Афхардты Хасана (Нартовский эпос осетин)

Чтоб выполнить древний обряд посвященья,

Скакун благородный поймет, что случилось,

Заржет, как заплачет, он по Урызмагу,

И кровью людские сердца обольются.

Три брата у камня лежат рокового,

Три брата убитых, мертвей не бывает.

Несчастные братья, но трижды несчастна

Их мать, что осталась одна-одинока.

Погаснет очаг их. Зимой бесконечный,

Под вопли метели горючие слезы

Смешаются с пеплом, с холодной золою.

А ты, Хамурза!.. Где тебя нагуляла

Беспутная мать? 0, ублюдок спесивый,

Себя причислял ты к семейству Мулдарта!

Они ж человеком тебя не считали,

И даже убитый лежишь ты отдельно.

Какой же нечистыи попутал ввязаться

Тебя в эту бойню? Ты только вернулся

С удачной покражи… Увидел Мулдарта

И с ними собрался, весь гордый собою.

Но даже убитый лежишь ты отдельно.

Мулдарта, Мулдарта! Ну, что ж разлеглись вы

Средь леса глухого в траве шелковистой?!

Не ждали, конечно, что разом падете,

Когда вы толпою пошли на Хасану.

Но Уастырджи видит с небес осиянных,

Он все о нас знает, о всех и о каждом,

Он видит и знает, и судит по правде.

Мулдарта, Мулдарта! Не страшно погибнуть,

Страшней, если завтра о вас сложат песню,

Позорную песню о лихости вашей.

Расскажут, как девять ретивых Мулдарта

Пошли расправляться с одним человеком…

Пойти-то пошли, да назад не вернулись.

Мулдарта, Мулдарта! Ну вот, разлеглись вы,

А в небе над вами вороны кружатся,

Галдят исступленно в предчувствии пира…

В селе же внезапно собаки завоют,

И Скорой беды испугаются люди,

И девять упряжек воловьих увидят,

И девять убитых прибудут к селенью.

Мужчины их встретят и, слезы скрывая,

Пойдут за волами, проводят до дома…

А женщины в скорбных домах соберутся,

И горестный плач по селу разнесется.

Слушайте, старые! Слушайте, малые!

Вторьте поющему песнь величальную,

Вторьте поющему дружно и слаженно!

IV

В Куртатском ущелье, на взгорье высоком,

Под черной скалою сидит на пороге Афхардты Госама.

О, как постарела

И как поседела, достойная славы Афхардты Госама, вдова Соламана.

Сидит на пороге, уставилась в землю

И слезы роняет себе на колени.

Вот вышел из леса Афхардты Хасана.

Прикрыл свои раны полою черкески

И мать окликает. Но та и не смотрит,

Уставилась в землю и, слезы роняя,

Все сына ругает, его проклиная:

«Да чтоб оно кровью дурной обернулось

И гноем кровавым назад отрыгнулось,

Все то, чем вскормила тебя я напрасно:

Не сына, а труса, позор я взрастила!..

Недавно здесь были убийцы-Мулдарта,

Твой дом разорили, все враз перебили -

Ни кур, ни овец, ничего не осталось…

И цепь надочажную8 злобно сорвали!

Пинали ногами, стараясь, кто круче,

Потом зашвырнули в навозную кучу.

Меня ж потаскали за волосы вдосталь,

Спасибо, в навоз хоть меня не швырнули…

А ты где скрывался, где прятался, сын мой?!

0, бедный отец твой! Ведь если у мертвых

Есть жизнь на том свете, то как же он взвоет

От смертной обиды за сына такого!..

Да чтоб оно кровью дурной обернулось,

Все то, чем вскормила тебя я напрасно!..»

Хасана послушал, потом отвечал ей:

«Ну, хватит, не надо, довольно проклятий!

И кровью дурною, и гноем кровавым

Твое молоко мне уже отрыгнулось…

Я знаю, как трудно пришлось тебе в жизни,

Одна, без отца, ты меня поднимала,

Терпела обиды от подлых Мулдарта.

0б этом я помню, забыть не пытался,

Но долг свой исполнить хотел я не сразу,

А после того лишь, когда в свое время

Тебя схороню я и горько оплачу.

Не мог я оставить тебя в этом мире

Одну без присмотра, сыновней защиты

Влачить через силу убогую старость.

Вот так полагал я, но Бог по-другому

Решил наше дело… Восславим же Бога!

С утра я собрался, пошел на охоту,

Но вместо оленей набрел на Мулдарта…

Все девять убиты, лежат на поляне,

Взберись-ка повыше, сама их увидишь!..»

Вскочила Госама, на сына не глядя,

На скальный уступ, словно птица, взлетела.

Туман уж поднялся, и солнце сияло,

Госама ладонью глаза заслонила,

Окинула взглядом лесную поляну,

Врагов сосчитала Афхардты Госама,

И радостью очи ее засветились:

«Отмщен Соламан!.. Упокойся же с миром!

Убийца убит твой со всем своим родом!

Твой сын отомстил им, и в райские кущи

Душе твоей светлой открыта дорога!..»

Вернулась Госама. Отмщенье свершилось!

Ей больше не будет ночами являться

Израненный всадник в одежде кровавой…

Вошла она в дом, пироги сотворила,

С улыбкой, как прежде, позвала Хасану…

Хасаны не видно, Хасаны не слышно!

Она испугалась, в сарай заглянула:

В арбе распряженной лёжал бездыханно

Афхардты Хасана, свершивший отмщенье…

И кровь застывала внизу под арбою,

И в рай светозарный душа отлетела.

0, как закричала Афхардты Госама!

Схватилась за щеки, их в кровь раздирая,

Их в кровь раздирая, рыдала по сыну…

Ой, горе, Госама! Одна пропадешь ты

В безжалостном мире! Осталось тебе лишь

С собою покончить, уйти вместе с сыном!

Послушайте, люди, как встарь говорилось,

В сказаниях давних, в преданиях древних:

Один – одинок ты в изменчивом мире.

Без крепкого брата, без взрослого сына,

Без родичей дружных, один, без опоры,

В лишеньях и бедах погрязнешь, погибнешь.

И ворон угрюмый в лесу отдаленном

Не так беззащитен, как ты, одинокий.

Ну, все на сегодня! Вы слезы утрите,

А мне принесите из доброго дома

Арак подогретый, да с перцем, покрепче!..

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Уацилла – бог-громовержец в осетинской мифологии. 2 Кремневка – ружье с кремневым луком. 3 Авсург – полумистическая порода лошадей. 4 Мулдарты – фамильное имя конкретного представителя рода Мулдарта. 5 Уастырджи – бог-покровитель мужчин в осетинской мифологии. 6 Уастырджи всегда появляется на волшебном трехногом коне. 7 Барастыр – покровитель царства мертвых в осетинской мифологии. 8 Надочажная цепь – считалась символом нерушимости и благополучия дома.

* Александр Кубалов. «Дарьял», 1’1996.