Исэ моногатари

Понравилось ей стихотворение это, и с ним встретилась она.

95

В давние времена жил кавалер. Пока он так и этак с дамой говорил, шли месяцы и дни. Но так как не была она из дерева иль камня, то сердце тронуто, что ль, было ее, — но только в конце концов сжалилась она над ним. Время было — середина месяца июня. У дамы на теле один иль два нарыва появились, отчего она ему сказать послала: «Теперь уж ничего иного нет на сердце у меня. Но у меня образовались один иль два нарыва, и время очень жаркое… Когда слегка повеет осенний ветер, — непременно с тобой встречусь». Но когда настала осень, отец дамы, услыхав, что думает она к нему идти, бранить ее стал и выговоры делать. И вот ее брат старший внезапно появился за ней самой, и дама, подняв один из первых красных листьев клена, на нем стихи написала:

Написала она и, оставив, сказала: «Если оттуда пришлют как-нибудь, — отдайте это», — и ушла. И затем в конце концов хорошо ли ей стало иль плохо, куда она девалась — неизвестно было. И тот кавалер произносить заклятия стал, за спиной в ладоши ударяя. [136] Дело страшное. «Заклятия на людей… подействуют ли, нет ли, — теперь посмотрим!» — так говорил он.

96

В давние времена жил великий канцлер Хорикава. В день, когда пир, по случаю его сорокалетия, справлялся в доме на линии девятой, кавалер в чине тюдзё бывший,—

97

В давние времена жил один великий канцлер. Ему служивший кавалер в сентябре, ветку сливы изготовив и к ней фазана прикрепив, [137] — почтительно поднес:

Так сложил он, и канцлеру чрезвычайно стихи понравились, так что он тому — служившему ему — пожаловал награду.

98

В давние времена, в день состязаний на ристалище правой гвардии, в стоящем напротив экипаже, из-под нижней занавески, слегка виднелось лицо дамы, [138] и кавалер, в чине тюдзё бывший, так сложил:

А дама в ответ:

Впоследствии он узнал, кто она.

99

В давние времена кавалер проходил как-то между дворцом Корёдэн и другим, и из покоя одной благородной дамы ему сказали: «Называешь ты „траву забвения“ травою „тайны“?» — и с этими словами траву ту ему показали. Кавалер, траву взяв: [139]

100

В давние времена жил некий человек, Аривара Юкихира по имени, пост занимавший офицера левой дворцовой гвардии. О том прослышав, что в доме у него вино хорошее имелось, много придворных кавалеров к нему приходило, чтоб пить.

В день этот он, хозяин, устроил пир в честь сатюбэна, [140] Фудзивара Ёситика по имени. Был человек со вкусом он, и цветы в вазы понаставил. Среди цветов тех были прекрасные глицинии. Цветущие их ветви в длину имели около трех футов и шести дюймов.

Взяв их за тему, все стихи слагали.

Когда уже слагать кончали, явился брат хозяина, услышав, что тот устроил пир, и, схвачен будучи, заставлен оказался и он стихи сложить. Не знал, конечно, он искусства стихосложения, отчего этому и противился, но, насильно будучи заставлен, так сложил:

«Почему ты так сложил?» — его спросили, и он ответил: «Блеск и слава первою канцлера теперь в полном расцвете, и я сложил стихи, в виду имея то, что род „глициний“ теперь особенно цветет». И все перестали его бранить. [141]

101

В давние времена жил кавалер. Стихов не слагал он, но все же свет знал хорошо. [142]

И вот он даме благородной, что, став монахиней, от мира отвратилась и уж не в столице, но в далеком средь гор селении жила, — даме, бывшей одного с ним рода, стихи сложив, послал:

102

В давние времена жил кавалер, служивший микадо Фукакуса. Был очень верен он и честен и сердца ветреного не имел. Но вот — по ошибке ли сердечной — только сблизился он с дамой, бывшей прислужницей у принца. И раз поутру сказал он ей:

Так сложив, ей послал. Вот противная песня!

103

В давние времена жила дама, без особенной причины монахинею ставшая. Внешности своей придала она вид надлежащий, но к вещам интерес все ж был у нее, и на праздник Камо она вышла посмотреть. И тут кавалер, стихи сложив, послал ей: