Дао Дэ Цзин. Книга пути и благодати (сборник) (перевод Померанцевой Л.Е., Хин-шун Ян)

В правление мудрого правителя, хотя в царстве и существуют казни, властитель не бывает в гневе, хотя при дворе и награждают, не он это делает. Казнимые не имеют гнева на государя – казнь свершается за преступление; награждаемые не испытывают благодарности к высшему – награда получена за труд. Народ знает, что казнь и награда зависят только от себя, поэтому честно исполняют свой труд, совершенствуют дело, не получая даров от государя. Царский двор зарастал сорняками, и не было на нем следов ног, поля были очищены от сорняков и не было на них травы. Во времена великой древности и низшие обладали этим знанием.

Коромысло весов устанавливается прямо, стрелка успокаивается, и по ней вымеряют, что поднять, что опустить. Когда правитель спокоен и не суетлив, то и все чины обретают должное. Это подобно тому, как если держащий сигнальный флаг в армии начнет им произвольно размахивать, то смешает все порядки. Хитроумия недостаточно для утверждения великого спокойствия, ума недостаточно для уничтожения опасности. Чем прославлять Яо и проклинать Цзе, не лучше ли прикрыть слух и зрение и вернуться к совершенствованию своего дао! Когда царит чистый покой и недеяние, то небо отдает дары свои своевременно; когда придерживаются умеренности, хранят меру, земля родит богато. Держись неведения, цени добродетель, и мудрецы будут тебе служить. Поэтому к тому, кто внизу, приходит тьма вещей; к тому, кто пуст, склоняется Поднебесная. Владычествующий над людьми внимает порядку, для чего делает чистым свой разум и не дает ему омрачаться; делает пустым сердце и расслабляет волю. Тогда все множество слуг наперебой спешат предложить свои услуги, и нет для него среди них ни глупых, ни умных, ни достойных, ни недостойных, нет таких, которые бы не исчерпали своих способностей. И тогда можно их расставить в согласии с обрядом и заложить основание для дела. Когда же таким образом он опирается на силу многих, полагая ее за колесницу, правит умом многих, беря его за коней, то ни в темных полях, ни на опасных дорогах он не собьется с пути.

Властитель пребывает в глубоком уединении, избегая и засухи, и сырости; воздвигает во дворце двойные ворота, чтобы избежать зла и разбоя; не ведает ни о том, что происходит в захолустье, // ни о том, как выглядят горы и озера. Его взор из-за полога не простирается дальше десяти ли, ухо не слышит дальше ста шагов. Истоки же постижения им Поднебесной в том, что то, что его питает, – обширно, что подносит ему чару, – многолюдно. Та к он, не выходя за дверь, знает Поднебесную; не выглядывая из окна, познает путь Неба. Для того, кто опирается на ум многих, и Поднебесной оказывается мало; если же полагаться исключительно на собственное разумение, то не сохранишь и собственной жизни. Поэтому властитель покрывает всех (как небо) благом, не пуская в ход своего ума, а следуя пользе тысяч людей. Поднявшись на цыпочки, [обозревает] Поднебесную и выбирает полезное для нее. Поэтому народ, имея его наверху, не испытывает тяжести; выдвигая его вперед – не навлекает на себя беды. Поднятый высоко, он не возвышается; выдвинутый вперед – не становится докучливым. Дао властителя не знает препятствий и движется непрерывно, как по кольцу [325], когда его преобразования освящены духом, когда он пребывает в пустоте и недеянии, придерживается следования, всегда остается позади, никогда не выдвигаясь вперед. Дао слуги проявляется беспрепятственно и движется, не прерываясь, как по кольцу, когда он говорит правду и занимает должное место, в делах проявляет инициативу, исполняет свое дело с умом и тем добивается успехов. Итак, когда дао господина и слуги различно, царит порядок; когда едино – начинается смута. Когда каждый обретает подходящее свое занятие, занимает соответствующее ему место, тогда высшие и низшие служат друг другу.

Владычествующий над людьми внимает порядку, для чего делает сердце пустым, а волю – слабой, делает разум чистым и не позволяет ему омрачаться. И тогда все множество слуг наперебой спешат предложить ему свои услуги. И когда для него среди них не оказывается ни глупых, ни умных, ни достойных, ни недостойных и каждый исчерпывает свои способности, тогда господин обретает то, с помощью чего управляет слугами, а слуги обретают то, с помощью чего служат господину. Дао управления страной, таким образом, ясно.

Царь Просвещенный [326] был умен и тем не менее любил спрашивать, – потому был мудр. Царь Воинственный был храбр и тоже любил спрашивать, – поэтому и победил. Кто опирается на ум многих – для того нет ноши, которую бы не поднял. Кто использует силу многих – непобедим. Груз в тысячу цзюней не мог поднять и У Хо [327]. Когда же множество людей как один, то и ста человек достаточно. То т же, кто опирается на силу одного человека, будь он хоть и У Хо, – не выдержит. Тому, кто опирается на союз множества людей, и Поднебесной оказывается мало.

Юй перегораживал большие реки, разводил малые ради выгоды Поднебесной, однако не мог заставить их течь на запад [328]; [Хоу] Цзи расчищал земли, распахивал новь ради того, чтобы народ мог заниматься земледелием [329], однако не мог заставить хлеба колоситься зимой. Разве недостаточно они // старались? Их силы было недостаточно для этого. Когда пускают в ход силу, заведомо не способную осуществить [то, на что она направлена], и не считаются с природным законом [внутреннего соответствия], определяемым дао, то даже боги и мудрецы не могли бы таким образом установить свой подвиг, тем паче нынешние правители! Если на тощего коня нагрузить тяжелый воз, то и сам Цзао Фу не уедет далеко. Когда же повозка легка и добрый конь впряжен, то и средний умелец быстро покатит. Таким образом, мудрец, принимаясь за дело, никак не может пренебречь природным законом [внутреннего соответствия], определяемым дао, обойти естество, сделать кривое – прямым, согнутое – вытянутым. Он всегда сообразуется с характером вещи и в соответствии с ним ее использует. Благодаря этому то, что предпринимается соединенными усилиями, непобедимо; что решается умом многих, – успешно свершается. Глухого можно попросить произнести заздравный тост, но не заставишь его слышать; немого можно поставить стеречь хлеб, но нельзя заставить говорить. Как форма имеет свои недостатки, так и в способностях бывает изъян. Поэтому обладающий этой формой занимает это место; обладающий теми способностями – исполняет то дело. Когда сила превосходит вес ноши, поднимающий не испытывает тяжести; когда дело под силу, то исполняющий его не знает трудностей.

Когда нет ни малого, ни большого, ни длинного, ни короткого, а каждое обретает соответствующее себе, тогда Поднебесная объединяется в одно и никто не стремится превзойти другого. Мудрец соединяет [разные способности] и использует их. Поэтому нет отвергнутых талантов. Властитель ценит прямоту и высоко ставит верность. Когда верность и прямота занимают высокое место и когда вершат дела, держась прямоты, нет повода для распространения клеветы и порока. Это подобно тому, как круглое и квадратное не покрывают друг друга, а прямое и кривое не совпадают. Так, птицы и звери не могут быть в одной стае – из-за принадлежности к разным родам, тигры и олени не ходят вместе – из-за того, что не равносильны. Поэтому когда мудрец достигает желаемого и занимает высокое место, то клевета, лесть, лукавство и порок, готовые обрушиться на властителя, становятся подобны воробью, завидевшему ястреба, или мыши, наткнувшейся на лису, – тут уж им не жить.

За что бы ни принимался властитель, он не может не быть осторожен. Когда обязанности возложены на подходящих людей – государство в порядке; высшие и низшие в гармонии, масса слуг близки, как родственники, народ покорен. Если же обязанности возложены не на подходящих людей, то государство на краю гибели. Высшие и низшие лукавят друг с другом, слуги преисполнены злобы, народ в смуте: когда что-то одно свершается недолжным образом, то страдает все целое. Обрести или потерять – это зависит от правителя. Так, отвес устанавливается вверху, и столб подравнивается внизу – не по какой-то иной причине, а благодаря соответствию одного другому. Поэтому когда властитель искренне держится прямого, то вершат дела прямодушные советники, а злодеи покорно смиряются. Если // правитель отступает от прямого, то неправедные добиваются желаемого, а преданные поселяются в уединении. Причина того, почему властитель не хватается за нефритовый цинь, а берется за тыкву-горлянку, в том, что если и не будет у него нефритового циня – в этом нет преступления. Если властитель держится прямого, придерживается ровного, определяя высокое и низкое как по отвесу и уровню, то те слуги, что пришли к нему с недобрыми помыслами, уподобятся яйцу, разбиваемому о камни, огню, заливаемому водой.