Махабхарата

Победа Карны вдохнула мужество в сердца его воинов, и те, кто бежал, повернули опять на врага. И шум битвы, потрясающий землю, возрос неизмеримо, подобный реву бури на море. В час, когда солнце поднялось над землею, битва достигла невиданного дотоле ожесточения. Казалось, два океана низвергались водопадом один против другого, смешивая свои бурные волны. Полчища колесниц, отряды всадников, несметные толпы пеших воинов и многочисленные слоны сталкивались и смешивались в водовороте битвы, тучи стрел и дротиков затмевали небо, как рои саранчи; потоки крови обильно орошали землю; люди, кони, слоны, поражаемые смертоносным оружием, метались по полю или падали наземь, корчась в предсмертных судорогах. И воины сражались неутомимо, убивая друг друга, громко выкликая свои имена и имена врагов. И, встретившись в бою, они осыпали друг друга бранными словами, неустанно нанося удары.

Тучи пыли поднялись над Курукшетрой, и все смешалось в яростной битве, и витязи сражались, как обезумевшие, не различая уже друг друга. Кровавая река заструилась по полю, среди берегов из трупов слонов, коней и людей; отрубленные головы усеивали ее, как речные камни, и волосы их колыхались по течению, как мох или водоросли в реке. В обитель Ямы текла та река, вселяя ужас в сердца воинов, а вокруг поля сновали звери, питающиеся трупами, и стаи ворон вились в воздухе, высматривая добычу.

И все время, пока длилась битва, в которой полегло столько кшатриев, звон тетивы на луке Арджуны покрывал все другие звуки. Вторгшись в ряды вражеского войска, Арджуна учинил великий разгром среди самшаптаков и кошалов, опрокидывая их колесницы и убивая их витязей. Храбрый Сушарман выступил против Арджуны и, осыпав его стрелами, стрелой с широким, как лезвие топора, концом поразил стяг на его колеснице. И тогда обезьяна, изображенная на стяге Арджуны, испустила ужасающий вопль, который привел в замешательство и смятение воинов Карны. Как Индра на демонов, обрушился Арджуна на оцепеневших от страха врагов, истребляя их во множестве. Узрев избиение своего войска, Сушарман, один из всех не павший духом, противостал грозному сыну Панду и в поединке тремя острыми стрелами пронзил его грудь.

Изнемогая от боли, опустился Арджуна на край своей колесницы. Торжествующий крик: "Арджуна убит!" – пронесся среди Кауравов. Но воспрянул сын Панду и, прочтя заклинание, прибег к волшебному оружию Индры. Тотчас тысячи стрел наполнили пространство, поражая пеших и конных, и слонов, и колесницы. Истребляемые страшным оружием Арджуны, самшаптаки гибли тысячами, но продолжали стойко сражаться, избрав либо смерть, либо победу.

Видя, что самшаптакам грозит гибель, Крипа и Критаварман, а за ними и другие вожди войска Кауравов поспешили к ним на помощь. Шикхандин преградил дорогу Крипе, направив на него удары своего оружия. Искушенный в воинском деле, отразил Крипа его стрелы и, пылая гневом, в мгновение ока пронзил насмерть его возничего и коней, разбил колесницу Шикхандина. Соскочив с колесницы, смелый сын Друпады с мечом и щитом устремился тогда на Крипу, но остановился на половине пути, встреченный яростным потоком стрел. Дхриштадьюмна, охваченный тревогой за жизнь брата, ринулся на Крипу с другой стороны, но Критаварман задержал его, принудив к единоборству. Ашваттхаман же преградил путь доблестному Юдхиштхире, также спешившему напасть на Крипу, Дурьодхана остановил Накулу и Сахадеву, а могучий Карна – славного Бхимасену, наступавшего во главе ратей сринджаев, карушей и кекаев.

Крипа между тем разбил стрелами щит Шикхандина, украшенный сотнями лун. Лишенный щита, бросился Шикхандин с одним мечом на Крипу, как безумный бросается в пасть смерти. Но прежде чем Крипа успел нанести ему удар, Сукету, сын Читракету, поспешно пришел на помощь Шикхандину, низвергнутому в пучину несчастья. Тогда могучий наставник Кауравов оставил сына Друпады, торопливо покинувшего поле битвы, и обратился лицом к новому врагу. В жестоком поединке он поразил царевича Сукету тридцатью острыми стрелами. Израненный теми стрелами, поник царевич на своей колеснице, трепеща, как могучее дерево при землетрясении; тогда стрелою с концом, подобным лезвию ножа, Крипа снес голову Сукету, и упала она на землю, сверкая драгоценным шлемом, а туловище свалилось вслед за ней на дно колесницы. И, охваченные ужасом, бежали тогда от Крипы воины Сукету.

Сын Дроны, непревзойденный в искусстве стрельбы из лука, обрушил меж тем ливень стрел на Юдхиштхиру. Сатьяки и пятеро сыновей Драупади пришли на помощь старшему из Пандавов, и все они направили удары своего оружия на Ашваттхамана, но никто из них не мог поколебать и сломить силу отважного воина. Непроглядной тучей застлали небо сверкающие стрелы Ашваттхамана, бросив густую тень на землю. За тучею этой стал невидим для врагов сам Ашваттхаман, и тщетно пытались поразить его Сатьяки, Юдхиштхира, Сутасома и другие воины Пандавов. Выпал лук, разбитый надвое стрелою, из рук Сутасомы, пал мертвым возничий Сатьяки, и кони, не чуя правящей руки, помчали его колесницу по полю. Как лесной пожар пожирает кучи сухой травы и соломы, так истребляли стрелы Ашваттхамана вражеских воинов. В ярости вскричал тогда Юдхиштхира, обращаясь к сыну Дроны: "О тигр среди витязей, неведома тебе приязнь, неведома тебе благодарность, если ты хочешь умертвить меня сегодня. Покаяние и чтение священного писания – таковы обязанности брахмана. Только кшатрию приличествует сгибать лук в битве. Ты – брахман только по названию. О недостойнейший из брахманов, ты увидишь, как я сломаю твою мощь и нанесу поражение Кауравам!"

Усмехнулся сын Дроны и ничего не ответил Юдхиштхире. Молча окутал он царя новой тучей стрел, и, не выдержав жестокого боя, повернул Юдхиштхира коней и помчался прочь. И, снова вступив в битву на другом конце поля, он избегал уже встречи с могучим Ашваттхаманом.

Карна же, отразив натиск Бхимасены, устремился опять на войско панчалов. Пробиваясь сквозь их ряды, он разил конных и пеших, сбрасывал неприятельских воинов со слонов и колесниц и убивал их тысячами. Тщетно отважнейшие из панчальских витязей, окружив его на своих колесницах, пытались одолеть его. Джишну, и Джишнукарман, и Девапи, и Читраюдха, и Рочамана, и многие другие пали от руки непобедимого Карны. Бесчисленные тела воинов, лошадей и слонов и разбитые колесницы отмечали путь его по земле. Как лев среди оленьих стад, свирепствовал Карна среди ратей панчалов, сринджаев и чедиев. И как неминуемо гибнет олень, приблизившийся к львиной пасти, так погибал от его руки каждый из витязей, осмелившихся преградить ему дорогу. И казалось уже, что ни один панчал не уйдет от смерти в этом беспощадном бою.

"Сила самшаптаков сломлена мною, о сын Васудевы! – молвил тогда Арджуна, обращаясь к Кришве. – Враги бегут от нас, как робкие лани от тигра. Но и рати панчалов истреблены в этой великой битве. Я вижу среди рядов войска Юдхиштхиры стяг Карны с изображением боевого слона. Никто из наших воинов не может одолеть врага. О Кришна, веди колесницу туда, где Карна избивает наши рати. Не вступая в бой ни с кем из других витязей врага, я хочу сразиться сейчас с одним Карной!"

И Арджуна устремился в сторону Карны на своей блистающей колеснице, рассеивая и истребляя на пути вражеские войска. Тогда Дурьодхана призвал уцелевших в бою самшаптаков еще раз напасть на Арджуну. И вот вожди самшаптаков и камбоджей с тысячью колесниц, тремя сотнями слонов, четырнадцатью тысячами всадников и двумястами тысяч пеших окружили колесницу сына Кунти. В великом гневе, воочию подобный Шиве, Разрушителю Вселенной, обрушил Арджуна на самшаптаков смертоносный ливень стрел. Под стрелами его валились на землю воины, пронзенные, обезглавленные, с отсеченными руками, и огромные слоны и кони гибли десятками и сотнями под ударами его оружия. Десять тысяч самшаптаков и тысячи камбоджийских воинов пали от его руки, и сам царь камбоджей Судакшин нашел тогда смерть на поле битвы, сраженный Арджуной.