Почему не иначе?

Месяц. Корень этого слова индоевропейский; его близкие родичи встречаются во многих языках этой семьи. Латинское «мензис», греческое «мен», готское «мена» — все значили «месяц». Слова эти связывают с понятием об измерении: люди с незапамятных времен измеряли время по фазам луны; вполне возможно, что слово, означающее сразу и «луна», и «тридцать дней», могло сначала значить «измеритель». Сравните латинское «мензис» — «месяц» и «мензура» — «мера», и вы скажете: «А ведь похоже, что это правда».

Наше «месяц» — ласкательная форма от основы «мес-»: оно построено примерно так же, как «заяц» от «зай-», при помощи старого суффикса «-есь» («-яц»).

Металл. В одной из пьес А. Н. Островского изображена старая купчиха, которая больше всего боится «страшных слов», таких, как «жупел» (сера, смола) и «металл». Она очень удивилась бы, откройся, ей происхождение этих роковых речений. Греческое «металлон» имело значение «земляные работы», «раскопки», а позднее стало значить «шахты», «рудники», «руда». В латинском языке слово «металлум» уже получило смысл «руда» и «выплавляемый из нее металл» и оттуда в виде французского «металь» и немецкого «металь» перекочевало к нам. Раз уж я упомянул о «жупеле», то оно заимствовано из древненемецкого языка. Любопытно, что в наши дни это слово именно благодаря пьесе Островского приобрело совсем новое значение: «пугало», «нечто страшное». Так творчество писателей может придавать старым словам совсем новый и неожиданный смысл.

Метафизика. Если справиться с греческими словарями, вы узнаете: это, собственно, не слово, а целое словосочетание: «та мета та фюзика». Означало оно некогда «то, что находится за физикой». Так обозначили ученики великого греческого философа и ученого Аристотеля те из оставшихся после его смерти сочинений, которые — в большом их собрании — помещались вслед за главами, трактующими вопросы физического строения мира. Затем этим словом начали обозначать всевозможные мудрствования о том в мире, что, по мнению тогдашних ученых, было непостижным, не могло быть объяснено физическими законами. Словосочетание, сократившись, превратилось в слово.

Метеор. Часто задают вопрос: почему «метеор» значит «очень яркая и крупная падучая звезда», «метеорит» — «упавший с неба камень», а «метеорология» — «наука о погоде»? Потому что в основе всех этих слов лежит древнегреческое «метэорос» — «парящий в воздухе» или «метэорон» — «небесное явление». «Метеорологией» греки называли науку обо всем, что видно на небе: об облаках, радуге, дожде и граде, так же как о падающих звездах. А вот наши «метеор» а «метеорит» переосмыслили уже ученые новою времени: в античной древности ровно ничего не было известно о падающих с неба камнях, не было и слов для них.

Метить. Есть две точки зрения. Одни ученые ищут здесь связи с древнеиндийским «matis» — «мера», с латинским «metior» — «измерять», другие видят общее с готским «maitan» — «рубить», «резать». Если правы вторые, слово первоначально значило «делать насечки, зарубки» для памяти и опознавания (например, на стволах деревьев, чтобы не заблудиться).

Метро. Разбирая слово «кино», я ужо назвал язык «великим лентяем». Это можно повторить и тут. Как только французские инженеры и дельцы назвали парижскую подземку «Метрополитен» — «Столичная», парижане тотчас же сократили это длинное слово до короткого — «метро». От них оно перешло и к нам, и, хотя официальным названием и у нас является «Метрополитен имени В. И. Ленина», мы всюду — в Москве, Ленинграде, Киеве — называем этот вид городского транспорта коротким и удобным для языка словом «метро».

Механика. От того же корня, что и «махина», образовалось древнегреческое «механикэ тэхнэ» — «наука о машинах». К нам пришло из западноевропейских языков.

Мечта. Возникло еще в старославянском языке от той же основы, что и слова «миг», «мигать». Судя по тому, что в других славянских языках слова этого корня значат «сверкать», «мерцать», первоначальное значение тут было, видимо, «призрак», «видение».

В народных говорах оно сохранилось, если верить записям В. Даля, даже в прошлом веке.

Миг. Есть в литовском языке глагол «migti» — «задремывать», «засыпать». Вероятно, давно утраченное «мигти» легло в основу и нашего слова. Первоначально «миг» значило «моргание», «закрывание глаз перед сном»; позднее отсюда родилось и второе значение: кратчайший промежуток времени, «м(и) гновение».

Мизинец. От древнерусского «мѣзиный» — «маленький», «младший».

Милиция. Широко разошедшееся по европейским языкам производное от латинского «милес» — «воин». В Риме «милициа» так и значило «воинство», «войско».

Миниатюрный. История этого слова изобилует столь неожиданными поворотами, что о ней стоит рассказать поподробнее.

По-итальянски «минио» — красная краска сурик. Когда в средние века возник обычай украшать рукописи изящными заставками и заглавными буквами, исполненными красной краской, их стали именовать «миниатурами» («miniatura»), т. е. рисунками, сделанными суриком. С течением времени слово распространилось на всякого рода маленькие книжные иллюстрации, вне зависимости от их цвета; мало-помалу забылось, что в основе их названия лежит старое «минио». Возникла ошибочная этимология слова «миниатура», связанная с созвучными словами другого корня, близкими к латинским «минор» — «малый», «минус» — «меньше», итальянским «минуталья» — «мелочь», и т. п. С ним связалось представление о маленькой картинке, маленьком рисуночке. К нам слово «миниатюра» перебралось из французского языка, где его связь с итальянским «минио» уже решительно утратилась. Вскоре мы образовали от него прилагательное «миниатюрный», которое стали применять в значении «изящно-маленький» к любым предметам, не только к рисункам: «миниатюрная девушка», «миниатюрный приемник»…

Любопытно, что в западных языках прилагательного со значением «маленький», произведенного от «миниатура» или «миниатюра», не существует, а у итальянцев «миниато» и сейчас имеет два значения: «содержащий миниатюры» и «накрашенный».

Министр. Латинское «министэр» значило «слуга», «прислужник». В европейских языках оно (французское «ministre», немецкое «Minister») получило значение «слуга властелина, короля», а затем — «слуга государства», «высший чиновник». В этом значении оно перешло и к нам.

Минога. Сколько ни сталкиваешься с необыкновенными метаморфозами и значения и звуковой формы слов при их переходе из языка в язык, никогда не устаешь удивляться им. Эта рыба по-немецки именуется «нойнауге» — «девятиглазка»: кроме двух настоящих глаз, у нее на голове заметны еще семь жаберных отверстий, которые человек неопытный обычно принимает тоже за глаза. Русские люди не ели миног — они похожи на змей! — и познакомились с их употреблением в пищу, лишь столкнувшись с западными соседями. Может быть, они позаимствовали польское «миног», переделанное из «нойнауге», может быть, узнали новое слово от немцев Прибалтики и сами переоформили его по образцу таких «рыбьих слов», как «севрюга», «белуга». Так или иначе, догадаться, что в нашей «миноге» скрыта немецкая «девятиглазка», не так-то легко.

Минус. От латинского «минус» — «меньше»; вспомните остров Минорку (у испанцев Менорка) — меньший из Балеарских островов. Большой именуется «Майорка» (см. Майор).

Минута. Римляне делили час на «партэс минутэ примэ» и «партэс минутэ секундэ», т. е. на «части малые первые» и «части малые вторые». Мы из этих обозначений взяли разные их члены: «минута» значит «малая», а «секунда» — «вторая». Корень слова «минута» тот же, что и в слове «минус».