. — Я люблю только вас. Но по многим причинам стремлюсь скрыться от вас. Когда желал я достигнуть Святого Грааля, мне было дано понять, сколь греховна моя любовь к вам — супруге моего дорогого короля Артура. И если бы не эта любовь, мне явилось бы то, что явилось сэру Гавейну, и я вкусил бы от Святого Грааля вместе с моим сыном сэром Галахэдом, с сэром Персивалем и сэром Борсом. А это нелегко забыть. И думаю я также о вашем добром имени, ибо есть за Круглым Столом рыцари, которые только ждут случая, чтобы принести печаль королю Артуру и позор и распри всему королевству логров.

Но королева Гвиневера разгневалась на сэра Ланселота и вскричала:

— Все это лживые речи, и теперь я хорошо вижу вашу неверность! Вы устали от меня и нашли себе другую! А потому уходите и никогда больше не появляйтесь подле меня!

В великой печали сэр Ланселот уехал из Камелота далеко в глубь лесов средней Англии, и никто не знал, где он скитался. А королева Гвиневера скоро пожалела о своих словах и очень захотела, чтобы Ланселот вернулся. Но она никому не могла показать виду и потому позвала к себе десять рыцарей Круглого Стола и сказала им, что поедет с ними майским поездом [4] по лесам и полям близ Камелота, ибо настал месяц май, когда распустились деревья и цветы в лучах солнца и сердца женщин и мужчин также ждут радости и веселья.

— Вы должны выехать верхом, одетые во все зеленое, — сказала она, — и я возьму с собой десять леди, чтобы они ехали рядом с каждым рыцарем. И у каждой леди будет дама, чтобы прислуживать ей, а у каждого рыцаря оруженосец. Ибо желаю я, чтобы об этом месяце мае напоминали всем вам ваши любимые.

И вот поскакали они в глубь зеленого леса, и уздечки их коней сверкали на солнце и звенели, сливаясь с их веселым смехом и пением.

Но в тот же самый день доставили ко двору короля Артура на носилках рыцаря по имени сэр Уррий с тремя жестокими ранами, которые никто не мог исцелить. Много лет сэр Уррий мучился великой болью, ибо ни один лекарь не в силах был вылечить его. И вот его мать и сестра отправились в паломничество по всем дворам Европы, чтобы узнать, нет ли кого, кто бы сумел помочь сэру Уррию. И вот они прибыли в Британию, в Камелот, и, приближаясь к нему, встретили леди Нимуе, и она явилась с ними к королю Артуру и сказала:

— Господин король, этот муж, сэр Уррий, может быть исцелен лишь прикосновением руки лучшего рыцаря в мире.

— Если кто-либо и может исцелить сэра Уррия, — ответил король Артур, — то это, верно, должен быть рыцарь моего двора, ибо никого лучше в этой стране нет, не считая только сэра Персиваля, который стал теперь королем в Карбонеке. И, чтобы подвигнуть всех, я сам первый коснусь его ран, хотя знаю, что недостоин исцелить его, а затем пусть попытаются сделать это все подданные мне короли, герцоги, графы и рыцари.

И вот все рыцари Круглого Стола — сто и десять рыцарей — по очереди коснулись сэра Уррия, но ни один не мог исцелить его.

— Где сэр Ланселот Озерный? — спросил тогда король Артур. — Ибо если и он не сможет сделать этого, то нет, верно, рыцаря, достойного такого свершения.

И как раз в это время сэр Ланселот прискакал снова в Камелот. Артур рассказал ему о том, что случилось, и просил попытаться вылечить сэра Уррия.

— Нет! — воскликнул сэр Ланселот. — Было бы лишь дьявольской гордыней с моей стороны подумать, что я могу преуспеть там, где потерпели неудачу столь многие благородные рыцари.

— У вас нет выбора, — сказал король Артур, — ибо я повелеваю сделать это.

— Раз так, благороднейший из королей, — ответил Ланселот, — я не ослушаюсь вас.

И Ланселот стал на колени подле сэра Уррия и, помолившись, возложил руки на три его ужасные раны. И сразу же сэр Уррий встал, целый и невредимый, как если бы никогда вовсе не был ранен.

Все рыцари и с ними король Артур громко вскричали от радости и возблагодарили господа бога за его милосердие. Ланселот же заплакал, словно обиженный ребенок.

Тут и король Артур опечалился, ибо вспомнил, как в день, когда он впервые явился в Камелот, Ланселот таким же образом исцелил раненого рыцаря и как Нимуе, леди озера Авалон, предсказала, что Ланселот вновь свершит подобное и это будет его последнее деяние перед концом королевства логров.