История

1 Не только от персов, но и от тиранов.

2 В узком Саламинском проливе.

3 Имеется в виду битва при Коронее (447 г.) и египетский поход афинян.

4 Как, например, Фасос (1101,1–2), Евбея (1114) и Потидея (I 58,1).

70. Во всяком случае, мы считаем себя вправе, как и всякий другой, откровенно указать людям на их недостатки, тем более пребывая в таком критическом положении, когда под удар поставлены важнейшие наши интересы (о чем вы, видимо, даже и не догадываетесь). Вероятно, вам еще никогда не приходилось задумываться о том, что за люди афиняне, с которыми вам предстоит борьба, и до какой степени они во всем не схожи с вами. Ведь они сторонники новшеств, скоры на выдумки и умеют быстро осуществить свои планы. Вы же, напротив, держитесь за старое, не признаете перемен, и даже необходимых. Они отважны свыше сил, способны рисковать свыше меры благоразумия, не теряют надежды в опасностях¹, А вы всегда отстаете от ваших возможностей, не доверяете надежным доводам рассудка и, попав в трудное положение, не усматриваете выхода. Они подвижны, вы — медлительны. Они странники, вы — домоседы. Они рассчитывают в отъезде что-то приобрести, вы же опасаетесь потерять и то, что у вас есть². Победив врага, они идут далеко вперед, а в случае поражения не падают духом. Жизни своей для родного города афиняне не щадят, а свои духовные силы³ отдают всецело на его защиту⁴. Всякий неудавшийся замысел они рассматривают как потерю собственного достояния, а каждое удачное предприятие для них — лишь первый шаг к новым, еще большим успехам. Если их постигнет какая-либо неудача, то они изменят свои планы и наверстают потерю. Только для них одних надеяться достичь чего-нибудь значит уже обладать этим, потому что исполнение у них следует непосредственно за желанием. Вот почему они, проводя всю жизнь в трудах и опасностях, очень мало наслаждаются своим достоянием, так как желают еще большего⁵. Они не знают другого удовольствия, кроме исполнения долга, и праздное бездействие столь же неприятно им, как самая утомительная работа. Одним словом, можно сказать, сама природа предназначила афинян к тому, чтобы и самим не иметь покоя, и другим людям не давать его⁶.

1 В подлиннике «оптимисты». Один из двух героев комедии Аристофана «Птицы», типичный афинянин, носит имя Эвелпид («Неунывающий»),

2 Ср. высказывание Никия, предупреждавшего афинян против Сицилийского похода (VI9,3).

3 Т. е. интеллект и волю.

4 Как собственность государства.

5 Ср. «эпитафий» Перикла (II 38–39). Враги афинян коринфяне указывают на неприятный аспект афинского национального характера.

6 В этих словах дается точное определение беспокойного характера афинян («суетливый»).

71. И вот перед лицом такого города вы, лакедемоняне, еще продолжаете бездействовать! По-вашему, мир сохраняют не те, которые даже своими военными приготовлениями не нарушают права, но, однако, решительно показывают, что не потерпят обиды, если им причиняют ее. Для вас справедливость заключается в том, чтобы и не нападать на других, и самим, защищаясь, не причинять обиды. Такая политика промедления едва ли принесет вам успех, даже если бы ваши соседи думали так же, как и вы. А в данном случае, как мы только что показали, ваш образ действий сравнительно с афинским совершенно устарел. И как в искусствах, так и в политике новое всегда неизбежно должно возобладать над старым. В спокойные времена лучше всего не изменять существующих порядков и обычаев. Но когда при изменившихся обстоятельствах неизбежно возникает и много новых задач, тогда требуются и многие преобразования. Поэтому-то в силу более богатого опыта политика афинян изменилась гораздо больше вашей. Итак, покончите, наконец, с вашей медлительностью и теперь придите на помощь, как вы обещали, и Потидее¹, и другим. Немедленно совершите вторжение в Аттику, чтобы не отдать ваших друзей и соплеменников в руки злейших врагов и не заставить нас остальных в отчаянии подумать о другом союзе². Мы не совершим этим преступления ни пред лицом богов— хранителей клятв, ни в глазах людей благоразумных. Ведь нарушителем договора является не тот, кто, покинутый в нужде одними союзниками, обращается к другим, а тот, кто не помогает в нужде союзникам. Если же вы проявите благожелательность, то мы останемся с вами. Мы поступили бы нечестиво, изменив вам, да и не нашли бы более близких друзей, чем вы. Поэтому вынесите правильное решение и постарайтесь, чтобы ваша держава в Пелопоннесе, унаследованная от предков, не уменьшалась из-за отпадения отдельных союзных городов».

1 Ср.: 158,1

2 Т. е. обратиться к союзу с Аргосом.

72. Так сказали коринфяне. Случайно в Лакедемон уже перед тем прибыло также и посольство из Афин. Услышав об этих речах обвинителей афинян, послы решили, что им придется выступить перед лакедемонянами не с тем, чтобы оправдаться от обвинений городов, но чтобы рекомендовать вообще не спешить с решением, а обдумать дело более обстоятельно. Вместе с тем они желали дать лакедемонянам представление о мощи своего города, старикам напомнить о прошлом, а молодым рассказать о том, чего те еще не знали. Послы рассчитывали своей речью побудить лакедемонян скорее к миру, чем к войне. Итак, они обратились к лакедемонским властям, объявив о желании выступить в народном собрании, если нет к тому препятствий. Получив разрешение говорить, афинские послы выступили и сказали следующее.

73. «Наше посольство прибыло сюда не для споров с вашими союзниками, а с особым поручением от нашего города. Тем не менее, слыша немало тяжких обвинений против нас, мы выступаем здесь вовсе не с защитой против обвинений городов (ведь вы — не судьи, перед которыми мы или они должны держать речь), а чтобы не позволить вам в этом серьезном вопросе, слепо доверившись доводам союзников, склониться к безрассудному решению. Вместе с тем мы желаем по поводу всего, что здесь о нас говорилось, сказать, что мы честно приобрели наши владения и что город наш достоин уважения. К чему упоминать о стародавних событиях, о чем известно больше из преданий, чем от очевидцев. Но необходимо сказать о мидийских войнах и других событиях, которые вам самим пришлось пережить вместе с нами (хотя частое упоминание об этом в конце концов может надоесть). Действительно, тогда мы рисковали своей жизнью ради общего спасения, и этот наш подвиг послужил и вам. Поэтому вовсе лишить нас упоминания об этом нельзя. Но этим мы не оправдываемся, а хотим лишь дать представление о том, с каким городом вам предстоит борьба, если вы примете необдуманное решение. Мы утверждаем, что раньше всех¹ при Марафоне один на один дали отпор Варвару. А когда потом он снова пришел в Элладу, то мы, будучи не в силах бороться на суше, сели на корабли с женами и детьми, а затем вместе с прочими эллинами сразились с ним на море при Саламине. Эта битва только и помешала ему напасть на Пелопоннес и опустошить там города один за другим², так как при огромной мощи неприятельского флота пелопоннесцы не могли бы помочь друг другу. Наилучшее этому доказательство дал сам царь: после морского поражения он ведь уже не считал свою мощь равной нашей и с большей частью войска быстро покинул Элладу.

1 Платейцы здесь не упомянуты (как и в речи афинян у Геродота IX 27, 5), но и платейцы, в свою очередь, не упоминают в своей апологии о Марафоне (III54,3–4).

2 Намек на опасность, что греческий флот, отступив от Саламина, рассеялся бы по своим городам и тогда персы поодиночке захватили бы пелопоннесские города.

74. Итак, счастливый исход этой битвы ясно показал, что участь Эллады решена флотом. И мы создали три основных условия победы: выставили большинство кораблей и умнейшего из военачальников, и свою неутомимую энергию (ведь почти две трети из четырехсот кораблей¹ принадлежали нам). Фемистоклу, нашему полководцу, мы и обязаны главным образом тем, что битва произошла в Саламинском проливе (что, совершенно очевидно, и принесло нам успех). И за эти-то заслуги вы сами оказали ему исключительные почести², как никому из других чужеземных гостей. Наконец, мы выказали также великое самопожертвование. Никто ведь на суше нам не помог, так как остальные города на пути врага до наших пределов уже покорились ему³. И тогда мы сочли долгом покинуть наш город и бросить свое добро. Уцелевших союзников мы не желали оставить, и так как в рассеянии мы не могли принести им пользы, то решили отплыть на кораблях, не гневаясь на вас за то, что вы раньше не помогли нам. Поэтому можно утверждать, что мы сделали для вас не меньше, чем вы нам. В страхе скорее за себя, чем за нас, вы пришли на помощь из городов, еще не разоренных, с тем чтобы впоследствии владеть ими, а пока наш город был цел, вы не являлись. Напротив, когда мы отправлялись в путь, нашего города уже не существовало, и, вступая в борьбу, мы едва ли могли надеяться на его возрождение. И все же, несмотря на это, мы в меру наших сил спасли не только вас, но и самих себя. Перейди мы, как некоторые другие, из страха за нашу землю на сторону Мидянина или не решись потом (считая, что все потеряно) сесть на корабли, вам не пришлось бы с вашими малочисленными кораблями сражаться на море с персами; и тогда дела персов пошли бы так гладко, как они желали.