Историки Греции

58. Эллинский же народ со времени своего бытия всегда употребляет один и тот же язык, как мне кажется. Отделясь от пеласгов, вначале он был бессилен; но начав с малого, вырос в большой присоединением к нему пеласгических племен и немалого числа иных варваров. От сего-то, по мнению моему, пеласгийский народ и не сделался значителен, пока не перестал быть варварским.

59. Из сих двух народов, как уведомился Крез, был народ аттический порабощен и разъят Писистратом, сыном Гиппократа, в сие время господствовавшим в Афинах. Упомянутому Гиппократу, афинскому обывателю, когда присутствовал он на Олимпийских играх, явилось чудо великое: во время приношения жертвы поставленные им котлы, наполненные мясами и водою, закипели без огня и перекипели через край. Случившийся там Хилон лакедемонянин, увидев сие чудо, посоветовал Гиппократу, во-первых, не брать в дом жены, чтобы родить детей, а во-вторых, если он женат уже, то жену отослать, и если уже имеет сына, то от него отречься. Но Гиппократ совета Хилонова не послушался, и родился у него потом Писистрат.

Во время распри приморских и равнинных афинян, из коих первыми предводительствовал Мегакл, сын Алкмеона, а последними Ликург, сын Аристолаида, названный Писистрат, вознамерясь похитить власть, возбудил третий раздор. Собрав своих приверженцев под видом охранения нагорных афинян, 23 выдумал он следующую хитрость. Поранив себя и мулов, он погнал повозку свою на торжище, как бы бежав от неприятелей, которые будто бы хотели убить его на пути в деревню, и просил у народа себе стражи, снискавши у него уже прежде уважение предводительством на войне с Мегарами, взятием Нисеи и другими немалыми подвигами. Афинский народ, таким образом обманутый, избрал ему из граждан телохранителей. Телохранители сии сделались при Писистрате не копьеносцами, но булавоносцами, ибо следовали за ним с деревянными булавами. Они-то, восстав купно с Писистратом, и овладели крепостию афинскою, и чрез сие Писистрат получил власть над афинянами. Впрочем, он не потревожил ни чинов, тогда бывших, ни законов не переменил, но по установленным порядкам управлял городом справедливо и благоразумно.

60. Спустя же несколько времени приверженцы Мегакла, согласись с привержепцами Ликурговыми, прогнали его. Таким-то образом Писистрат в первый раз и овладел Афинами и лишился власти, не довольно еще укоренившейся. Однако ж изгнавшие его немедленно снова между собою поссорились, и Мегакл, утомясь мятежами, предложил чрез глашатая Писистрату, не хочет ли он, для восстановления своей власти, жениться на его дочери. И как Писистрат принял сии условия и согласился, то измыслили они для его возвращения глупейшую, по моему мнению, хитрость. Но хотя с давних времен эллинский народ отличался от варварского проницательностию и паче всех гнушался глупым легковерием, при всем том они преуспели в своей хитрости даже среди афинян, почитавшихся первыми из эллинов в мудрости. В местечке Пеании была женщина по имени Фия, ростом в четыре локтя без трех пальцев и взрачная лицом; и ее-то Мегакл и Писистрат, облекши во все доспехи, посадив на колесницу и научив принять вид, в коем могла бы она явиться людям благолепнейше, повезли в город, послав вперед глашатаев и наказавши им, как войдут в город, кричать так: «Афиняне! примите благодушно Писистрата, коего сама Афина, почтив паче прочих человеков, возвращает в свою твердыню». Глашатаи возвестили сие по всему городу, и оттоле тотчас разнесся слух по всем местам, что Афина возвращает Писистрата; и городские жители, почитая сию женщину за самую богиню, простерлись перед смертною и приняли к себе Писистрата.

61. Восприяв таким образом власть, Писистрат по условию, соглашенному с Мегаклом, женится на его дочери. Но как у него были уже сыновья юношеских лет, а род Алкмеонидов 24 почитался проклятым, то он, не желая от нового брака иметь детей, совокуплялся с женою неположенным образом. Жена сперва сие скрывала; потом, спрошена ли будучи или сама собою, сказала о том своей матери, а сия мужу. Мегакл, почитая сей поступок Писистрата за тяжкое бесчестие себе, во гневе примирился с прежними своими приверженцами; и тогда Писистрат, узнав об умысле против него, вовсе покинул Аттику. Удалясь в Эретрию, там он совещался со своими сыновьями; и превозмогло мнение Гиппия, состоявшее в том, чтоб опять возобладать властию. Были сделаны поборы с тех городов, кои прежде были чем-либо им обязаны, и от многих получены большие деньги; особливо превзошли всех щедростию фивяне. После сего, чтобы коротко сказать, с продолжением времени все устроилось к их возврату в Афины, — ибо и аргивские наемники пришли из Пелопоннеса, и наксиец по имени Лигдамид, добровольно к ним присоединясь, подал великое ободрение, пришед с деньгами и войском.

62. И так отправившись из Эретрии, на одиннадцатом году своего отсутствия возвратились они в отечество и прежде всего в Аттике заняли Марафон. Когда они в сем месте расположились станом, немедленно стеклися к ним их единомышленники, одни из города, другие из местечек, коим государская власть нравилась более свободы, и таким образом войско Писистратово умножилось. Афиняне же, остававшиеся в городе, доколе Писистрат собирал деньги и потом держался в Марафоне, нимало сим не занимались; но как скоро узнали, что он из Марафона идет к городу, тогда решились отразить его. Они двигнулись на него со всеми своими войсками; равным образом и Писистрат с бывшими при нем поднялись от Марафона и пошли к городу. Оба войска сошлись у храма Афины Палленской и расположились станом одно супротив другого. Тут является пред Писистрата посланный от богов акарнанский предвещатель Амфилит и шестимерным напевом изрекает:

63. Так вещает боговдохновенный прорицатель, и Писистрат понял прорицание: объявив, что предреченное он приемлет, он немедленно повел войско против неприятеля. Афиняне же, вышедшие из города, в то время только лишь отобедали, и одни из них после обеда играли в кости, другие спали. А Писистрат с воинами на них нападает и обращает их в бегство; видя же сие бегство, измышляет разумнейшее средство, чтоб афинское войско не составилось вновь, но пребыло бы рассеянным. Он послал вперед сыновей своих верхами, и они, догоняя бегущих, по наказу Писистрата объявляли им, чтоб ничего не опасались и каждый бы возвращался восвояси.

64. Афиняне поверили сим обещаниям, и Писистрат в третий раз завладел Афинами, укоренив свою власть как помощию многих наемных войск, так и силою денег, кои он частию собирал в Аттике, частию на реке Стримоне. При том он взял заложниками детей тех афинян, кои упорствовали его нападению и не вдруг предались бегству, и отослал их на остров Наксос. Ибо Писистрат и сей остров завоевал и вверил правлению Лигдамида. Сверх того, по слову прорицалища, он предпринял очищение острова Делоса, 25 и вот каковым образом: из всех мест острова, с коих можно было видеть храм, повелел он выкапывать трупы и уносить в другие места. Сказанным образом утвердил Писистрат свою державу в Афинах; афиняне же иные пали в сражении, другие убежали из отечества своего с Алкмеонидом.

65. Вот в каковом положении были дела афинян, когда Крез собирал о них известия.

Лакедемоняне же тогда, во избежании великих бедствий, взяли одоление на войне против тегеян: ибо в царствование Леона и Агасикла были они счастливы на всех войнах и побеждаемы одними только тегеянами.

В прежние времена лакедемоняне имели у себя законы худшие всех эллинских и с другими народами не знались; однако же законы их привелись в лучшее состояние, и вот каким образом. Когда Ликург, знаменитый гражданин спартанский, отправился к дельфийскому прорицалищу, то едва он вошел в придел пифии, как она тотчас прорекла: