Исэ моногатари

На поле своей охотничьей одежды, где фигура цапли изображена была, он надписал:

Вид у государя был недовольный. Кавалер лишь о своем возрасте думал, а люди уже немолодые приняли, что ли, на свой счет. [155]

115

В давние времена в провинции Митиноку жили кавалер и дама. «В столицу отправляюсь», — сказал ей он. И эта дама, в печали сильной, хоть проводить его желала [156] и в местности, что зовут Миякодзима в Окинои, вином его угощая, сложила:

Сказала она, и он, восхищенный, остался. [157]

116

В давние времена кавалер в скитаниях как-то дошел до провинции Митиноку. Оттуда в столицу, к той даме, которую любил, послал так сказать:

Сказать ей послал он, что во всем у него хорошо стало. [158]

XVI

117

В давние времена микадо свой выезд совершить изволил в Сумиёси:

И божество само появиться соизволило:

XVII

118

В давние времена кавалер, долго вестей о себе не давая, даме сказал: «Забвенья на сердце нет у меня. К тебе я приду», — на что дама:

119

В давние времена дама, глядя на предметы, оставленные, как память, кавалером, что ветрен был,—

120

В давние времена кавалер полагал сначала, что дама еще опыт мирской не прошла, но, потом прослышав, что она в сношениях тайных с другим, — через некоторое время —

121

В давние времена кавалер, видя, как уходит из Умэцубо, под дождем промокая, некий человек,—

А тот в ответ:

122

В давние времена кавалер той даме, что верность нарушила,—

Сказал так, а она и ответа не дала.

123

В давние времена жил кавалер. Надоела, что ли, ему та дама, что в местности, «Густой травой» называемой, жила, но только он сложил:

А дама в ответ:

Так сказала она, и он, в восхищении, об уходе и думать перестал.

124

В давние времена кавалер, по-видимому, о чем-то думая, сложил:

125

В давние времена кавалер, страдая и в сердце своем полагая, что смерть ему приходит,—

Н. И. Конрад

«Исэ моногатари»

Когда впервые знакомишься с произведением, носящим название «Исэ моногатари», то сразу же получается впечатление, что все оно слагается из ряда отрывков, совершенно законченных в своих пределах и друг от друга независимых. Количество их исчисляется в сто двадцать пять, хотя возможно насчитывать при иной редакции текста и, на один больше. При этом начинает казаться, что и самый порядок этих отрывков, их взаимное расположение также не играют особенной роли: один отрывок как будто может совершенно спокойно стать на место другого, без всякого ущерба и общему смыслу произведения, и характеру самой его композиции. И японская критика в общем подтверждает и то, и другое впечатление: она говорит о возможности — в течение исторического существования «повести» — различных вставок, перестановок, касающихся не только отдельных фраз, но и самых отрывков в целом. Здесь не место, конечно, обсуждать с русским читателем эти вопросы, почему я и постараюсь подойти к «Исэ моногатари» с той стороны, которая представляется, как мне кажется, важной для его истинного понимания.