Записки о поисках духов

– Вы провинились передо мной, — сказала она ему. — Раз уж я снизошла до вас, почему бы вам не потерпеть еще год — а там, пожалуйста, освещайте!

Студент, проливая слезы, вымолил у нее прощение, но удержать ее было уже нельзя.

«...»сти вы не сможете его прокормить! Пойдемте сейчас со мною, я кое-что вам оставлю.

Студент пошел следом. Они вошли в узорные покои, в помещение, уставленное необычной утварью. Она дала ему халат жемчужного цвета со словами:

– Этим вы сможете обеспечить себя.

Оторвала полу одежды студента, спрятала ее и удалилась.

Потом студент понес халат на рынок. Купил человек из дома Цзюйянского вана, и получено за него было тысяча раз по десять тысяч монет. Ван узнал халат:

– Это же халат моей дочери. Как он попал на рынок? Ясное дело, тут была вскрыта могила! — И, схватив студента, допросил его.

Студент рассказал все как было, но ван все никак не мог поверить и пошел, чтобы осмотреть могилу дочери. — Могила оставалась нетронутой. Когда ее вскрыли, то в самом деле под крышкой гроба обнаружили полу одежды. Ван велел позвать ее сына — и увидел мальчика, очень похожего на его дочь. Тут только ван всему поверил, приказал призвать студента Таня, вернул подаренное ему и признал своим зятем. Мальчик же был представлен к должности ланчжуна.

В тридцати ли на запад от жилища Лу Чуна, Уроженца Фаньяна, есть могила, где погребен Цуй-шаофу. Когда Чуну было двадцать лет, он в один из дней начала зимы выехал из дому и охотился в западной стороне. Увидев сайгу, поднял лук, выстрелил и ранил ее. Сайга упала, но тут же вскочила снова. Преследуя ее, Чун незаметно далеко ушел от прежнего места и вдруг увидал на расстоянии примерно в ли высокие ворота, а по четырем сторонам крытые черепицей строения, напоминавшие дома уездного присутствия. Сайгу он больше не видел. Стражник в воротах провозгласил:

– Просим в гости!

– Чья это канцелярия? — спросил Чун.

– Это канцелярия шаофу, — был ответ.

– Мое платье ужасно, — сказал Чун, — как я могу в нем появиться перед шаофу?

Какой-то человек немедля поднес ему новую одежду, добавив при этом:

– Повелитель округа посылает вам это одеяние. Чун тут же переоделся, вошел внутрь присутствия и, представ перед шаофу, сообщил ему свою фамилию и имя. Несколько раз подавали вино и жаркое. Чуну было сказано так:

– Наш почитаемый повелитель округа не какой-нибудь мужик или слуга. Недавно он получил письмо, где от него требуют отдать вам в жены его младшую дочь. Потому-то мы и почтили вас такой встречей.

Письмо было предъявлено Чуну. Хотя Чун был еще мал, когда скончался его отец, но руку отца он сразу же узнал. Почтительно вздохнул и не стал отказываться. Шаофу приказал слугам:

– Господин Лу уже здесь. Можно велеть барышне наняться туалетом. — И добавил, обращаясь к Чуну: — Вы можете удалиться в восточную половину дома.

Наступили сумерки. Слуги доложили:

– Туалет барышни завершен.

Когда Чун пришел в восточную галерею, девица в это время уже сошла с повозки. Они вдвоем встали перед циновкой у алтаря и вместе совершили поклон. Пир продолжался три дня. По истечении же трех дней Цуй сказала Чуну:

– Вы теперь можете оставить меня. У меня появились признаки беременности. Если я рожу мальчика, он будет отослан вам, можете в этом не сомневаться. Если же рожу девочку, выкормлю ее сама.

Она приказала проводить гостя в ожидавшую его снаружи изукрашенную повозку. Чун распрощался и вышел. Цуй провожала его до главных ворот, держа его за руку и роняя слезы. Выйдя из ворот, Чун увидал там повозку, запряженную волом, с возницей в черной одежде. Прежнее свое платье, лук и стрелы он нашел лежащими за воротами — все, как он оставил. Но тут оказался еще офицер, передающий повеления. Он вручил Чуну полное одеяние и на вопрос ответил так:

– Это только начало вашей судьбы. Не надо очень печалиться. Ныне вам опять послано платье, чтобы можно было хоть срам прикрыть.

Чун сел в повозку, и она помчалась как молния. В тот же миг он достиг своего дома. Домочадцы, увидав его, не знали, печалиться или радоваться. Порасспросив людей, он понял, что этот Цуй — покойник. И что попал в его могилу, о чем запоздало сокрушался.

На четвертый год после разлуки, в третий день третьей луны, Чун пошел смотреть игры на воде. И вдруг увидел в реке недалеко от берега две повозки, запряженные волами, то всплывающие, то тонущие. Когда же они приблизились к самому берегу, их увидели все сидевшие рядом с ним. После этого Чун подошел, открыл дверцу позади повозки и обнаружил там дочь Цуя и с ней вместе трехлетнего мальчика. Увидав ее, Чун обрадовался, хотел взять ее за руку, но она, поднявши руку и указав на заднюю повозку, произнесла:

– Начальник округа хочет вас видеть. — И оттуда появился шаофу.

Чун к нему подошел, спросил, какие новости. Женщина, обняв сына, передала его Чуну и еще вручила ему золотую чашку. А кроме того, преподнесла стихи, гласившие:

Чун принял сына, чашку и стихи, и внезапно ничего не стало видно на том месте, где стояли только что две повозки. Чун взял сына и пошел прочь. Люди же с четырех сторон все утверждали, что это оборотень и издалека в него плевали, но вид мальчика оставался прежним. А они спрашивали:

– Ты чей такой ублюдок? — А мальчик всю дорогу прятался у Чуна за пазухой.

Вначале люди чурались Чуна, но, вникнув в смысл того стихотворения, горестно вздыхали: сколь сокровенны связи между мертвыми и живыми!

Через некоторое время Чун, сев в повозку, поехал на рынок и продавал там чашку. Цену он назначил высокую, не стремясь сбыть вещь побыстрее, и редко кто к ней приценивался. Но вот нашлась старая служанка, которая чашку опознала и, вернувшись, рассказала о ней старшей в доме:

– На рынке я видела сегодня одного человека в повозке. Он продавал чашку, которую положили в гроб к девушке из семьи Цуй.

А старшая в доме была родной теткой девицы Цуй. Она послала сына посмотреть на чашку, и все оказалось точно так, как говорила служанка. Он влез в повозку, назвал свою фамилию и имя и сказал Чуну:

– Некогда моя тетушка была отдана за шаофу и родила дочь, которая скончалась, еще не выйдя замуж. Родные скорбели о ней и преподнесли золотую чашку, положив ее в гроб вместе с покойницей. Не можете ли вы рассказать мне историю вашей чашки?

Чун поведал все, с ним случившееся, и молодой человек тоже был растроган его рассказом. С этой историей он и вернулся к матери. Тогда мать велела проводить ее к дому Чуна, нашла ребенка и осмотрела его. Собрала всех родственников. Оказалось, что мальчик имел в облике родовые черты семейства Цуй, но и на Чуна тоже был похож. Освидетельствовав и мальчика, и чашку, тетушка заявила: