Лучшие мысли и изречения древних в одном томе

Фрагм. 440

Бедность в демократии настолько же предпочтительнее так называемого благополучия граждан при царях, насколько свобода лучше рабства.

Фрагм. 443

Прекрасные вещи вырабатывает учение посредством трудов, скверные же вещи без трудов, сами собой производятся.

Фрагм. 475

Больше людей становятся хорошими от упражнения, чем от природы.

Фрагм. 477

Многие, не учившиеся ничему разумному, тем не менее живут разумно.

Фрагм. 478

До́лжно или быть хорошим, или подражать хорошему.

Фрагм. 495

Чувств больше пяти у животных, мудрецов и богов.

Фрагм. 572

Для меня один человек – что целый народ, а народ – что один человек.

Фрагмент (Сенека. «Письма к Луцилию», 7, 10)

Демонакт

Демонакт пришел к человеку, который, запершись в темном помещении, горько оплакивал своего сына. Философ заявил, что он маг и может вывести на землю тень умершего, при том, однако, условии, что несчастный отец назовет ему имена трех человек, которым никогда не приходилось никого оплакивать. Человек, потерявший сына, ‹…› не мог никого назвать. «Не смешон ли ты, – сказал Демонакт, – считая, что только сам невыносимо страдаешь, и не зная никого, кто был бы незнаком с горем?»

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 25)

Один приятель попросил Демонакта: «Пойдем в храм Асклепия и помолимся за моего сына». – «Ты, должно быть, считаешь Асклепия глухим, полагая, что он не услышит нас, если мы будем молиться на этом месте», – сказал философ.

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 27)

Кто-то спросил Демонакта, считает ли он, что душа бессмертна. «Бессмертна, – ответил он, – но не более, чем все остальное».

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 32)

Увидев как-то прорицателя, который за плату предсказывал будущее кому угодно, Демонакт сказал: «Я не понимаю, за что ты берешь деньги: ведь если ты можешь изменять предначертанное – сколько бы ты ни потребовал, этого все равно будет мало; если же все свершится так, как угодно божеству, – к чему вообще твои пророчества?»

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 37)

Кто-то ради насмешки спросил философа: «Если я сожгу тысячу мин дерева, сколько получится мин дыма?» – «Взвесь, – сказал Демонакт, – золу, все остальное вес дыма».

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 39)

[Плохому] оратору ‹…› Демонакт посоветовал заниматься упражнениями. ‹…› Тот ответил, что все время произносит речи наедине с самим собой ‹…›. «Тогда понятно, почему ты плохо говоришь, ведь у тебя такой глупый слушатель».

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 36)

Некий Полибий, человек совершенно невежественный и не умеющий грамотно разговаривать на своем родном греческом языке, сказал: «Император почтил меня римским гражданством». – «Лучше бы, – возразил Демонакт, – он сделал из тебя грека, а не римлянина».

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 40)

[О споре невежд: ] Один ‹…› доит козла, а другой ему подставляет решето.

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 28)

Моясь однажды в бане, Демонакт никак не мог решиться зайти в горячую воду. Кто-то стал упрекать его в трусости. «Скажи, ради отечества, что ли, должен я сделать это?» – возразил Демонакт.

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 42)

Когда кто-то удивился, неужели такой философ, как Демонакт, с удовольствием вкушает медовые лепешки, он ответил: «Не думаешь ли ты, что только для дураков строят пчелы свои соты?»

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 52)

Некий человек, заметив на ногах Демонакта явные признаки старости, спросил: «Что это такое, Демонакт?» А он с улыбкой ответил: «Следы от зубов Харона».

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 45)

Когда кто-то спросил его: «Как ты думаешь, что из себя представляет подземное царство?» – Демонакт ответил: «Подожди немного, и я тебе напишу оттуда».

(Лукиан. «Жизнеописание Демонакта», 43)

Демосфен

С живыми сравнивай, когда судишь о живом.

«За Ктесифонта о венке» (Речи, XVIII, 318)

Господство немногих вселяет страх в граждан, но стыда не внушает.

«Надгробная речь» (Речи, LХ, 25)

Горестно – стать сиротами детям, лишившись отцов. Но прекрасно – унаследовать отцовскую славу.

«Надгробная речь» (Речи, LХ, 37)

[Политические] ораторы должны всегда предлагать самое лучшее, а не самое легкое.

«О делах в Херсонесе» (Речи, VIII, 72)

Высказать добрые пожелания ‹…› легко ‹…›; а вот сделать [ответственный] выбор – ‹…› это уже совсем не так просто.

«Олинфская 3-я речь» (Речи, III, 18)

Наилучшее следует предпочитать приятному, если нельзя иметь сразу того и другого.

«Олинфская 3-я речь» (Речи, III, 18)

Легче всего ‹…› обмануть самого себя.

«Олинфская 3-я речь» (Речи, III, 19)

Из двух признаков благополучия, которые могут быть в наличии у государства, а именно богатства и доверия [к государству], наше государство располагает доверием.

«Против Лептина» (Речи, ХХ, 25)

В чем же состоит сила законов? Если кто-нибудь громко закричит, что его обидели, – прибегут ли к нему законы на помощь, чтобы его защитить? Нет, разумеется! Ведь это написанные тексты, и они сами по себе ничего не могут сделать. В чем же заключается их действительная сила? Она заключается в том, чтобы вы неукоснительно выполняли их и постоянно их применяли, приходя на помощь любому нуждающемуся в их защите.

«Против Мидия о пощечине» (Речи, XXI, 224)

* Законы сильны нами, а мы – законами.

«Против Мидия о пощечине» (Речи, XXI, 224)

Тому, кто хочет правильно вести войну, необходимо не следовать за событиями, а надо самому предупреждать их.

«Против Филиппа. 1-я речь» (Речи, IV, 39)

Где же тот предел, до которого мы будем все отступать? ‹…› Когда же, граждане афинские, у нас явится желание исполнять свои обязанности? – «Тогда, клянусь Зевсом, когда это будет необходимо». Но то, что можно назвать необходимостью, с точки зрения свободных людей, не только есть налицо, но давно уже позади; что же касается той необходимости, которая бывает у рабов, то надо молиться, чтобы она никогда не наступала.

«Против Филиппа. 4-я речь» (Речи, X, 26–27)

Кто приписывает все успехи Александра его удачливости, ‹…› пусть примет во внимание, что он ‹…› был удачливым, не сидя на месте.

Письма, I, 13