О праве войны и мира

Если к обещанию присоединяется еще и клятва, то оно беспрекословно должно быть исполнено лицом, давшим обещание, если только лицо желает избегнуть клятвопреступления. Но такое клятвопреступление, когда оно совершается против неприятеля-государства, обыкновенно карается людьми, когда же оно совершается против разбойников и пиратов, оно обходится молчанием ввиду злостности тех, чей интерес нарушается

Для несовершеннолетних в этом отношении не делается изъятия

III. Из области подобного рода верности частных лиц отнюдь не исключаются несовершеннолетние поскольку они в состоянии отдавать отчет в своих действиях. Ибо льготы несовершеннолетним предоставляются лишь по праву внутригосударственному. Мы же трактуем вопрос согласно праву народов.

Освобождает ли от ответственности ошибка?

IV. О последствиях ошибки мы сказали в другом месте, а именно - что право отказаться от договора дается в том случае, если ошибочное предположение в сознании заключившего сделку имело значение условия (кн. II, гл. XI, VI).

Возражение, почерпнутое из соображений государственной пользы, получает разрешение

V. 1 Более значительные трудности представляет исследование вопроса о том, до каких пределов простираются полномочия частных лиц давать обещания. Достаточно хорошо известно что государственное достояние не может быть отчуждено частными лицами, ибо раз это не разрешено даже командующим на войне, как только что мы доказали (гл. XXII, VII). то тем менее это может быть разрешено частным лицам. Но и вопрос об их собственных действиях и имуществе нужно поставить, поскольку как известно последние также не могут быть уступлены неприятелю без известного ущерба для данной стороны. Отсюда явствует, что соответствующие сделки с гражданами могут быть запрещены в силу верховного права государства на имущество, а с завербованными солдатами - в силу присяги, принесенной ими.

2, Однако должно иметь в виду, что соглашения заключенные с тем, чтобы избежать большого или неминуемого бедствия, следует считать скорее полезными, нежели убыточными даже для государства так как меньшее зло содержит долю добра “Нужно выбирать меньшее из зол”, - говорит некто у Аппиана (“Пунические войны”). Мало того, ни добрая воля, в силу которой никто не отказывается от власти над собой и над своим имуществом, ни соображения государственной пользы не могут без законных оснований лишить законной силы и юридического действия совершившегося факта, если даже сделанное признано противоречащим должному.

3. Закон действительно в состоянии лишить подданных. как постоянных, так и временных, этой власти. Но закон не поступает подобным образом во всех случаях, щадя граждан, да он и не может постанавливать такое всегда, ибо законы человеческие, как мы сказали в другом месте, лишь тогда имеют обязательную силу, когда они издаются в интересах человеческих, а не тогда, когда они налагают бремя, совершенно противное разуму и природе (кн. I, гл. IV, VII, 21 [2-З], кн. II, гл. XIV, XII). Оттого законы и особые распоряжения, которые явно предусматривают такого рода вещи, не должны считаться законами Больше того, общие законы должны применяться в столь благоприятном толковании, что исключаются случаи возникновения бедствий из крайней необходимости.

4. Если же действие, воспрещенное законом или распоряжением и лишенное законной силы, могло быть воспрещено по справедливости, то в таком случае будет незаконна и сделка частного лица. Но тем не менее частное лицо может быть наказано за то, что оно обещало нечто, чего не вправе было сделать, в особенности же если оно сопроводит это принесением клятвы.

Применение ранее сказанного к обещанию возвратиться в заключение

VI. Обещание пленного вернуться в заключение разумно заслуживает признания, ибо такое обещание не ухудшает положения пленного. Как полагают некоторые, М. Аттилий Регул поэтому поступил не только достойно, но и как было должно. “Регул, - по словам Цицерона, - не должен был клятвопреступлением нарушить военные условия и соглашения с неприятелем” (“Об обязанностях”, кн. III). Ничто не помешало ему вернуться:

И хотя знал, что готовил ему

Варвар-мучитель

(Гораций)

Ибо, давая обещание, он уже заранее знал, что именно так могло случиться. Сходным образом из десяти пленных, как сообщает вслед за древними авторами Геллий, “восемь ответили, что они не могли ссылаться на постлиминий, потому что были связаны клятвой“1(кн. VII, гл. 18).

К обещанию не возвращаться в определенное место, не воевать

VII. 1. Некоторые имеют обыкновение давать обещание не возвращаться в определенное место и не сражаться против того, кто держит их в своей власти. Пример первого рода имеется у Фукидида, который рассказывает, как жители Итоме дают обещание лакедемонянам удалиться из пределов Пелопоннеса и никогда не возвращаться обратно. Примеры второго рода ныне стали многочисленны. Старинный пример приводится у Полибия, который сообщает, что Гамилькар отпустил нумидиян под обязательным условием “не поднимать враждебного оружия против карфагенян” (кн. I). Подобный же пример приводит Про копий в “Готском походе“2 (кн III)

2 Кое-кто объявляет такой договор ничтожным, потому что он противен долгу по отношению к родине. Однако то, что противоречит долгу, тем самым еще не ничтожно как мы показали только что и ранее, С другой стороны, ведь не противоречит долгу обеспечить себе свободу обещанием того что уже находится в руках неприятеля Ничуть не повредит судьбе родины, если взятый в плен будет считаться погибшим, коль скоро иначе он не будет освобожден.

Не искать спасения в бегстве

VIII. Некоторые пленные также дают обещание отказаться от бегства. Это обещание связывает их, хотя бы они дали его, находясь в заключении, вопреки своей воле. Ибо таким образом им обычно удается или сохранить жизнь, или же получить облегчение заключения. Если же заключенный будет впоследствии закован в цепи, то тем самым он освободится от данного слова, когда он даст обещание с тем, чтобы не быть закованным в цепи.

Взятый в плен не может сдаться другому

IX. Довольно некстати ставится вопрос, может ли пленный сдаться другому. Ведь совершенно несомненно, что никто не может своим обещанием отнять право, приобретенное другим. Однако право приобретено взявшим кого-либо в плен или целиком по закону войны, или отчасти по закону войны, отчасти же в силу уступки того, кто ведет с ним войну, как отмечается выше (кн. III, гл. VI, XXIII и ел.).

Могут ли частные лица быть принуждены своими властями к выполнению своих обещаний?

X. Относительно действия соглашений возникает любопытный вопрос, могут ли частные лица, проявившие небрежность в исполнении принятых на себя обязательств, быть принуждены своими властями к их исполнению.

Правильнее считать возможным такого рода принуждение, но только лишь в войне торжественной по праву народов, коим ведущие войну обязываются взаимно воздавать справедливость даже по делам частных лиц, как, например, если частными лицами причинено насилие послам неприятеля. Так, Корнелий Непот, по свидетельству Геллия, писал, что многие в сенате полагали3, что те из десяти пленных, которые не пожелали вернуться, должны были быть под конвоем отведены к Ганнибалу (кн. III, гл. 8).

Какое толкование должно применяться к такого рода соглашениям?