Сказания вьетнамских гор

Воскликнул Дам Шан:

— Неужто никто не может пройти по тем тропам? Неужто не может пройти по тем тропам смельчак, который не знал пораженья, который скорее падет в схватке, чем отступит. Само Небо меня бережет, и я все равно пойду. У меня есть волшебное снадобье, оно помогает в логове убивать носорогов, в джунглях усмирять тигров и пантер. Что ж мне бояться тех тварей, которые ползут по дороге или сидят на деревьях, если мне не страшны пантеры и тигры.

Дам Пак Куэй с горечью воскликнул:

— Тебя ждет верная погибель. Ползучие твари в воде, летучие твари в лесу на деревьях — все они грозят тебе смертью. На опушке лежат груды человечьих костей, а в горах, куда ни глянешь, кости быков и буйволов. Сколько там погибло славных и могучих вождей! Земля в том лесу черная и вязкая. Не одного вождя она засосала, многие нашли там свою могилу. Сделай милость, останься! Я прикажу заколоть в твою честь борова и буйвола. Только не ходи в этот небесный лес, где не счесть шипов. Если ненароком туда залетит белка-летяга, она и земли коснуться не успеет — всю ее изрешетят колючки.

Дам Шан отвечал:

— Нет! Я ничего не боюсь! Я все равно отыщу ту тропу. Я доберусь до тех мест, до которых хочу добраться. Встретится на дороге тигр — убью тигра!

Дам Пак Куэй сокрушенно сказал:

— Когда надобно сидеть дома, ты хочешь в путь отправляться. Когда надобно отправляться в путь, ты сидишь дома. Быстрее зажги факел и скачи, покуда тьма не рассеялась.

Молвил Дам Шан:

— Никто в целом свете — ни на западе, ни на востоке — не посмеет сказать о Дам Шане дурное, — ни люди эдэ, которые живут возле рек, ни люди племени мнонг, которые обитают в долинах, никто не посмеет сказать, что Дам Шан не вождь, что он не носит на голове яркой двойной повязки, что у него на плече не висит мешок из звериных шкур. Знай же, Дам Пак Куэй: я ничего не страшусь!

— Что же ты медлишь, почему не идешь? — спросил Дам Пак Куэй. — Ведь погибнешь! Отчего ты не зажжешь факел и не тронешься в путь, пока на земле еще ночь; зажги факел, чтобы не забрести ненароком в лес, где бродят разъяренные слоны, в лес божественной Сун И Рит, чтобы не увязнуть там в болоте.

Отвечает Дам Шан:

— Уже полночь. Со всех четырех сторон доносится петушиное пенье. Скоро рассвет. Скоро проснется богиня Света и озарит все вокруг.

Говорит Дам Пак Куэй:

— О Дам Шан! Пока не рассеялась тьма, пока земля твердая и застывшая, ты еще сможешь проехать на своем коне. А как только взойдет солнце, земля в тех лесах размягчится, станет жидкой и топкой. Так говорят люди про лес божественной Сун И Рит.

И Дам Шан отправился в путь. Он ехал сквозь мрачный лес, взбирался на горы, где густо росли кусты и деревья. Острые травы ранили руки Дам Шану, ранил ноги индийский тростник. В дороге Дам Шана мучили голод и жажда, но он ехал и ехал. Все пустыннее становился лес. Вот он подъехал к хлеву, где Небо держало своих буйволов. Над хлевом повис ладно сделанный змей — само Небо его запустило. Только не было здесь людей — ни мужчин, ни женщин Дам Шан не встретил. Он дальше поехал, долго ехал и увидел ограду. Внизу она была сплетена из медных прутьев, вверху из железных. За оградой лежало селенье, люди селенья сторожили Луну и Солнце.

Доскакал Дам Шан до высокой горы, поднялся на вершину, отрубил от горы целый склон, бросил его в топь и сделал дорогу из земного мира в небесный мир. И пошел он к дому, который стоял в стороне, — там жили супруги Хкунг и И Ду вместе с богами Луны и Солнца. Грянул гром, и зашумел ливень — будто усталый конь задышал. Здесь ночь не сменяла день и было всегда светло. И открылась взору Дам Шана обитель женщины Солнца. Лестница-радуга вела в ту обитель. Увидел Дам Шан ступу и пест из чистого золота; когда толкли рис, они так сияли, что глазам было больно. Дам Шан спешился, снял седло с коня и повесил на лестницу, затем подал хозяевам знак: гость, мол, приехал. И не мог Дам Шан отвести глаз от огромного дома, от слонов, которые во дворе стояли. А сколько здесь висело гонгов из меди — плоских и с шишаками. Рабов и рабынь было столько, сколько в джунглях индийского тростника. Дом по углам весь был золотом изукрашен. Даже самый богатый и самый могучий вождь не владел таким домом. Дам Шан вошел внутрь, вонзил меч в стену и сел посредине. Слуги, которые ходили по дому, приняли его за небесного духа, чья слава взвилась над горами и достигла обители Света.

Женщина Солнце молвила:

— Эй, слуги! Взгляните, кто к нам пожаловал, что за чужак вошел в жилище.

Отвечали слуги:

— Мы его не знаем. Он одет в звериную шкуру. Волосы у него на ногах остры, будто ножи, скажет он слово — и кажется, будто это цикада заводит свою песню. Нет ему равного среди вождей.

Женщина Солнце сняла с себя юбку и надела другую, еще краше. Та юбка засверкала ярче утренней зари. Волосы у богини рассыпались по плечам и прикрыли уши. Вышла она из покоев. Где ни пройдет, все вокруг озаряется светом. Ступит шаг — и чудится, будто ястреб взлетел, будто феникс взмыл в небеса. Как теченье воды в ручье, плавны ее движения. Никто не сравнится с нею красой. Шея у нее длинная и стройная, как у павлина. Женщина Солнце была истинной дочерью Земли и Неба.

Спросила женщина Солнце:

— Что тебе надобно, о человек, из мира праха и пыли?

Ответил Дам Шан:

— Я ищу женщину, которая варила бы мне рис, ткала и шила.

И снова спросила женщина Солнце:

— Скажи, зачем ты меч оставил без ножен? Зачем покинул жен, рабов и землю?

Отвечал Дам Шан:

— Я крепко держу в руках свой меч, у моей секиры есть рукоятка, у каждой женщины есть муж, а у мужчины есть жена.

Молвила женщина Солнце:

— О человек, ты лукавишь, ведь у тебя на земле есть жена, зачем же ты пришел к другой, улыбаешься ей и речи с нею заводишь?

Дам Шан отвечал:

— Я хочу иметь двух наложниц и жену, прекрасней которой не сыщешь ни на земле, ни на небе, я увезу тебя, и ты будешь жить в моем доме вместе с Хэни и Хэбхи!

— Нет! Я не уйду отсюда! Здесь мои пращуры жили, те, что породили Луну и Солнце. Я останусь в стране моих предков, между Землею и Небом.

Дам Шан ушам своим не поверил.

— Странно мне слышать твои речи, — сказал он. — Я засыпал трясину, которая отделяет земной мир от мира небесного, я пробирался через топь по колено в грязи, в грязи до самых подмышек. Я все одолел, чтобы тебя увидеть.

Сказала женщина Солнце:

— Если я пойду за тобою, на земле все погибнет: свиньи и куры, носороги и буйволы, быки, мулы и лошади. Даже лаосцы и кхмеры погибнут. Не будет земли для посевов. Воды не станет. Что будут пить люди эдэ? Исчезнут плоды. И в редких лесах, и в густых лесах засохнут деревья и увянут травы. Камыш перестанет расти, не будет давать побегов. Иссякнут ручьи. На землю обрушится страшная засуха. А сейчас мне пора. Близится время восхода. Ты должен уйти, человек.

Но Дам Шан стоял на своем:

— Нет! Я не уйду! С мечом и луком я пробирался через лес, в глубокой теснине я убил носорога и одолел тигра в высоких горах, меткой стрелою сбил ястреба, победил злых духов. Всем сердцем я к тебе стремился, ты должна стать моею женой, только вместе с тобой я покину твой дом.

— О человек! Торопись, ты должен уйти! Я дочь Неба, а ты простой смертный. Ты только и можешь, что есть рис и разные овощи да запивать их водою. А я не хочу жить вместе с людьми.

Молвил Дам Шан:

— Я думал: ты встретишь меня добром, но ты надо мной посмеялась, презреньем ты меня одарила. Пусть будет по-твоему, я возвращусь в родное селенье.

Сказала женщина Солнце:

— Помедли немного, не спеши выходить из дома, подошло мое время, время восхода солнца. И если ты сейчас отправишься в путь, ты непременно погибнешь!

— Теперь мне все едино — жизнь или смерть. Я ухожу!

Сказал так Дам Шан и на коня вскочил. Но только он тронулся с места, как солнце из-за горы вышло. Погнал коня Дам Шан к темному лесу. Но солнце пригрело землю со всех четырех сторон, и стала она вязкой и топкой. Вначале увязли в трясине ноги коня, а солнце стало над самой высокой вершиной. Оно совсем растопило землю, и она поглотила коня. Вот-вот и Дам Шана поглотит. Но прежде, чем исчезнуть навеки в трясине, увидел Дам Шан бабочку, которая мимо летела, и взмолился: