Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй читать книгу онлайн
Самый загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, был написан в XVII веке.
Имя автора не сохранилось, известен только псевдоним – Ланьлинский насмешник. Это первый китайский роман реалистического свойства, считавшийся настолько неприличным, что полная публикация его запрещена в Китае до сих пор.
В отличие от традиционных романов, где описывались мифологические или исторические события, «Цзинь, Пин, Мэй» рассказывается веселой жизни пройдохи-нувориша в окружении его четырех жен и многочисленных наложниц.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Боцзюэ:
Гуйцзе:
Боцзюэ:
Сидишь теперь перед зеркалом, вздыхаешь тяжко, страдаешь, упрекаешь его. А ведь когда-то любились так пылко. Что ж, нечего роптать! Теперь и пострадай.
Гуйцзе:
– Чтоб тебе провалиться! Не болтай чепуху!
Боцзюэ:
– Пока вроде все на месте!
Гуйцзе:
Боцзюэ:
– Как-то незаметно, чтобы разорвало. Скажи – меж вами связь порвалась.
Гуйцзе что было силы ударила Боцзюэ и заругалась:
– Ты, видать совсем из ума выжил, негодник! Хватит приставать! Сгинь совсем, разбойник!
Она запела на мотив «Встреча мудрых гостей»:
Ин Боцзюэ:
– Вот глупая-то! А кто ж ему мешает спать безмятежным сном? Его никто забирать не собирается. Он спит себе спокойно. Это ты в чужом доме скрываешься и дрожишь день-деньской как овечка. Вот уж из столицы привезут вести, тогда и успокоишься.
Гуйцзе не выдержала и обратилась к Симэню:
– Батюшка, ну что он ко мне пристал? Покою не дает Попрошайка.
– Что? Батюшку пришлось вспомнить? – издевался Боцзюэ.
Гуйцзе, не обращая на него внимания, опять заиграла на лютне и запела парные строфы:
Боцзюэ:
– Заденешь тебя за живое, так хочешь или нет – затрепещет.
Гуйцзе:
Боцзюэ:
– Один во сне мочился. Умирает у него матушка. Он, как полагается, постилает постель у ее гроба. Во сне и на этот раз случился с ним грех. Пришел народ, глядят: подстилка мокрая, хоть выжимай. «Это отчего?» – спрашивают. Он не растерялся. «Всю ночь, – говорит, – проплакал. Слезы желудком и вышли». Так вот и ты. Перед ним ломалась, а теперь втихомолку слезы проливаешь.
Гуйцзе:
– А ты знаешь? Ты видал? Эх, ты, юнец бесстыжий, чтоб тебе провалиться на этом месте.
Боцзюэ:
– Что ж ты не винишь судьбу? Скажи откровенно: много у него серебра выманила, а? Да, а теперь скрываться приходится, заработки упускать. «В горе безмерном!» Ты уж духов небесных обманывай. Они ведь все равно ничего не соображают.
Гуйцзе:
Боцзюэ:
– Я же говорю, поймала, да из рук и выпустила.
Гуйцзе:
Боцзюэ:
– Глупышка! В наше время юнца желторотого не проведешь, а ты захотела посетителя своего надуть. Была, говоришь, ему верна? Постой! Послушай, что в «Южной ветке» говорится. Как о твоих похождениях идет речь:
Гуйцзе расплакалась. Симэнь ударил Боцзюэ веером по голове.
– Чтоб тебе, сукин сын, подавиться! – засмеялся Симэнь. – Поедом ест. Этак и человека погубить можно. – Он обернулся к Гуйцзе: – А ты пой, не обращай на него внимания.
– Брат Ин, ты сегодня уж совсем разошелся, – заговорил Се Сида. – Зачем мою дочку обижаешь, а? Типун тебе на язык!
Гуйцзе немного погодя опять взяла лютню и запела на мотив «Бамбуковой рощи»:
Ин Боцзюэ хотел что-то вставить, но Се Сида вовремя закрыл ему рот.
– Пой, Гуйцзе, – сказал Сида. – Не гляди на него.
Гуйцзе продолжала:
Только Сида отнял руку, Боцзюэ опять стал перебивать:
– Если б ты говорила то, о чем думаешь, ничего бы с тобой не случилось. Только в пасти тигра ты откровенничаешь, да и то больше намеками.
– Откуда ж ты знаешь, красные твои глаза?! – спросила Гуйцзе.
– Да, как же мне не знать! – отвечал Боцзюэ. – В «Звездах радости» бывать приходилось.
Все вместе с Симэнем рассмеялись.
Гуйцзе:
Боцзюэ:
– Тоже мне! Ты других опутывать горазда, а себя в обиду не дашь. Таких, как ты, тоска не иссушит!
Гуйцзе:
Боцзюэ:
– Да, насчет будущего трудно загадывать. Впрочем, он на днях, может, и полководцем станет.
Гуйцзе запела на мотив «Янтарной кошечки»:
Боцзюэ:
– Обожди денек, другой. Небось не опоздаешь. Вот в столице уладят, и вернешься к себе в кромешный ад.
Гуйцзе:
