Немецкие шванки и народные книги XVI века

У одного плотника была молодая, красивая и благочестивая жена, и влюбился в нее богатый вдовец; вознамерился он склонить ее к прелюбодеянию, и решил не жалеть на это никаких денег, и нанял старую сводню, наобещав ей кучу золота в случае удачи, и выдал вперед гульден. Старуха пошла к жене плотника, выдумала, что доводится ей родной теткой, и воззвала к ее благоразумию. Вот, дескать, плотник беден и жена его бедна, а завелся тут один богатый человек, которому она приглянулась и полюбилась, — и накупит он ей платьев и всего, чего она ни пожелает. Молодая женщина ответила: „Я приму только те дары, которые не уронят моей чести“. Сводня воскликнула: „А теперь ты мне еще милее, раз ты такая праведная!“ Уговорилась обо всем с богачом и пошла однажды вечером на прогулку с Плотниковой женой, и оказались они как бы невзначай у ворот дома, где жил вдовец. Тут ворота возьми да и распахнись, сводня подтолкнула красавицу в глубь дома, а там ждали, да и стол уж накрыт, сели ужинать, и поняла жена плотника, что ее сторговали. Начала она гадать, как бы выйти из этого положения с честью, наклонилась к старухе и шепнула: „Милая тетушка, со мной сегодня не все в порядке по женской части, но торжественно обещаю тебе, что вернусь сюда с тобою не позднее, чем в воскресенье“. Такое обещание пришлось по вкусу и богачу и сводне. А жена плотника решила проучить старуху, и привела к себе домой трех благочестивых женщин, и вооружила их добрыми прутьями, и спрятала в спальне. Когда старая сводня явилась и позвала жену плотника якобы в церковь, та ответила: „Зайди-ка, тетушка, в спальню да помоги мне одеться“. И заманила ее в спальню, а там уж благочестивые женщины схватили ее, раздели догола и исхлестали прутьями до крови. Когда же наконец решили, что с нее довольно, раскрыли дверь и дали ей убежать, и старая сводня помчалась нагишом, а за ней погнались четыре женщины с прутьями. На долю жены плотника выпало больше похвал, чем было бы ей пользы от подарков богача. Вот что такое благочестивая женщина.

Гостил один сведущий в изящных искусствах и знаменитый человек в одном городе, а другой — в другом, довольно далеко от первого. И был он тоже известный мастер, и захотелось ему повстречаться с собратом и соперником, поглядеть, что он за человек да что за мастер, — и пустился он в путешествие и застал первого художника в монастыре за работой: тот писал масляными красками ангелов, поющих осанну. Пришелец приветствовал художника и заговорил с ним, о самом же себе не поведал ничего. Художник прервал работу и пошел подкрепиться, а второй художник, воспользовавшись его отсутствием, забрался на леса и пририсовал муху, усадив ее на чело архангелу Гавриилу, после чего отправился восвояси. Откушав, создатель фрески вернулся в монастырь и решил продолжить работу — и вдруг он заметил муху и махнул рукой, прогоняя ее. Муха, однако же, не стронулась с места, и понял он, что муху нарисовал его недавний собеседник, и послал людей отыскать его, но им это не удалось.

Один мудрый и славящийся красноречием человек отправился к бургомистру ходатаем по делу некоего бедняка. А оделся по такому случаю в очень скромное платье, и служитель, увидев его из окна, доложил бургомистру: „Там кто-то очень бедно одетый“. И бургомистр сказал: „Объяви ему, что я занят и не могу его сейчас принять“. Ходатай вернулся домой, переоделся в богатое платье и во всем великолепии направился к бургомистру и постучался вновь. Служитель увидел его из окна и поспешил к своему господину с докладом: „Господин мой, там кто-то в бархате и в шелках“. Бургомистр говорит: „Беги открой!“ Представ перед бургомистром, мудрец прежде, чем поздороваться, поцеловал плечи и рукава собственного кафтана. Бургомистр изумился столь безумному поведению известного человека, да и своего личного знакомца, и спросил его: „Чего это ради вы целуете собственный кафтан?“ — „А того ради, что лишь благодаря ему я смог попасть к вам, за это я его и целую, я ведь приходил прежде в скромном платье, но меня не впустили“. Получив такой урок, бургомистр перестал встречать людей по одежке.

Один человек, а был он изрядным пройдохой, провинился перед своим господином. Тот послал за ним и сказал: „Ты достоин тяжкого наказания, но я прощу тебя и даже щедро награжу, если ты сможешь выполнить три мои условия. Во-первых, изволь прибыть ко мне в назначенный срок наполовину верхом и наполовину пешком. Во-вторых, приведи с собою своего злейшего врага. А в-третьих — своего лучшего друга“. Пройдоха изрядно поломал голову над тем, как ему выполнить задание, и незадолго до назначенного дня явился домой с мешком, в который сложил телячью голову, ноги и шкуру, чем навел жену на мысль, будто в мешке находятся останки убитого им человека. И на глазах у нее закопал все это под крыльцом и строго-настрого запретил ей рассказывать кому-нибудь об увиденном, добавив, что доверяет ей, как самому себе. В уговоренный день он отправился к господину, взяв с собой лошадь, жену и пса. Прибыв на господский двор, он взял лошадь под уздцы и ступил правой ногой в стремя, а левой зашагал по земле — то есть явился полуверхом, полупешком. „Ну, первое условие ты выполнил, — сказал хозяин, — а как с остальными?“ Пройдоха подошел к жене, закатил ей оплеуху и закричал: „Как ты смеешь, бесстыжая, смотреть на моего господина так нагло! Смотри на него почтительно!“ Опозоренная женщина чуть не сошла с ума от злости и заорала на него в ответ: „Ах ты, подлый убийца! Ты осмелился ударить меня на глазах у господина!“ И продолжила: „Он убил человека и схоронил его под крыльцом“. Живо побежали куда сказано, выкопали мешок, развязали его и убедились, что там не человек, а теленок. Господин сказал: „Тебе еще повезло, что она не знает о тебе чего-нибудь и в самом деле дурного. Ну, это было второе условие. А как насчет третьего?“ Пройдоха достал меч и ударил им плашмя своего пса. Тот завыл и заскулил, но стоило хозяину свистнуть, подбежал к нему и принялся вилять хвостом, и недавняя боль была забыта. Так он выполнил и третье условие.

В сказке читаем о том, как волки держали совет, решая, что предпринять против собак, и говорили при этом следующее: „Нас, волков, по сравнению с собаками слишком мало, поэтому победить их можно только хитростью“. И призвали к себе собак, имевших окрас, схожий с волчьим, и сказали им: мы с вами одного племени, это видно по нашему окрасу, и поэтому нам надо объединиться и истребить всех собак другого цвета, а друг с дружкою заключить вечный союз. И собаки ответили: „Мы согласны“. Когда же все остальные собаки были перебиты, волки обрушились и на своих недавних союзников и загрызли их всех. Отсюда и правило: поймав убийцу или вора, наобещать ему с три короба, чтобы он выдал сообщников, а когда те схвачены и казнены, казнить и его. Один дурак выдает остальных, и про одного такого дурака мы еще побеседуем.

Один город враждовал с рыцарями, воинство которых взяло его в осаду. И жил в городе дурак, и было у него двое братьев, и пошли они втроем за городскую стену по дрова, а тут как раз подоспели рыцари. Два умных брата успели спрятаться, а дурак попал в плен, и повели его в рыцарский лагерь. Да не тут-то было! Дурак сказал рыцарям: „Меня-то вы схватили, а братьев моих — нет. Вон один лежит там, под деревом, думает, что его никто не видит!“ Рыцари воротились, схватили брата и доставили его туда же, куда и первого, а дурак им и говорит: „А третьего-то братца вы прошляпили. Залез вон на то дерево и в ус не дует!“ Схватили они и третьего. И пришлось братьям продавать все отцовское наследство, чтобы получить свободу, поскольку дурак их выдал. Доведись мне писать проповеди, уж помяну я этот пример и растолкую его хорошенько, да и предыдущий тоже.

Случилось в одном городе убийство, и никак не могли определить, кто убийца. Но вот увидел убийцу пес убитого и набросился на него, словно вздумал сожрать, а было это не то в церкви, не то на улице, где вам угодно. Только обратили люди внимание на этого человека, раз уж пес к нему прицепился, поглядели на него хорошенько и схватили — и признался он в своем злодеянии и получил по заслугам. Не зря же и Господь Бог велит людям быть друг другу верными, по крайней мере друзьям, как пес верен своему господину.