Однажды воитель во мраке ночном
4840 Забылся тревожным, томительным сном.
И вот что привиделось Саму во сне:
Из Индии дальней на быстром коне [193]
Примчался воитель, могуч, величав;
Подъехал к нему и, коня придержав,
Речь начал — принес он счастливую весть
О сыне, в ком сила, и разум, и честь.
Сам-витязь проснулся. Смущен, потрясен,
Мобедам поведал он виденный сон.
Потом рассказал им боец-великан,
4850 Какие известья привез караван.
«Что скажете, — молвил, — о чуде таком?
Своим рассудите высоким умом:
Спастись ли младенцу седому дано?
Иль зноем и стужей он сгублен давно?»
Весть новую каждый услышать был рад,
И все мудрецы, как один, говорят:
«Чье сердце роптать на Йездана могло,
Тому и в добре померещится зло.
Смотри, львы и тигры в степях и горах,
4860 Чудовища-рыбы глубоко в морях —
Все нежно лелеют потомство свое,
Все славят Дарующего бытие.
Лишь ты преступаешь Йездана завет,
Ты, бросивший чуть увидавшего свет.
Пришлась не по нраву тебе седина.
Но может ли чистых пятнать белизна?
В путь надо сбираться, не ждать, не гадать;
Не должен ты сына умершим считать.
Не сгубят хранимого Божьей рукой
4870 Ни лютая стужа, ни яростный зной.
Теперь ты к Йездану мольбы вознеси,
Направить к добру твою душу проси».
На том порешили, что Сам на заре
С молитвой поедет к Эльборзу-горе.
Стемнело, и витязь уснул; изнемог
В нем дух от сомнений и тяжких тревог.
И снится могучему: ярки, пестры,
Знамена спускаются с Хинда-горы.
Дружину ведет каменистой грядой
4880 Пленяющий обликом вождь молодой.
Два спутника с ним: величавый мобед
И мудрый советник, муж, видевший свет.
Приблизился первый, разгневан, суров,
И речь начинает с бичующих слов:
«О дерзкий, с душой нечестивою муж,
Утративший стыд перед Богом к тому ж!
Коль птица печется о сыне твоем,
Ты зваться достоин ли богатырем?
Тебе ведь седины твои не в укор,
4890 Почто же для сына в них видишь позор!
Одумайся: волосом черен иль сед,—
Таков он, каким его создал Изед.
И сам ведь с годами меняешься ты:
Роптать на Творца покушаешься ты!
Смотри, милосердной взлелеян судьбой
Младенец, отвергнутый гневно тобой.
Покинутых пестует нежно Творец;
Ты нежности чужд, недостойный отец!»
И витязь проснулся, от боли взревев,
4900 Как будто в тенета попавшийся лев.
Объял его трепет от этого сна:
Не кара ль Господня ему суждена?
Вскочил богатырь и, мобедов призвав,
Воителям сесть на коней приказав,
Помчался к Эльборзу, к вершинам седым,
Разыскивать сына, забытого им.
И видит: гора до небес вознеслась,
Как будто за звезды рукою держась.
Высоко на круче — твердыня гнезда;
4910 Ему и Кейван не нанес бы вреда [194].
Опоры — сандал и эбен; сплетено
Из сучьев огромных алоя оно.
Застыл исполин в изумленьи немом
Пред этим невиданным птичьим гнездом.
До неба чертог — ни камней, ни песка [195];
Его возвела не людская рука;
Там юноша бродит; он статен, пригож,
И ликом и станом на Сама похож.
Наполнилось радостью сердце отца:
4920 Пал ниц богатырь, славословя Творца
За то, что Он птицу из птиц сотворил,
Гнездом неприступным ее одарил.
Он понял: велик всеблагой Судия,
Которым начертан закон бытия.
Но где же тропинка к вершине крутой?
И зверь не пробрался бы кручею той!
Тропинку искал он и не отыскал,
И молит Творца средь безмолвия скал:
«О Ты, вездесущий, царящий везде,
4930 Дарящий сиянье луне и звезде!
От страха душа покидает меня.
Молю я, главу пред Тобою клоня:
Коль юноша сей — моя плоть, моя кровь,
Не беса отродье — яви мне любовь;
Ты мне помоги на вершину взойти.
Будь милостив, грех мой великий прости!»
Лишь только слова эти вымолвил Сам,
Молитва его вознеслась к небесам.
Пернатый с утеса взглянул своего
4940 На Сама, на спутников знатных его
И понял, зачем совершил он тот путь:
Задумал он милого сына вернуть.
К питомцу Симорг обратился тогда:
«О росший в забвеньи, во мраке гнезда!
Тебе я кормильцем был множество дней.
Кормильцем и верной опорой твоей.
Недаром Дестаном тебя я назвал:
Ты жертвой коварства отцовского стал.
Когда возвратишься в отцовский дворец,
4950 Пусть так и зовет тебя витязь-отец.
Сюда, к этим диким отвесным скалам,
Примчался воитель прославленный Сам,
Чтоб милого сына с собой увезти;
Тебе у него быть отныне в чести.
Решайся — я в воздух тебя подниму,
Тебя невредимым снесу я к нему».
Слезой затуманился юноши взгляд,
Он тяжко вздыхает, печалью объят.
Хотя от людей в отдаленьи он жил,
4960 Симорг его речи людской научил,
И внятно звучали Дестана слова:
Исполнена знаний была голова.
Не только послал ему силу Йездан —
Дар слова и разум был юноше дан.
Вскричал он: «Ужели угодно судьбе,
Чтоб юный питомец наскучил тебе!
Гнездо твое — лучший дворец для меня,
Крыла твои — светлый венец для меня.
Ты после Йездана всех больше мне мил.
4970 Ты тяжкую участь мою облегчил».
Ответил Симорг: «Если б царский чертог
И царские почести видеть ты мог,
Тогда о гнезде ты не стал бы тужить;
Попробуй отныне по-новому жить.
Ведь я не со зла удаляю тебя —
На царство я благословляю тебя.
Мне тяжко с тобой расставаться, но взвесь:
Там счастье тебя ожидает, не здесь.
Под сенью моей будешь вечно; добро
4980 Тебе принесет, знай, вот это перо.
И если грозить тебе станет беда,
Иль с добрым дурное столкнется, тогда
Перо ты к огню поднеси, и тотчас
Явлюсь пред тобой, издалека примчась.
Не я ли тебя под крылом приютил,
С птенцами своими берег и растил?
Как туча нагрянув, тебя я схвачу,
В родное гнездо невредимым помчу.
Прощай, пестуна своего не забудь!
4990 Печаль расставанья терзает мне грудь».
Утешив, схватил его в когти и с ним
Вознесшись стремительно к тучам седым,
Низринулся, молний небесных быстрей.
По пояс у юноши волны кудрей,
Лик — солнце, а рост со слона. И восторг
У старого Сама рыданье исторг.
И голову Сам пред Симоргом склонил
И мудрому долго хвалы возносил.
Он молвил: «Царь-птица! Творец, возлюбя [196],
5000 Могучим и доблестным создал тебя
Недаром: возносишь униженных ты,
Берешь под защиту обиженных ты.
Для злобных сердец ты — гроза и беда,
Таким же могучим пребудь навсегда».
Вознесся пернатый к вершинам седым,
И каждый последовал взором за ним.
Сам, юношу взглядом окинув, нашел,
Что сыну пристали венец и престол.
Лик — солнце, грудь львиная, кровь горяча,
5010 Рука богатырская ищет меча.
Уста — словно лал, очи — цвета смолы,
Ланиты — что мак, а ресницы, белы.
Когда б не врожденная та седина,
Была бы его красота без пятна.
В душе у могучего витязя рай.
«О сын мой! — сказал он, — печали не знай.
Прости мне обиду, о прошлом забудь,
Смягчись и любовью согрей свою грудь.
Я только ничтожнейший раб Судии.
5020 Коль ты возвратился в объятья мои,
Я Богом великим поклясться готов,
Вовеки с тобою не буду суров;
Тебе одному посвящу бытие,
Закон мне отныне — желанье твое».
Плащ витязей он повелел принести
Для сына, и вот уже оба в пути.
Спустившись, коней оседлать повелел.
Князей облаченье подать повелел,
И сына Заль-Зером нарек великан,
5030 Как птица дала ему имя — Дестан.
Воители к Саму толпою пришли,
Ликуя, с раскрытой душою пришли.
Литавры гремят на могучих слонах,
Громадою черной вздымается прах.
Запела труба, с нею в лад — барабан,
Звонки золотые, индийский тимпан.
Наездники с криком помчались вперед,
Веселый и шумный свершая поход;
И в город свой, рады удаче, вошли,
5040 Одним исполином богаче вошли.