Мифология Ближнего Востока

Мифологизация того же самого эпизода у Матфея куда значительнее. Согласно его рассказу, женщины приходят на могилу Иисуса не для того, чтобы омыть его тело, а для того, чтобы просто посмотреть на нее. Они видят, как с неба опускается ангел, похожий на вспышку молнии, а одежда его бела как снег. При виде его стражи дрожат от страха и становятся «как мертвые». Ангел убирает могильный камень с могилы и садится на него. Затем он передает испуганным женщинам сообщение, которое является вариантом послания молодого человека из Евангелия от Марка. Марк говорил, что женщины в страхе бежали от могилы и ничего никому не сказали. А вот Матфей говорит, что они хотя и бежали в страхе, но тем не менее испытывали огромную радость и стремились сообщить радостную весть ученикам. По дороге их встретил Иисус и приветствовал их. Они коснулись его ног и поклонились ему. Он сказал, что они не должны бояться, и повелел им передать ученикам, чтобы они шли в Галилею, где они и увидят его. Матфей заканчивает свой рассказ сообщением, что одиннадцать учеников отправились к горе в Галилее, «которую им указал Иисус». И он тоже пришел туда. Некоторые из них сомневались, увидев его, но остальные склонились перед ним. Он сказал, что ему дана власть небесная и земная, и повелел им передать Евангелия всем людям на земле и крестить их от имени Отца, Сына и Святого Духа.

В четвертом Евангелии нет повествования о рождении Иисуса или его крещении, а повествования о страстях Господних и его воскрешении во многом отличаются от рассказов, содержащихся в синоптических Евангелиях. Однако сам характер четвертого Евангелия ставит скорее теологические, нежели исторические вопросы, поэтому мы не станем разрабатывать здесь проблему христианского использования мифов в нем. Однако достаточно нескольких слов, чтобы показать, что вокруг двух основных моментов – вхождения Иисуса в мир и его ухода из него – с самого раннего времени начали концентрироваться мифологические элементы.

Для еврейских писателей, которые описывали историю Израиля, сотворения вселенной, освобождения израильтян из египетского рабства и явления Яхве на Синае, эти события были реальными историческими фактами. Однако их характер как пример божественной активности выделил их из числа рядовых событий. Повествование о них стало проявлением поклонения Богу, культовой деятельности, а язык этого повествования был призван возвеличить и прославить Яхве и напомнить всем израильтянам о его созидательной и спасительной деятельности. После прихода израильтян в Ханаан мифы, которые рассказывали о великих деяниях богов других народов и ханаанских божеств, стали частью древнееврейской традиции, а еврейские писатели использовали язык этих мифов, чтобы описать великие деяния Яхве. Этот процесс получил название демифологизации. Однако правильнее было бы описывать его как создание новых отношений между мифами и реальностью. Мы видим, как мифы получают новую функцию, а именно – функцию внедрения в сознание человека идеи о божественной активности. Причем делается это при помощи аналогий и символов. Этот процесс достигает своего апогея в тот момент, когда божественная активность по спасению человечества достигает кульминационного момента в инкарнации, смерти и воскрешении Христа. Сказать (как это сделали мы), что авторы Евангелий использовали формы и язык мифов, чтобы описать события, которым они были свидетелями, это не значит отрицать реальность этих событий, но увидеть, что эти события принадлежали к порядку вещей, который невозможно выразить обычными способами выражения.

Они, по сути, принадлежат к тому, что Бердяев назвал «метаисторией». Конечно, это христианская точка зрения и может быть принята только теми, кто верит в реальность инкарнации и ее последствий.

Глава 8

Христианские мифы и обряды

Последний аспект мифологии, который мы рассмотрим здесь, это отношение мифов к христианским обрядам. К этому моменту колесо сделало полный круг, и мы возвращаемся к первоначальной функции мифа, его использованию как «произнесенной части» определенного набора действий, составляющих ритуал. Один современный ученый сказал: «В христианском обряде и связанном с ним веровании мы имеем дело с живой культурой, имеющей обширную литературную основу и в то же время уходящей своими корнями далеко в античность. Более того, поскольку христианство явилось продуктом смешения религиозных течений греко-римского мира в начале нашей эры, то оно придало новое значение различным древним течениям, которые нашли свое воплощение в новой культурной модели».

По мере развития христианства главные моменты частной жизни, центральные эпизоды жизни государств и, главное, корпоративное развитие церкви оказались окружены обрядами, состоящими из действий, сопровождаемых словами, которые, как считается, имеют божественную власть и священное влияние. Произнесенная часть обряда – это его миф, воссоздающий ситуацию, в которой божественная активность может привести к желаемому результату. В христианском обряде крещения совершаются некие действия и произносятся некие слова, которые, как полагают те, кто считает крещение таинством, имеют возможность произвести изменения состояния крещеного. Для прошедших через этот обряд он ведет к возрождению, к новой жизни, а миф (произнесенная часть обряда) описывает изначальную ситуацию: принятие Христом детей своих, которая воссоздается в действиях и словах священника во время совершения этого обряда.

В христианском обряде венчания миф описывает изначальное сотворение мира в виде мужчины и женщины и повторяет божественные слова о том, что в браке мужчина и женщина становятся «одной плотью» и союз их нерасторжим. Слова и действия священника в этом обряде имеют силу создать союз, описанный в мифе.

Различные обряды рукоположения священников и дьяконов, а также посвящения в сан архиепископов имеют общую черту, а именно – через символическое действие и произнесенные слова они производят коренное изменение в состоянии людей, проходящих через эти обряды. Коронация суверена имеет длинную и сложную историю. Она уходит своими корнями в обряды коронаций царей Египта и Вавилона. Описание коронации английского монарха не входит в наши задачи, однако ее полная история была дана профессором Джеймсом в его книге «Христианские мифы и обряды», в главе 2.

Однако наиболее отчетливо связь между мифом и ритуалом видна в главном обряде причастия. Здесь наиболее полно проявляется функция мифа как священного слова, имеющего власть. Подобно обряду коронации, обряд причастия имеет длинную и сложную историю, которую мы даже не будем пытаться здесь изложить. Нас больше всего интересует тот факт, что христианское причастие имеет в своей основе трансформацию древнего еврейского ритуала Пасхи. Мы уже видели, что ежегодное отправление этого ритуала сопровождалось декламацией культового мифа об исходе. Непосредственно перед смертью Иисус праздновал Пасху вместе со своими учениками в Иерусалиме. Следует отметить, что многие ученые, следуя тексту Евангелия от Иоанна, не считают Тайную вечерю пасхальным приемом пищи; однако недавние исследования разных календарей, используемых евреями во времена Иисуса, оспорили эту точку зрения, и более нет основания ставить под сомнение празднование Пасхи Иисусом и его учениками.

Рассказы о произошедшем на Тайной вечере различаются в деталях, однако общим моментом в них является то, что Иисус посредством значимых действий и слов превратил ритуал Пасхи в нечто новое. Он сказал ученикам, что пасхальный хлеб, который он благословил, разломил и роздал, был его плотью и что чаша вина, которую он благословил и дал им выпить, была наполнена его кровью. Он сказал, что с его смертью вступает в силу новый завет, новые отношения между Богом и человеком. Он подчеркнул, что через то, что он должен сделать и пережить, должна быть выполнена божественная спасительная деятельность, воплощенная в ритуале и культовом мифе о Пасхе. Не ясно, намеревался ли он сделать символические действия и слова регулярно повторяющимся действом. Однако многие исследования показывают, что еще до написания древнейшего Евангелия примитивная церковь стала считать именно это его намерением.