Ad porcos

Сесилия между тем повторила:

— Куда пойдем?

— Домой, — отчеканил я.

Этим вечером я был прямолинеен.

— К тебе домой? — переспросила она обескураженно.

— Да. В такой час нечего шататься туда-сюда.

— Ладно.

Похоже, она подавила улыбку. Отважно шагая, я рассуждал с необычайной ясностью: «Говорить немного: подавали тунца, значит, может остаться запах. Затем моя комната. На женский взгляд, бедлам, но все же не такой, как обычно».

Мы пришли. Я предложил ей рюмку виски, завел пластинку и скрылся в ванной, где вымыл руки, шею, лицо, почистил зубы, наконец, облился одеколоном. Только из уважения к Сесилии я не разделся полностью, облачившись в легкий и просторный халат, с рукавами-крыльями и разноцветными драконами на черном фоне. Мой душевный покой нарушила лишь внезапная мысль о том, что женщинам не нравятся мужчины, пахнущие зубной пастой. Подышав в ладонь, я убедился в правильности моих подозрений и, отложив атаку, приступил к легкой болтовне. Речь шла о том о сем, пока Сесилия вдруг не сказала:

— В Праге я познакомилась с твоей подругой. Угадай, с кем? С Перлой.

Лишь только я услышал это имя, как испытал болезненное ощущение, будто мне сделали прививку тропической лихорадки. Спокойный вид Сесилии заставил меня измениться в лице, задрожать, едва не упасть в обморок. Несмотря ни на что, я попытался сохранить видимость спокойствия: не могу судить, удалось мне это или нет. Сесилия продолжала:

— Мы встретились на коктейле. Весь вечер она была рядом со мной.

Беседовать с другой женщиной о Перле было бы недопустимым святотатством. Сдерживая себя, я произнес:

— Наверное, ты ей понравилась.

— О нет. Бедняжка только и знала, что говорить о себе и о тебе.

Она явно не собиралась плохо отзываться о Перле, и я посмотрел на нее с признательностью. «Я не ошибся в Сесилии, — мелькнула у меня мысль. — Сколько благородства, сколько понимания!» И в очередной раз я удивился, что мог принять ее когда-то за женщину моей жизни. Верный друг, она была непостижимо далека моему сердцу. Итак, я перешел к той, которая была близка:

— Перла все еще в Праге?

— Да, и не может вернуться сюда. За ней наблюдают и не выпускают из страны. Стало известно, что она принадлежит к революционной организации. Ее взяли, допрашивали, пытали конечно же, но она утверждает, что никого не выдала. Потом ее выпустили. Возможно, ее считают незначительной фигурой или хотят проследить за ней, чтобы выйти на руководителей тайного общества. Несчастная знает: один неверный шаг, и она пропала. Приехать сюда — об этом нет и речи.

— А если я поеду к ней?

— Эта женщина живет воспоминанием о тебе. Я бы сказала даже, что она с безразличием относится к происходящему. Словно ей достаточно было одной встречи с тобой.

— Ты полагаешь, что я все-таки должен решиться и поехать?

— Я услышала от нее какую-то фантастическую историю. Вы были знакомы до вашего знакомства: ты ей приснился. Во сне она полюбила тебя, а когда увидела наяву, то не удивилась, потому что ждала этого все время. Объяснять что-то не было необходимости. Почему она не могла влюбиться в одно мгновение? Достойная женщина, встречающая настоящую любовь, не прибегает к уловкам и уверткам: такие игры не для нее. Уверяю тебя, что мужчина — если только он не безмозглый чурбан — чувствует это. Каждый дурак слышал о любви с первого взгляда и знает, что влюбленные всегда докажут: то, что с ними случилось, должно было случиться.

— Так, может, мне попробовать найти ее?

— Лучше не пытайся. Бедняжка похожа на всех женщин: у нее на уме только ты. Тебе этого не понять, мужчины настолько сдержанны.

— Ну, не совсем. Стоит послушать их в клубе…

— Сразу же по приезде ты будешь арестован. В конце концов посольство вмешается, и тебя вышлют из страны. Лучше не пытайся.

Страх — чувство объяснимое, но до чего же унылое.