Классическая проза Дальнего Востока

И он указал Цзы-чуню путь назад, к людям. Цзы-чунь с усилием встал на ноги и заглянул в котел. Огонь погас. Внутри котла лежал железный стрежень толщиною в руку, длиною в несколько чи. Сбросив с себя верхнюю одежду, даос начал резать стержень ножом.

Вернувшись домой, Цзы-чунь горько упрекал себя за то, что не сумел сдержать клятвы, и решил попытаться исправить свою ошибку.

Спустя немного времени Цзы-чунь еще раз поднялся на эту горную вершину, но все на ней было дико и пусто. Вздыхая от напрасных сожалений, возвратился он домой.

Из книги "Высокие суждения у зеленых дворцовых ворот"

Чэнь Шу-вэнь

Чэнь Шу-вэнь был уроженцем столицы. Он предался чтению классических книг и выдержал экзамен на знание классиков, а при получении должности, в соответствии со своими способностями был назначен на место чжубо - помощника судьи - в уезде Исин округа Чанчжоу. Дом Чэня дошел до крайности в бедности и нужде, не было припасов хотя бы на несколько дней, и Чэнь не мог поехать к месту службы. Чэнь был пригож и статен собой, но только очень удручен невзгодами. Вот как-то, праздный, сидел он в доме певицы Лань-ин и рассказал ей, что уже получил должность, но из-за бедности не может ехать. Лань-ин и скажи ему: "В кошеле у меня найдется не одна тысяча связок монет. С вами, господин, я не знакома исстари, но если у вас нет супруги, я бы пошла за вас, ибо давно хочу выйти замуж". Чэнь ответил: "Я еще не женат, а если так, то это славное дело". Не откладывая, они заключили свадебный договор.

Чэнь воротился домой и обманул жену, сказав ей: "Бедность наша такова, что у меня нет средств на дорожные расходы, и мы не можем ехать вместе. Я поеду один, а как получу жалованье, помогу тебе деньгами". Супруга согласилась с его словами.

Чэнь и Лань-ин вместе поплыли на восток вниз по реке Бянь-шуй. Они замечательно слюбились друг с другом. Время от времени Чэнь посылал жене что-нибудь из вещей. Ровно через три года истек срок его службы. Чэнь и Лань-ин сели в лодку и поплыли вверх по течению реки Бяньшуй. Чэия одолевали думы о своем: "В кошеле да шкатулках у Лань-ин не меньше тысячи связок монет, она облагодетельствовала меня и не знает, что у меня есть жена, а жена не ведает про Лань-ин, так что обе не подозревают друг о друге. Вернешься, увидят одна другую, и заварится судебное дело". День и ночь он строил разные сметы, стараясь найти выход, и надумал, что нет иного средства, кроме как убить Лань-ин, - если не избавиться от нее, не оберешься после хлопот. Не медля он принялся вместе с Лань-ин пить вино, и оба до чрезвычайности опьянели. А на исходе первой стражи он столкнул Лань-ин в реку, а вслед за ней и служанку. Чэнь стал голосить и лить слезы: "Моя жена нечаянно оступилась и упала в реку, служанка хотела ее спасти и вместе с ней потонула". Стояла кромешная тьма, вода в реке Бяныпуй стремительна, словно стрела, лодочник пытался выловить женщин у берега, но так ничего и не увидал.

Чэнь прибыл в столицу и стал жить со своей прежней женой. А как стали сообща обсуждать дела, то Чэнь сказал ей так: "Дом наш в крайней нужде, к счастью, есть у меня в коробе две-три тысячи связок монет, потому незачем мне служить". Тогда же он построил амбар и стал брать вещи под заклад. Минул год, и на этом деле Чэнь основательно разбогател. Наступил праздник Дунчжи - День зимнего солнцестояния, и Чэнь с женой пошел поглазеть на даосские храмы. Подошли они и к храму Сянского князя, от толпы отделились две женщины и последовали за ними по пятам. Чэнь обернулся, поглядел - вроде бы Лань-ин со служанкой. Вдруг одна из женщин забежала вперед и поманила Чэня рукой. Сославшись на какие-то обстоятельства, Чэнь отослал жену, чтобы та пошла далее одна. Чэнь и Лань-ин присели па каменные ступени галереи. Он спросил: "Как поживаешь?" Лань-ин ответила: "В прошлый-то раз попалась я на вашу уловку, обе мы угодили в реку. В обнимку вместе мы проплыли одно или два ли, то погружались в воду, то всплывали, пока не попалось нам бревно, оно-то и не дало нам уйти под воду. Мы кричали и звали вас на помощь". Чэнь покраснел от стыда, залился слезами и сказал: "Ты упилась вином, стояла на носу лодки, оступилась и упала в воду, твоя служанка хотела тебя спасти и бросилась вслед за тобой". Лань-ин сказала: "На что старое вспоминать, только себя тревожить. Я осталась живой, и нет у меня на вас обиды. Я давно обитаю в здешних местах, дом мой как раз за рыбным переулком подле городской стены. Завтра днем господин непременно придет навестить меня, а не придет - подам жалобу властям. Тогда уж наверняка возбудят уголовное дело и велят вас стереть в порошок". Чэнь сделал вид, что согласен, и каждый пошел своей дорогой.

Чэнь воротился домой в тоске и страхе. При входе в переулок жил некто Ван Чжэнь-чэнь, он набирал детей и учил их. Чэнь подробно изложил ему свое дело, прося дать совет. Чжэнь-чэнь сказал: "Если не пойти, непременно начнется судебное разбирательство, а это вам не выгодно". Тогда Чэнь пошел на базар, купил баранины, фруктов, чайник вина и из опасения, что домашние узнают слишком много, снял для себя помещение в другом переулке и велел мальчику отнести вещи. Сам же направился к городской стене. Обе женщины уже встречали его йодле городских ворот. Шу-вэнь вошел с ними. Стало смеркаться, а он все не выходил. Носильщик остался стоять за воротами, из-за ворот не доносилось ни звука. Кто-то спросил: "Что это вы так долго здесь стоите? На дворе темно, а вы все не уходите?" Носильщик сказал: "Я был нанят одним человеком, он сейчас в этом доме, еще не выходил, вот и жду". Кто-то из местных жителей сказал: "Этот дом пуст". Взяли свечу и все вместе вошли внутрь дома: на полу были разбросаны бокалы и блюда, сам Чэнь лежал на земле лицом вверх, руки его были сцеплены за спиной, будто связаны, а вид таков, как если бы он понес наказание и принял смерть. Доложили властям, позвали жену опознать труп. Поскольку никаких повреждений на теле не обнаружили, велели отнести труп домой и захоронить.

В рассуждение скажу так. Об этом деле прослышали все жители столицы. Говорили, что тот человек нанес обиду одной женщине, избежал наказания по закону людей, но был казнен гуем - неуспокоенной душой усопшей. Восторжествовала их справедливость, однако до чего все странно!

Записки о Сяо-лянь [11]

Лиса-оборотенъ Сяо-лянь завлекает ланчжуна

Некий человек, прозывавшийся Ли-ланчжуном, (забыл его фамилию и имя), был уроженцем столицы, происходил из могучего рода, из которого вышло немало правителей областей. Ли был человек удивительный и выдающийся, большого притом щедролюбия; сам почтительно питал родителей.

В середине годов Цзя-ю он купил девочку-рабыню, лет ей было как раз полных тринадцать. Начал учить ее музыке - нет таланта, стал приучать к женской работе - не разумеет. Прошло несколько дней, решил вернуть ее старой хозяйке. Сяо-лянь залилась слезами, сказала: "Если возьмете меня на попечение и под свой кров, когда-нибудь непременно отблагодарю вас". Ли изумился.

Шло время, понемногу она обучилась пению и танцам, между тем красота ее день ото дня расцветала.

Ли пожелал было взять ее в свои покои, но она как могла уклонялась. В другой раз стал искушать ее ласковой речью, но лицо ее было бесстрастно, движенья стыдливы, держалась твердо, не давала переступить черту. Наконец, мысли его разгорелись: напоил вином и всю ночь с нею блудил.

Наутро она стала просить прощения, говоря: "Разве я, недостойная, посмела бы и прежде противиться вам? Просто думала, не сумею насытить буйную страсть господина". Сказала и вновь поклонилась.