Манёсю

“О, когда бы мне ладью, крашенную в красный цвет…” — в некоторых песнях М. в комментариях указывается, что правительственные корабли красились в красный цвет. Однако, судя по этой и многим песням М., не только правительственные корабли, но и ладьи часто бывали выкрашены в красный цвет. До сих пор в Японии существует народное поверье, что красный цвет предохраняет от злых сил, от беды, несчастий, болезней. Это связано, по-видимому, с земледельческой магией: красный цвет — цвет солнца, а солнце приносит урожай, благополучие. Отсюда и вера в этот цвет как цвет, охраняющий от бед и приносящий счастье. В этой песне красная ладья имеет волшебный смысл: она должна помочь автору преодолеть препятствия, избежать злых сил, доставить к любимой. Уходя в опасное плавание, красили ладьи в красный цвет, а также правительственные корабли, отправлявшиеся в Китай, по-видимому, в надежде оградить их от злых сил, аварий и благополучно прибыть к цели, потому что путь в Китай, судя по песням М., считался очень опасным.

“О, когда бы мне весло в белых жемчугах…” — Жемчуг, возможно, имел в старину значение талисмана, ограждающего от злых сил и приносящего счастье. В песнях М. о нем говорят как о талисмане, возвращающем молодость, им украшали повязки, надеваемые во время обрядов и молитвы.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3300 По-видимому, вариант старинной народной песни, одна из лучших песен кн. XIII.

Цвета красного челны — для прочности челны обмазывались красной глиной (НКБТ), см. также п. 3299.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3301 Народная песня провинции Исэ (СН). Песня об ушедшем в дальний путь возлюбленном.

Фукамиру-водоросли — народное название водорослей, растущих глубоко на дне моря (“фукамиру” “видимые глубоко”).

Матамиру — народное название водорослей, ветвящихся вновь и вновь вокруг стеблей (“матамиру” “вновь видимые”).

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3302 Народная песня провинции Кии. Одна из лучших песен кн. XIII. Считают, что это песня о возлюбленной, уведенной другим. Однако, сравнивая с другими песнями М. и исходя из образов, приведенных в песне, считаем правильным толкование К. Маб., что это — плач о возлюбленной (см.: “Думал я, что будешь жить вечно, тысячу веков”, “Потянул — порвалась вмиг, так и ты, любимая”, “Словно малое дитя плачущее, я бродил”, “Словно ясеневый лук, прогудев, спустил стрелу”).

Фукамиру-водоросли — см. п. 3301.

Наванори-водоросли — совр. умидзомэн (Nemalion helminthoi-des) — один из видов съедобных водорослей бурого цвета, растет на скалах.

“Словно ясеневый лук, прогудев, спустил стрелу…” — этот постоянный образ (мк) всегда в песнях М. связан с известием о смерти любимого человека, о горе.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3303 Плач жены об умершем муже (К. Маб.). Песня рассказывает о погребальной процессии.

п. 3304 После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3305 Старинная песня юноши, обращенная к неприступной красавице.

Песня похожа на народный любовный заговор, подвергшийся литературной обработке и утративший первоначальное назначение; выступает в паре с песней-ответом (3307). Возможно, они исполнялись женской и мужской половинами хора при обрядовых хороводах “утагаки”.

п. 3309 Наиболее древний вариант песен 3305 и 3307, объединенных в одной нагаута, где одна половина сложена от лица мужчины, а вторая — от лица женщины (см. п. 3305).

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] пять песен”, указывающее, что эти пять песен связаны друг с другом.

п. 3310–3313 Похожи на песни свадебного цикла, когда во время сватовства происходит обмен песнями между женихом и невестой. Возможно также, что обмен песнями происходил во время брачных игр, когда водили хороводы и они распевались мужской и женской стороной по типу: “А мы просо сеяли”.

Кроме того, судя по другим песням М., в древности был обычай похищать невест. На это, возможно, и намекает песня 3312:

“Коли встану, подымусь, все увидит мать, коли выйду и пойду — будет знать отец… И никак не быть тому, что задумал ты в мечтах, милый, тайный мой супруг”.

Некоторые комментаторы (СН) указывают, что п. 3310 похожа на песню, помещенную в “Кодзики”, которую исполняет бог Ятихоко, прибыв в дом принцессы Нунакава химэ.

Песня 3313 использована поэтессой Отомо Саканоэ (см. ее песню 525). Мы объясняем это не изжитой в ранней литературной поэзии народно-песенной традицией.

После п. 3313 в тексте следует примечание: “Выше [приведены] четыре песни” (см. п. 3221).

п. 3314–3317 Старинные народные песни. Песня жены представлена нагаута и двумя каэси-ута, а ответ мужа — одной каэси-ута. Возможно, что это отдельные записи сохранившихся песен. Раз ответ мужа выражен каэси-ута, то, возможно, была и нагаута, но устная традиция ее не сохранила.

После п. 3317 в тексте следует примечание: “Выше [приведены] четыре песни” (см. п. 3221).

п. 3318 Песня передает гадание о судьбе возлюбленного. Ответ подразумевает ответ гадателя (МС). Считают, что Якамоти в п. 4011 использовал ответ гадателя (СН), однако мы объясняем это не изжитой еще в те времена народно-песенной традицией.

п. 3320 Песня с небольшими вариантами повторяет п. 3257, только здесь она сочинена от лица девушки, а п. 3257 выражает чувства юноши, это варианты народной песни.

Подчеркивание трудности пути, который проходили, чтобы встретиться с возлюбленным (возлюбленной, другом и т. п.), часто встречается в песнях М. и является особым способом выражения любви к данному лицу.

п. 3322 Из четырех каэси-ута (3319–3322) только одна эта песня является ответом юноши. Его нагаута, по-видимому, не сохранилась. См. п. 3314–3317. Возможно также, что это одна из форм переклички в древних песнях, когда лишь последняя каэси-ута являлась ответом.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведено] пять песен” (см. п. 3221).

п. 3323 Любовная песня, сложенная в аллегорическом плане, имеются сходные места с песнями 1284 и 2837.

Маленький камыш — метафора юной девушки.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3324 Плач о принце, имя его неизвестно. В старину было принято сочинять плачи по случаю смерти принца, правителя и т. п. Сочиняли близкие, приближенные, слуги, придворные поэты. Исполнение такой песни считалось своего рода обрядом. Часто, судя по песням М., плач поручали сочинять придворным поэтам. Много плачей в М. сложено Хитомаро. Данный плач также напоминает манерой и стилем его песни, хотя он включен как анонимный, но в нем целые строки совпадают со строками плача о принце Такэти (п. 199). Возможно также, что это его песня, но написанная по поводу смерти другого принца, в которой он использовал для данного случая “готовые” приемы и образы.

Цветы хаги — осенние цветы лилового цвета; см. п. 1538. “Белой тканью вижу я… разукрашен весь дворец…” — белый цвет, цвет траура.

“В платья белого тканья…”,— т. е. в траурную одежду. Перевязь из жемчугов надевают перед совершением молитвы.

п. 3325 В песне отражено древнее народное поверье, будто душа умершего становится облаком. Это поверье встречается во многих песнях М., оно связано с погребальным обрядом сожжения.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3326 Предполагают, что это плач о принце Такэти, когда тело его находилось в усыпальнице в Киноэ (СН).

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3327 Плач о принце Мину — отец Татибана Мороз — известного поэта, которому приписывается наряду с Якамоти слава составления антологии “Манъёсю”, умер в 1-м г. Вадо (708). К этому году относят и эту песню.