Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

Движимый благожелательностью, я написал это несколько сурово; проверив это способом, достойным тебя, ты поймешь, что оно истинно.

DCCCXXVII. Марку Эмилию Лепиду, в провинцию Нарбонскую Галлию

[Fam., X, 27]

Рим, вечером 20 марта 43 г.

Цицерон Лепиду привет.

1. Так как меня, ввиду чрезвычайного расположения к тебе, очень заботит, чтобы ты обладал возможно более высоким достоинством 4419, я был огорчен, что ты не выразил благодарности сенату, после того как это сословие возвеличило тебя высшими почестями 4420. Радуюсь, что ты жаждешь установления мира среди граждан. Если ты отделяешь его от рабства, то ты проявишь заботу и о государстве и о своем достоинстве; но если этот мир восстановит падшего человека 4421 в обладании самым неограниченным господством, то знай, что все здравомыслящие настроены так, что предпочитают смерть рабству 4422.

2. Поэтому ты поступишь разумнее, по крайней мере, по моему мнению, если не будешь вмешиваться в это умиротворение, которое не находит одобрения ни у сената, ни у народа, ни у кого бы то ни было из честных. Но об этом ты услышишь от других или будешь извещен письмом. По своему благоразумию, ты увидишь, что лучше всего сделать.

DCCCXXVIII. Квинту Корнифицию, в провинцию Старую Африку

[Fam., XII, 28]

Рим, вторая половина марта 43 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Квинту Корнифицию.

1. Согласен с тобой, что те, кто, как ты пишешь, угрожает Лилибею, там и должны были понести кару 4423. Но ты, по твоим словам, побоялся быть слишком необузданным в своем мщении; побоялся, следовательно, показаться строгим гражданином, показаться слишком храбрым, показаться слишком достойным себя самого.

2. За то, что ты возобновляешь воспринятый тобой от отца союз со мной в деле сохранения государства, благодарю; этот союз между нами всегда останется, мой Корнифиций! Благодарю также за то, что ты не считаешь, что меня следует поблагодарить от твоего имени; ведь между нами этого не должно быть. К сенату чаще обращались бы в защиту твоего достоинства, если бы, в отсутствие консулов, его собирали когда-либо, кроме неотложных случаев 4424. Поэтому теперь невозможно обсудить в сенате ни насчет 20 000 сестерциев, ни насчет 700 000 сестерциев 4425. Но тебе, я полагаю, на основании постановления сената 4426, следует истребовать или взять взаймы.

3. О том, что происходит в государстве, ты, я уверен, узнаешь из писем тех, кто должен описывать тебе происходящее 4427. Я надеюсь на хорошее; от совета, заботы, труда не уклоняюсь; открыто показываю, что являюсь злейшим врагом всем недругам государства. Положение и теперь не кажется мне трудным и было бы легчайшим, если бы кое-кто 4428 не был повинен.

DCCCXXIX. Квинту Корнифицию, в провинцию Старую Африку

[Fam., XII, 26]

Рим, весна 43 г.

Цицерон шлет привет Корнифицию.

1. Квинт Турий, честный и почтенный муж, который вел дела в Африке, сделал наследниками подобных себе 4429 — Гнея Сатурнина, Секста Ауфидия, Гая Аннея, Квинта Консидия Галла, Луция Сервилия Постума, Гая Рубеллия. Из их слов я понял, что они больше нуждаются в возможности выразить благодарность, нежели в рекомендации. Ведь они, по их словам, встретили такую щедрость с твоей стороны, что ты, как я понимаю, уделил им больше, нежели я осмелился бы просить у тебя. Осмелюсь все-таки.

2. Ведь я знаю, какой вес будет иметь моя рекомендация. Поэтому прошу тебя — пусть та щедрость, какую ты проявил без моего письма, благодаря этому письму возрастет возможно больше. Но главное в моем поручении — не допускай, чтобы Эрот Турий, вольноотпущенник Квинта Турия, присваивал себе наследство Турия, как он делал до сего времени, и во всем прочем считай тех заботливо препорученными тебе мной. От их блеска 4430 и оказываемого ими уважения ты получишь большое удовольствие. Настоятельно еще и еще прошу тебя согласиться на это.

DCCCXXX. Квинту Корнифицию, в провинцию Старую Африку

[Fam., XII, 27]

Рим, весна 43 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Квинту Корнифицию.

Секст Ауфидий 4431 и в смысле уважения, с каким он относится ко мне, уподобляется самым близким, а в смысле блеска римского всадника 4432 не уступает никому. Он так воздержан и умерен в своем поведении, что чрезвычайная суровость сочетается у него с чрезвычайной добротой. Препоручаю тебе его дела в Африке так, что с большим рвением и более от души я не мог бы препоручить. Ты сделаешь очень приятное мне, если приложишь старания, чтобы он понял, что мое письмо имело величайший вес в твоих глазах. Настоятельно прошу тебя об этом, мой Корнифиций!

DCCCXXXI. Квинту Корнифицию, в провинцию Старую Африку

[Fam., XII, 29]

Рим, весна 43 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Квинту Корнифицию.

1. Полагаю, что не только тебе, которому отлично известно все, касающееся меня, но и всякому среди римского народа хорошо известна та близкая дружба, которая связывает меня с Луцием Ламией 4433. В самом деле, она была представлена в обширном театре, когда он был выслан консулом Габинием за независимую и смелую защиту моего благополучия. Но не от этого возникла приязнь между нами; так как она была давней и большой, то по этой причине он ради меня не поколебался подвергнуться опасности. К этим одолжениям или, лучше, заслугам присоединяется приятнейшее общение, так что решительно ни один человек не доставляет мне большего удовольствия. Полагаю, что ты уже не ждешь, в каких выражениях я препоручу тебе его; ведь ты понимаешь, каких выражений требует дело столь большой приязни; считай, что я воспользовался всеми ими.

2. Считай, пожалуйста, только одно: если ты будешь защищать дела Ламии, его управителей, вольноотпущенников, рабов, в чем только ни понадобится, то мне будет приятнее, нежели если бы эта твоя щедрость относилась к моему имуществу, и я не сомневаюсь, что ты без моей рекомендации (в соответствии с твоей способностью судить о людях) ревностно сделаешь всё ради самого Ламии. Впрочем, мне говорили, будто ты полагаешь, что при записи одного постановления сената, которое выносилось в ущерб твоему достоинству, присутствовал 4434 Ламия, тогда как он вообще никогда не присутствовал при записи при тех консулах 4435; далее, тогда сдавались 4436 все подложные постановления сената; разве только ты, пожалуй, считаешь, что я присутствовал при записи того Семпрониева постановления сената 4437, тогда как меня и в Риме не было, как я написал тебе об этом сразу после события. Но об этом достаточно.