Жизнь и подвиги Антары

― Горе тебе, презренный раб, пришло время моей мести! Я узнал, что Антара удалился от своего племени и остановился в безлюдной степи на берегах Евфрата. И если бы у меня были глаза, я не медля пустился бы в путь и разом покончил бы с его счастьем. А теперь я хочу отправиться туда с тобой и устроить засаду в болотах или зарослях на одном из островов Евфрата. Может быть, мне удастся пустить в него отравленную стрелу из моего лука и покончить с ним, а после его смерти мое сердце наконец успокоится.

И когда раб Наджм услыхал эти слова, он не мог удержаться от слез и пожалел своего господина и обещал всюду следовать за ним. И Наджм тотчас же оседлал кроткую, как голубь, верблюдицу, а потом поставил ее на колени и посадил Визра на седло, и тот уселся, держа в руках свой лук и колчан, полный отравленных стрел. А Наджм взял повод верблюдицы и отправился в земли Ирака к становищу Антары, а Визр произносил стихи, в которых жаловался на свою судьбу и молил господа помочь ему отомстить ненавистному Антаре. И когда они приехали на берег Евфрата, Наджм провел своего хозяина в густую чащу на небольшом островке, как раз напротив палаток Антары, которые были разбиты на самом берегу реки. И когда Наджм усадил Визра в этой чаще, до него донеслись звуки музыки и пение невольниц, стук котлов, лай собак, голоса мужчин и женщин и смех девушек. И сердце его забилось от злобы и ненависти, потому что эти звуки говорили о том, что становище живет в славе и благоденствии под защитой Антары, которого уважают и боятся все соседние племена. А Наджм, увидав, как многочисленно становище Антары, убедился в том, что их обоих — и его и господина — ждет гибель, и сказал Визру:

― Клянусь Аллахом, господин, ты затеял очень опасное дело, ведь никто из нас не может надеяться на судьбу! Я не вижу, как ты сумеешь проникнуть к Антаре или совершить что-нибудь ему на погибель!

И когда Визр услыхал от своего раба эти слова, он сказал:

― Ты говоришь правду, добрый раб, но ведь если судьба захочет, она может ослепить зрячего и ослабить сильного. А кто знает, может быть, Аллах судил, чтобы этот ненавистный раб был убит моей рукой? Я останусь в этой чаще и буду держать в руках лук и стрелы и, если услышу голос Антары, тотчас выстрелю в него отравленной стрелой, которая принесет ему гибель. Если я попаду в него, то сразу уйду, и если мне это удастся, то я умру со спокойным сердцем в тот же час, когда утолю пламя ненависти, которое горит во мне не угасая.

И Наджм сказал ему:

― Делай что хочешь, я во всем буду повиноваться тебе и буду ожидать тебя, сколько бы это ни продлилось.

А островок, на котором укрылся Визр, отстоял от шатров Антары так, что расстояние между ними было равно полету стрелы. И Визр оставался в этих зарослях весь этот день и терпеливо ждал, а когда наступила ночь, он сказал своему рабу Наджму:

― Выведи меня из чащи поближе к становищу, потому что их голоса очень далеки от меня, а я хочу приблизиться к ним и различить среди них голос Антары. Я хочу, чтобы люди передавали рассказы о моих деяниях из поколения в поколение!

Тогда Наджм вывел его из чащи и посадил как раз против шатра Антары, и Визр опустился на колени, натянул свой лук изо всех сил обеими руками, а потом положил на тетиву отравленную стрелу и стал ждать, не пошлет ли ему судьба в эту ночь удобного случая.

А самое удивительное, что судьба — а от нее никому не дано спастись — судила Антаре, который был в этот час с Аблой, услыхать собак, которые лаяли так громко, что все в становище проснулись. И Антара встал, вышел из палатки и крикнул Джариру:

― Горе тебе, посмотри, что случилось с собаками и почему они так громко лают и воют, обратившись в сторону этих зарослей.

А ночь, как нарочно, была очень темная, так что ничего нельзя было различить. И Джарир ответил своему брату — а Визр слышал каждое их слово:

― Ей-богу, брат, я ничего не вижу, потому что ночь темна. Собаки лают и воют, глядя на реку, а что там такое, я не вижу.

И услыхав это, Антара быстро оделся, взял свой меч и направился в сторону реки, подобно встревоженному льву, и стал ходить вдоль берега, разговаривая со своим братом. А Визр прислушивался к каждому их слову и выжидал, когда они приблизятся к нему. И вот он услыхал, как Джарир говорил Антаре:

― Наверно, кто-нибудь из злодеев, которые покушаются на нас, пробрался сюда, чтобы выведать, что творится у нас в становище, и увести одного из наших коней.

Тогда Антара воскликнул:

― Неужели они думают, что наша сила истощилась и что мы забыли об осторожности! Если бы на нас напали все племена Рабиа и Мудар, они вкусили бы от моего меча скорую смерть, иначе не быть мне Антарой ибн Шаддадом!

А в это время Визр слышал, что их голоса все приближаются, и счел это самым удобным случаем для мести. Он натянул лук так, что его большой палец коснулся усов, и выпустил стрелу, прицелившись на голос Антары. И стрела, трепеща, сорвалась с тетивы и понеслась, подобно падающей звезде или неотвратимой судьбе. А Антара не слышал и не чувствовал ничего до тех пор, пока стрела не попала ему в низ живота и не погрузилась в его внутренности. И когда стрела попала в Антару, он даже не покачнулся и не сдвинулся с места, а Джарир, который стоял с ним рядом, но не знал, что случилось, вдруг услыхал, как Антара произносит такие стихи:

И когда Визр услыхал эти стихи Антары, он подумал, что промахнулся и что его стрела попала в бурдюк с водой и вода пролилась. И тогда им овладел такой страх и ужас и его охватил такой гнев и такая злоба, что его печень порвалась и он тотчас же испустил дух. И пусть Аллах не будет милостив ни к той земле, что укрыла его прах, ни к его друзьям и родичам! Тогда к нему подошел его раб Наджм и тихонько заговорил с ним, но Визр не ответил ему. Тогда Наджм протянул руку и тронул Визра, а тот упал, и Наджм понял, что его господин умер и стал бездыханным телом. Тогда он бросился бегом к верблюдице Визра, вскочил на нее вне себя от страха и, позабыв о своем господине, которого он оставил поверженным на земле, пустил верблюдицу галопом, направляясь, в становище Бену Набхан и не веря в свое спасение.

А Антара тут же вернулся в свою палатку, опираясь на меч и шатаясь, потому что у него потемнело в глазах от раны, нанесенной стрелой Визра. И войдя в палатку, он рассказал Абле о том, что случилось с ним, и Абла сильно встревожилась и стала плакать и вопить и бить себя по лицу.

И услыхав ее вопли, все становище поднялось, и все от мала до велика были охвачены страхом и горем. Все, и мужчины и женщины, поспешили к Антаре и стали расспрашивать его, почему вопит Абла, а он рассказал им обо всем и прибавил:

― Не знаю, кто выстрелил в меня и с какой стороны находился этот стрелок.

И когда Джарир услыхал это, он сказал:

― Клянусь честью арабов, я должен узнать, кто это был!

А потом он вне себя от горя снял с себя всю одежду и бросился в реку, потому что не мог успокоиться. И он переплыл на другой берег и вышел на тот островок, на котором прятался Визр. Джарир стал осматривать заросли и ощупывать все кругом, пока не натолкнулся на тело Визра, которое лежало на берегу реки. И когда Джарир увидел его, он стал всматриваться в лицо и узнал Визра. Тогда он крикнул:

― О, горе, о, беда!

И он схватил большой камень, который нашел на берегу, и стал бить себя по лицу до крови. Потом он снова переплыл реку и вернулся к Антаре и рассказал ему о том, что он видел на острове. Тогда Антара понял, что смерть его неизбежна и гибель близка, и приказал Джариру принести тело Визра. И Джарир снова отправился на тот берег, чтобы выполнить приказ Антары. И когда Антара посмотрел на тело Визра, которое лежало перед ним, он задумался о его судьбе и о своей судьбе и стал вздыхать и горевать, а потом произнес стихи, в которых говорил, что пережить врага и увидать его могилу — это значит победить. А потом он воскликнул: