Эти странные бельгийцы

ЧУВСТВО ЮМОРА

Бельгийцы любят посмеяться. Выступление актера-комика обычно построено на двойном смысле, игре слов и быстрых находчивых ответах.

— Язык? Фу! Стоит мне представить, что я ем то, что побывало во рту у коровы, как меня выворачивает наизнанку.

— А как же в таком случае вы реагируете на куриные яйца?

Расхожие бородатые шутки, которые обычно туповаты, здесь встречают терпеливой улыбкой и вежливым смешком. Единственное, что способно заставить компанию бельгийцев, собравшихся в баре или ресторане, искренне расхохотаться, так это поведанный тут же за столом реальный анекдотичный случай, имевший место на работе, в поезде, универсаме, больнице, — история о том, как кого-то с кем-то перепутали, или о казусах, произошедших с известными «персонажами». Вот типичный пример:

Однажды в пригородной электричке, где все всех знают, а пассажиры болтают или режутся в карты, чопорная пожилая дама достала платок, чтобы высморкаться. Она встряхнула его, и тот, вылетев у нее из руки, опустился на колени дремлющего напротив старика. К несчастью, ширинка у него, и все это видели, была расстегнута. Пассажиры, заметив, в каком затруднительном положении оказалась пожилая женщина, с нетерпением ждали, что же она предпримет. Чуть помедлив, дама наклонилась вперед, намереваясь взять платок. В этот момент старик проснулся и увидел, что весь вагон смотрит на него. Спросонья испуганно оглядев себя, он понял, что у него расстегнуты брюки. Старик поспешно, зацепив платок, потянул молнию вверх и прищемил пожилой даме пальцы…

Не верьте, если вам скажут, будто бельгийцы не умеют смеяться над собой, просто у них нет обыкновения прохаживаться на собственный счет. Да и зачем, скажем, валлону делать из себя посмешище, когда под рукой всегда есть фламандцы (и наоборот)?

КУЛЬТУРА

Бельгия считается страной с давними культурными традициями, да вот беда: нация по своей молодости еще не успела сделать на этом поприще заметных шагов, которые бы снискали бельгийскому (не фламандскому или валлонскому, а именно бельгийскому) искусству известность и признание во всем мире.

Впрочем, сами бельгийцы не сильно расстраиваются из-за этого обстоятельства. Они, вполне довольствуясь тем, что смотрят по японским телевизорам американские фильмы, водят французские машины и читают переведенные с английского любовные романы, и не требуют для своей культуры более заметного места на мировой сцене, чем то, которого эта культура заслуживает.

Время от времени из-под кровли опрятных одноэтажных городских домиков, из благополучных сонных предместий или из затерянных в сельской глуши деревень появляется, нарушая привычный уклад, непревзойденный гений, и размеренная жизнь бельгийцев озаряется блеском вдохновения, великих исканий и находок.

Бельгия подарила миру художников-сюрреалистов Рене Магритта и Поля Дельво. Если выбирать из этой пары, то живопись Поля Дельво — обнаженные фигуры женщин, полулежащих в лунном свете на трамвайных остановках, — больше соответствует бельгийскому духу.

В конце XIX века Бельгия стала одной из главных площадок развития авангардного искусства. Здесь проходили выставки Сезанна, в то время как дома его ругали и обзывали сумасшедшим. Здесь же творили художники-символисты Жан Дельвиль, Леон Фредерик, Фердинанд Кнопф и Леон Спилиаерт, которые создали немало загадочных, эмоционально насыщенных полотен, черпая вдохновение в мрачноватых бельгийских ландшафтах. Лет за двадцать до «пришествия» экспрессионизма Джеймс Энсор, родители которого были родом из Бельгии и Англии, писал маслом причудливые, неистовой силы картины с не менее странными названиями, например, "Скелеты, спорящие из-за маринованной селедки".

Именно бельгиец, введя революционный по своей природе стиль «модерн», совершил переворот в архитектуре. В 1893 году Виктор Орта построил в Брюсселе первый в мире дом в стиле «модерн». Его мастерская и дом (ныне музей) — наглядные доказательства несравненного гения архитектора, все помыслы которого были заняты разработкой проектов прекрасных зданий обтекаемой формы. До Первой мировой войны все в Бельгии были буквально помешаны на «модерне». Этому «безумию» в свое время отдали дань ряд маститых архитекторов, в том числе Анри ван де Вельде. Он основал в Веймаре школу искусств, позже получившую название Баухаус. К сожалению, множество зданий в стиле «модерн», когда мода на него прошла, было снесено, но кое-что сохранилось до сих пор. И нет, как говорится, худа без добра — у бельгийцев появилось новое увлечение: теперь они рыскают по всей стране в поисках домов в стиле «модерн».

Под маской добропорядочного гражданина в каждом бельгийце скрывается экстравагантная натура, — и пусть они не расходуют понапрасну свой пыл, отрицая этот несомненный факт. Стоит взглянуть на установленные в общественных местах памятники, свидетельство их склонности к причудливым, а порой и непристойным изображениям, и все становится ясно. Да и чему тут удивляться, ведь визитной карточкой бельгийцев, и в частности брюссельцев, фактически стали «Атомиум» (диковинная стометровая железная модель молекулы, воздвигнутая ко Всемирной выставке 1958 года) и фонтан "Писающий мальчик" (небольшая бронзовая скульптура голого мальчика, пускающего струйку воды в чашу. Каждый день его переодевают в один из 500 прекрасно скроенных костюмов, преподнесенных в дар городу разными обществами и иностранными правительствами. Сшитый по особому заказу костюм не мешает мальчику отправлять свои функции фонтана).

Бельгийцы никогда не поднимают шумихи по поводу своей культуры. Она есть, и этого с них довольно. Тот же, кто слишком кичится собой в искусстве, вызывает у них подозрение. И они ни капельки не обмирают по своим «звездам». Магритт, один из немногих при жизни ставших легендой художников, в своем стремлении не выделяться из толпы доходил до крайней эксцентричности. Он, как простой служащий, каждый день завтракал, надевал шляпу и пальто, вешал на руку зонт, целовал перед уходом жену, затем огибал свой квартал, возвращался домой, вешал обратно зонтик, шляпу и пальто, поднимался по лестнице в мастерскую, надевал рабочую блузу и начинал писать картины.

Список выдающихся бельгийских писателей включает в себя Мориса Метерлинка, Эмиля Верхарна, Шарля де Костера, Мишеля де Гельдерода и Хюго Клауса, самое известное произведение которого носит название "Печаль Бельгии". Все они почти не известны за пределами Бельгии. Впрочем, стоит только заговорить о массовой литературе, как память услужливо подсказывает нам два всемирно известных имени. Во-первых, это, разумеется, Жорж Сименон, который, не выпуская ни на секунду трубку изо рта, написал свыше 300 романов. (Инспектор Мегрэ фигурирует в 76 из них.) Его произведения были переведены на 87 языков, и он до сих пор является одним из наиболее читаемых писателей в мире.

Второе известное имя — Эрже, создатель рассказов в картинках, или bande dessinee. (Его настоящее имя Жорж Реми. Псевдоним получился из его переставленных инициалов ЖР — РЖ — Эрже). Его самый известный персонаж — юный Тентен, разъездной репортер, воплощение истинно бельгийского духа и идеалов бельгийского народа.

Bandes dessinees — это для бельгийцев вполне серьезно. В Бельгийском центре комиксов (музее рассказов в рисунках) взрослые люди, словно приклеенные, целыми днями сидят на стульях и переворачивают листы старых подшивок комиксов. Ни смех, ни хихиканье не нарушают торжественной, благоговейной тишины этого святилища.

Большинство бельгийских семей принимают по кабельному телевидению более 30 каналов — из Франции, Нидерландов, Германии, Британии и Люксембурга. Многие смотрят их, ибо продукция, предлагаемая местными, бельгийскими, телеканалами, особого восторга не вызывает.