Избранные комедии

Сейчас вплотную у ворот дрова и хворост сложим.

Потом на углях разожжем лозы смолистый факел,

310И пламя высоко взовьем, и бросимся на приступ.

Когда ж засовов и тогда мятежницы не снимут,

Ворота пламенем сожжем, врагов в дыму задушим.

Вязанки наземь бросим, так! А дыму, дыму! Боги!

Уж не позвать ли в помощь нам самосских полководцев?

Теперь давить мне на хребет поклажа перестала.

Твое уж дело, друг-горшок, из искры выдуть пламя,

Чтоб прежде всех я мог разжечь горящий мести факел.

Победа-госпожа, приди! И пусть над злобой женской,

Над глупым женским мятежом мы свой трофей поставим!

(Зажигает факел.)

Озабоченно и быстро вбегает хор женщин с кувшинами на плечах.

Что видим мы?

320Вспыхнул огонь, вырвался дым!

Подружки!

Пожар! Пожар!

Вихрем сюда! Мчитесь толпой

На помощь!

Строфа

Лети, лети в битву, Нико!

Сожгут подруг, милых спалят.

Калике смерть, гибель грозит

330Критилле.

Грозит им суд власти мужской,

Смертельный гнев злых стариков.

Поздно, боюсь, помощь идет,

Только бы в срок поспеть нам.

Встав до зари,

Воду набрать

Я к роднику спустилась.

Там у ручья гомон и гам,

Ругань и крик,

340Хохот и стук кувшинов,

Служанок визг, плеск родника,

Пинки, толчки, локти, бока.

Живо в кувшин воду набрав,

Прочь я бегу, милым помочь,

Тем, кто в огне, в черном дыму,

Несу в кувшинах воду.

Антистрофа

Глухих, гнилых, злых стариков

Видела я, в город бредут,

Еле дыша, хворост несут

350В охапках.

Словно топить баню хотят,

Страшно бранясь, так говорят:

«Пламенем мы женщин сожжем

И на углях поджарим».

Зевсова дочь,

Зло отврати!

Женщин не дай изжарить!

Пусть они в дом мир возвратят,

Пусть от войны

360Граждан спасут и город.

За тем одним в храм твой святой

Они теперь, Дева, вошли.

Затем тебя в помощь зову,

Города мать! Если к стене

Бросит огонь мужа рука,

Носи кувшины с нами.

(подбегает к воротам)

Оставьте, эй! За что взялись, чего хотите, воры?

Не добрых, набожных людей, не граждан это дело!

Такой беды уж мы никак, никак не ожидали!

370На помощь запертым в стенах бегут отряды женщин.

Дрожите, трусы! Страшно вам? Что, много нас? А мы ведь

Едва и тысячная часть великих воинств женских.

О Федрий, друг! Неужто ж мы ругаться им позволим?

И ртов крикливых не заткнем, и не побьем их палкой?

Поднимают посохи.

Подружки дорогие! С плеч и мы кувшины снимем,

Чтоб не мешало нам ничто, когда придется драться.

Ставят кувшины на землю.

Когда бы в зубы дали им разочка три-четыре,

Как дал Буналу Гиппонакт, 271тотчас бы замолчали.

380Ну, попытайся, ну, ударь! Вот здесь стою я, видишь?

Но знай же, так, как я, в тебя не вцепится и сука.

Молчи, не то ударю так, что старость позабудешь!

Вот — Стратиллида я! Посмей меня хоть пальцем тронуть.

Ударю в ребра кулаком, так чем ты мне ответишь?

Тебе я горло перерву и выгрызу печенку.

Потасовка. Старика бьют.

Теперь я вижу, Еврипид — мудрейший из поэтов.

Ведь он про женщину сказал, что твари нет бесстыдней.

С водой кувшины наши где? Подымем их, Родиппа!

390Забыла бога ты, зачем сюда бежишь с водою?

А у тебя на что огонь? Себе костер готовишь?

А я вот этим огоньком сожгу твоих подружек.

А я вот этою водой залью твой огонечек!

Огонь мой хочешь загасить?

Сейчас покажет дело.

В руках, вот видишь, факел, им тебе прижгу я глотку.

Мочалку доставай! Сейчас тебе устрою ванну.

Ах ты, гнилушка! Ванну мне?

Да, свадебную ванну!

Какая дерзость, слышишь, друг?

Свободной я родилась.

Тебя от крика отучу!

В последний раз судил ты. 272