Энциклопедия парфюмерии

Среди высоких стен стоял дворец.

Цветы с душистыми кустами украшали

Там скромный сад. Но царская супруга,

Скучая на равнинах Вавилона,

Все о мидийской родине своей

Скучала: там природа склоны гор

Украсила зелеными садами.

Печалилась царица; наконец

Царь повелел соорудить террасы,

Две тысячи рабов для этого собрав.

Гигантский труд проделав, насадили

Чудесные сады: склонялись ветви

Под тяжестью плодов…

На краю сада росли величественные кедры, печальные кипарисы и изысканная мимоза; однако любимым уголком царицы было тенистое место, где цвели розы и лилии, соперничая друг с другом красотой и благоуханием.

Жасмина нежный цвет и тубероза,

Прекрасные, душистые цветы,

Растения из дальних стран земли…

Нетрудно догадаться, что народ, проявлявший такое восхищение благоуханием цветов, умел ценить и духи и, когда проходил сезон цветения, прибегал к творениям парфюмеров, дабы продлить наслаждение благоуханием. В конце концов Вавилон стал одним из важнейших центров торговли ароматическими веществами на древнем Востоке, и вавилонские благовония славились далеко за его пределами. Жидкие эссенции хранились обыкновенно во флаконах из стекла или алебастра, а притирания — в коробочках из фарфора или халцедона. Изображенные здесь флаконы с надписями клинописью были найдены мистером Лейердом при раскопках Нимрода. Основными потребителями этих благовоний были сами вавилоняне. Геродот сообщает, что в период расцвета Вавилона среди его жителей было принято умащать все тело драгоценными ароматическими маслами и постоянно жечь благовонные курения. Склонные к роскоши вавилоняне также обильно использовали косметику. На веки и в уголки наносили стибиум — препарат из сурьмы, близкий к египетскому составу "кохл". Кроме того, на лицо наносили белила и румяна, а кожу, чтобы сделать ее более гладкой, шлифовали пемзой.

Николай из Дамаска рассказывает следующий забавный анекдот, ярко характеризующий вавилонские нравы. Во времена мидийского царя Артея его любимец Парсонд известный своим мужеством и силой, попросил царя позволить ему стать наместником Вавилона, так как правящий наместник по имени Нанар, как замечал Парсонд, был изнеженным, брился и пользовался косметикой. Царь отклонил эту просьбу. Вскоре об этой интриге узнал Нанар и поклялся отомстить Парсонду. Когда Парсонд охотился в окрестностях Вавилона, Нанар приказал его арестовать и, допрашивая, поинтересовался, по какой причине Парсонд так стремился занять его место. Тот ответил, что считает себя более достойным такой чести, более мужественным и более полезным царю, чем Нанар, который бреет бороду, подводит глаза стибиумом и красит лицо белилами. Услышав это, Нанар передал своего врага в руки рабов, которым приказал чисто брить его, натирать его тело пемзой, два раза в день купать, умащать его благовониями, подкрашивать глаза и укладывать волосы на женский манер. В результате такого тщательного ухода Парсонд вскоре стал выглядеть так же женоподобно, как и его соперник, и когда некоторое время спустя царь прислал за ним слуг в Вавилон, чтобы предложить своему любимцу освободившуюся вакансию, Нанар сделал так, что Парсонду пришлось встречать посланника в обществе ста пятидесяти танцовщиц, среди которых посланник не узнал его, приняв за женщину.

Не меньше вавилонян в искусстве усовершенствования своей внешности преуспели мидийцы. В "Воспитании Кира" Ксенофонт сообщает, что в возрасте двенадцати лет Кир вместе с матерью прибыл с визитом к своему деду, мидийскому царю Астиагу, тот встретил внука с подведенными глазами, гримом на лице и в роскошном парике с завитыми локонами. Мальчик, принимая все это за настоящее, повернулся к матери и в наивном удивлении вскричал: "Мама! Какой у нас хорошенький дедушка!" ^{note 73}

Персы переняли у мидийцев их склонность к благовониям и косметике. Как правило, персидские цари проводили лето в Экбатане, а зимние месяцы — в Сузе. Суза была знаменита своими прекрасными цветами, и прежде всего лилиями, давшими название этому городу, так как souson по-персидски означает "лилия". Любовь персов к приятным запахам доходила до того, что, согласно Динону, они носили на головах венки, сплетенные из мирры и ароматического растения, называвшегося "лабизус". Во дворцах правителей и знатных особ в курильницах искусной чеканки постоянно горели ароматические вещества; это отражено на приведенной здесь гравюре, выполненной на основе скульптурных изображений Персеполя.

Когда Александр победил Дария в сражении под Арбелой, среди прочих сокровищ он нашел в палатке персидского царя наполненный драгоценными благовониями ларец. Александр, в ту пору презиравший предметы роскоши, приказал высыпать благовония и поместить в ларец произведения Гомера. Надо заметить, что сам Гомер относился к благовониям куда благосклоннее, чем его царственный почитатель, и много раз прославлял их в своих поэмах. Да и сам великий завоеватель, проведя некоторое время в Азии, стал по-иному относиться к этому благу цивилизации. Атеней сообщает, что Александр имел обыкновение орошать полы редкими духами и приказывал возжигать в своем присутствии благовонное дерево, мирру и другие виды курений. ^{note 74}

Однако самым большим любителем благовоний среди азиатских владык античного периода считался сирийский царь Антиох Епифаний ^{note 75}, который устроил в Дафне несколько представлений, где благовония играли чрезвычайно важную роль. В одной из организованных им процессий участвовали двести женщин, каждая из которых несла золотой кувшин с духами. В другой процессии шествовали юноши в ярко-красных туниках, несшие на золотых подносах олибанум, мирру и шафран, за ними следовали рабы, которые несли высокие, украшенные золотом и увитые плющом курильницы с ладаном высотой в шесть локтей каждая, а в середине находился большой прямоугольный алтарь. Каждого, кто входил в гимнасий, умащали благовониями из золотой чаши. Всего чащ было пятнадцать, и в каждой своя разновидность благовонии — шафран, корица, нард, fenum graecum, амаракус, лилия и т. д. Были приглашены тысячи гостей, которых роскошно угощали и провожали, увенчав венками из мирры и олибанума. Тот же царь купался однажды в публичных термах, когда какой-то человек, почувствовав исходивший от царя аромат, обратился к нему со словами: "Счастлив ты, царь, ибо от тебя исходит драгоценнейшее благоухание!". Польщенный этим замечанием, Антиох ответил: "Я дарую тебе те же духи, сколько ты пожелаешь". И царь приказал вылить ему на голову большой кувшин густого ароматического масла; увидев это, беднота окружила счастливца и кинулась собирать драгоценный состав. Это привело царя в безумный восторг, но от пролитого масла пол сделался настолько скользким, что царь поскользнулся и, утратив все свое величие, опрокинулся на спину, чем его веселье и закончилось.

Остальные азиатские народы также обильно употребляли духи и косметику и немало внимания уделяли своему туалету, однако, судя по всему, впереди всех оказались лидийцы, чрезвычайно изнеженные, которых Ксенофонт описывал следующим образом:

Горды великолепными прическами,

Умащены маслами ароматными.