Памела или награжденная добродетель

Ваша покорнѣйшая Дочь.

ПИСЬМО VIII.

Моя драгая Памела.

Ни чево не могу болѣ какъ возобновить мое мнѣніе, о милости къ тебѣ молодова господина, и разговорахъ ево о чулкахъ съ башмаками, можетъ быть онъ ни какова худова въ томъ мнѣнія и не имѣетъ, но я думаю, что быть видь очень легко можетъ и что въ томъ за виситъ щастье временное и вѣчное любезной моей дочери, такъ не трудно страху потрясти во мнѣ всѣ члены, вооружай себя любезная дочь противлятся всему злу, которое притти можетъ, заключи скоряй потерять жизнь свою, нежели честь; хотя сіе подозрѣніе которое я тебя имѣть заставляю, и убавятъ веселіе твое и удовольствіе, получая знаки милости твоево господина, но какое то веселіе, которое тлѣнные вещи поселятъ въ сердце съ ущербомъ совѣсти.

Правда, что подарки, которые онъ тебѣ далъ, изрядны, но тѣмъ болѣ они подозрительны быть могутъ, ты же говоришь, что онъ тебѣ какъ ангелъ показался,я правильно боюсь, чтобъ тѣ подарки и его ласковость, не произвели на сердце твоемъ вреднаго дѣйствія, хотя ты совести и разсужденія по твоимъ летамъ очень много имѣешь, но какъ не боятся, когда я вспомню, какимъ искушеніемъ подвержена дѣвка пятнатцяти лѣтъ, живучи среди самыхъ роскошей, близъ молодова и легкормысленнова дворянина, на примѣръ ежели онъ такой, и можетъ властію принудитъ ко многому, будучи господиномъ.

Я тебѣ приказываю любезная дочь, ежели хочешь имѣть наше благословеніе,даромъ что мы нищи, быть осторожной: ибо отъ тово худова ничево не будетъ,и когда госпожа Жервисъ такая добродѣтельная женщина, мы съ матерью нѣсколько спокойны, и чаемъ, что ты ничево отъ нее скрывать не станешь, и будешь слѣдовать добрымъ ее совѣтамъ; а притомъ посылаемъ къ тебѣ наше благословеніе, обнадеживая, что мы больше себя о тебѣ просить будемъ Бога: остались.

Твои доброжелательные

Отецъ и Мать.

Бойся тому вѣрить когда говорятъ тебѣ, что ты очень пригожа, и невозгордись своею красотою, тогда уже никакой хвалы достойна не будешь; постоянство и добродѣтель одна только есть красота дѣвкѣ. Пожалуй не забывай Памела!

ПИСЬМО IX.

Любезные мои Отецъ и Мать.

Больше не возможно имѣть печали какъ я имѣю, будучи принуждена обьявить вамъ, что моя надежда перейти въ домъ Милади Даверсъ во все изчезла, она хотѣла, только господинъ мой не позволилъ, разсуждая, что племянники ее могутъ въ меня влюбится, и могутъ меня прельстить и что мать ево, любя меня, во особливое смотреніе ему поручила, то онъ за должность ставитъ, содержать меня въ своемъ домъ, и велѣлъ госпожъ Жервисъ меня хранить какъ дочь; госпожа Жервисъ сказала мнѣ, что Милади, только потреся головою сказала, ахъ братецъ, и замолчала. Вы же меня такъ уже сумнѣватся во всемъ научили, что мнѣ кажется, всякой часъ печальное предвѣщаніе, я еще о томъ госпожѣ Жервисъ ничево не упоминаю, не для тово, чтобъ я ей не вѣрила, но чтобы она меня не почла тщеславной, и самолюбивой, которая наполнясь хорошева о себѣ мнѣнія, не видитъ превеликова раздѣленія между собою и богатымъ дворяниномъ, однако она и сама нѣчто изъ словъ сказанныхъ отъ Милади размышляя старалась вы разумѣвать, для чево только покивая головою сказала: Ахъ братецъ и замолчала! надѣюсь что Творецъ человѣколюбивъ мнѣ подастъ свою всякую помощь въ той надеждѣ. Я бы никогда безпокоится не стала ежелибъ беспокойству можно было супротивлятся, а при томъ льщу себя, что мнѣ совершенной и причины нѣтъ. О всемъ же что со мною будетъ, къ вамъ писать буду чтобы вы непреставали давать мнѣ полезные наученія и молится.

О вашей печальной и беспокойной Памелѣ.

Моя дарагая Мать.

Вы, и мой любезный Отецъ чаю уже въ страхѣ, не имѣя отъ меня нѣсколько недель писемъ, печальное приключеніе тому было притчиною, ныне оказалось ясно, что правильно сумнѣніе ваше въ наученіе мнѣ было. Ахъ любезная Мать! я несчастлива! и очень много несчастлива! но однако не во все пужайтесь, любя добродѣтель, Богъ сію любовь крѣпко вкоренилъ въ мое сердце.

Ахъ тотъ Ангелъ! тотъ учтивой дворянинъ и тихой благодѣтель вашей бѣдной Памелы! которой по прозбѣ матери своей, въ тотъ часъ, когда она разставалась съ своимъ духомъ, долженъ имѣть обо мнѣ попѣченіе, и боялся, что влюбится въ меня племянники сестры ево, и для того не отпустилъ меня къ ней, сей дворянинъ, хотя уже онъ не достоинъ онымъ назватся, дворянинъ говорю бесчестной,открылся своей служанкѣ, и кажетъ свой вредныя намѣренія; ни что мнѣ такъ въ свѣтѣ ужасно не кажется и мерско, я ее лѣнясь писала, какъ и какимъ лукавствомъ онъ открылъ свое злобное намѣреніе, но укралъ нѣкто письмо мое, и незнаю, гдѣ оно дѣвалось, думаю, что онъ ево похитилъ по ево чернодушію все станется отъ нево! когда уже онъ больше вреда мнѣ чинилъ въ своемъ предпріятіи, но что бы ни было, и что бы онъ съ нимъ ни началъ, вездѣ посрамленъ онымъ въ своихъ дѣлахъ явится, на противу же и въ моихъ поступкахъ не могу устыдится. Потому, что онъ и другіе увидятъ, что я заключила хранить мою непорочность, и славятся добротой родителей моихъ, хотя они и бѣдны.

При первомъ случаѣ обо всемъ васъ увѣдомлю, нынѣ много стерегутъ меня. Онъ говорилъ госпожъ Жервисъ, Памела всегда бумаги перебираетъ, вели ей, что нибудь другое дѣлать, отъ того времени я всегда бѣлье перебираю, а нынѣ шью камзолъ ему, но о несчастіе! бѣдное сердце хочетъ разорватся, когда вспомню, что въ награжденіе мнѣ вѣчной позоръ, и бѣду готовятъ, скоро обо всемъ васъ увѣдомлю, надѣюсь найтить письмо мое, а между тѣмъ.

Ваша печальная и убѣжденная Дочь.

Въ передъ буду въ письмахъ называть ево, онъ и ему, для тово что онъ о бесчестился въ умѣ своемъ.

ПИСЬМО XI.

Моя дарагая Мать.

Я не могла найтить моего письма, и для тово раскажу вамъ какъ можно въ рѣчахъ коротких.

Изрядно мнѣ было и спокойно нѣсколько времени, послѣ того письма, какъ я о удовольствіи моемъ писала къ вамъ въ послѣднемъ, потомъ показались мнѣ нѣсколько причинъ къ сумнѣнію, потому что онъ началъ на меня простирать взоры, которые ни чево доброва не значили, наконецъ пришолъ онъ ко мнѣ въ садъ, гдѣ я сидя въ бесѣдкѣ шила, госпожа Жервисъ только что меня оставила, и я хотѣла итьти за нею, но онъ сказалъ, постой Памела, не ходи, мнѣ съ тобою говорить нужда, ты все бѣгаешь, когда меня увидишь, власно, какъ бы чево боялась, вамъ можно легко узнать въ какомъ я была смятеніи, потомъ собрався со всѣми силами ему говорила, не прилично быть бѣдной вашей служанкѣ предъ вами, развѣ государь мой! что касается до услугъ по моей должности и чину, надѣюсь никогда не забыть почтенія, которымъ я должна вамъ"

Изрядно, отвѣчалъ онъ, должность твоя того требуетъ, я хочу, чтобъ ты выслушала, что я тебѣ говоришь намѣренъ, я не сказанно устыдилась и затреслась отъ страху, а особливо когда онъ меня взялъ за руку, видя, что ни кого близъ насъ не было.

Сестра моя, онъ говорить началъ, (казалась мнѣ, что былъ и самъ въ смятеніи) хотѣла тебя къ себѣ взять, но онабъ ни когда съ тобой тово благодѣянія не учинила, которымъ я тебя почтить намѣренъ, ежели ты будешь вѣрна и склонна; что ты думаешь? продолжалъ онъ рѣчь свою съ торопостію, не лутчель хочешь у меня жить, нежели у сестры моей? При томъ взоръ ево не сказаннымъ ужасомъ пронзилъ мою душу, взоръ я видѣла смятенный и заблужденный.

Какъ скоро я возмогла говорить ему; сказала, Государь! мой, позволитель мнѣ довесть себѣ, что вы не имѣете супруги, а уже годъ прошелъ послѣ смерти Матери вашей, я же желаю лутче итти въ домъ, и служить Милади Даверсъ, ежели вы позволите для тово, я хотѣла говорить… но онъ пресѣча рѣчь мою, сказалъ, куды ты еще глупа, и не разумѣешь своей пользы, я тебя здѣлаю любовицею изъ служанки, ежели только склонна будешь, и не станешь сама своему щастію противлятся, и тотчасъ обнявъ поцѣловалъ меня.