Дракула и вампиры

Уже в Англии, Дракула посвящает в вампиризм Мину Харкер. Позже она рассказала своему мужу об ужасной сцене, которая произошла в присутствии спящего Харкера.

Кровавое крещение

- С насмешливой улыбкой он положил одну руку мне на плечо, прижал меня к себе, а другой рукой схватил за горло.

"А теперь, - сказал он, - да вознаградятся мои усилия! Успокойтесь! Уже не в первый, и не во второй раз утоляю я жажду кровью из ваших вен!"

Меня как будто оглушили, и, странная вещь, у меня не было никакого желания сопротивляться. Я думаю, что это одно из последствий ужасного проклятия, нависшего над всеми его жертвами. Ах! Боже мой, сжалься надо мной! И тут он припал своими зловонными губами к моему горлу.

Ее муж снова с болью застонал. Она еще крепче сжала его руку и посмотрела на него с жалостью, как будто ему, а не ей, пришлось вынести эту муку.

Силы покидали меня, я была готова упасть в обморок. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он отстранил свой отвратительный рот, с которого стекала свежая кровь.

Это воспоминание привело ее в такое изнеможение, что если бы муж не поддержал ее, она упала бы на подушки. Сделав над собой невероятное усилие, она продолжила:

И тогда, все так же насмешливо, он продолжил: "Итак, вы тоже хотите расстроить мои планы, вы стали соучастницей этих людей, которые хотят меня уничтожить! Но вы теперь поняли, да и они уже догадываются, а вскоре узнают лучше, сколь опасно вставать у меня на пути. Лучше бы они использовали свою энергию ради достижения других целей, более им доступных. Пока они старались помешать мне - мне, который правил целыми народами и руководил сражениями в течение многих веков, задолго до того, как ваши заговорщики появились на свет - я, не переставая, разоблачал их планы. А вы, их дорогая, их драгоценная сообщница, теперь вы со мной, плоть от моей плоти, кровь от моей крови, вы будете исполнять все мои желания, а затем навечно станете моей спутницей и благодетельницей. Придет время - и вам воздается: никто из этих людей не сможет ни в чем вам отказать! Но сейчас вы заслуживаете наказания за ваше сообщничество. Вы помогали им в их замыслах нанести мне вред. Ну что же! Отныне вы должны всегда отзываться на мой призыв. Когда мысленно я воскликну: "Приди", тут же вы пересечете земли и моря, чтобы оказаться рядом со мною. Но сначала..." Он расстегнул свою рубашку и длинными острыми ногтями вскрыл вену у себя на груди.

Когда выступила кровь, одной рукой он схватил меня за руки так, что я не могла пошевелиться, а другую руку положил мне на затылок и силой склонил мою голову, прижав мой рот к вспоротой вене: я должна была либо задохнуться, либо глотнуть немного... Боже мой, в чем я провинилась, чтобы сносить все это, я же всегда старалась смиренно идти прямой дорогой? Боже мой, Боже мой, смилуйся! Смилуйся над душой моей в этой крайней опасности, смилуйся над теми, кто меня любит!

Она вытерла губы, словно пытаясь очисть их от нечистот.

Bram Stoker, Dracula, Marabut,1975

Молодой священник Ромуальд, от лица которого идет повествование Теофиля Готъе, был вызван для последнего причастия куртизанки Кларимонды, но он опоздал: молодая женщина умерла.

Созерцание Кларимонды на смертном одре

Сознаюсь ли я вам в этом? Совершенство форм, чистых и освященных смертью, взволновало меня гораздо сильнее и сладострастнее, чем следовало, а этот покой настолько напоминал сон, что можно было легко ошибиться. Я забыл, что пришел провести погребальную службу и представил себе, что я - молодой супруг, вошедший в спальню своей невесты, которая из целомудрия спрятала свое лицо и не хочет его показывать. Сокрушенный от боли, потерявший голову от радости, дрожа от страха

и наслаждения, я наклонился к ней и медленно, сдерживая дыхание, чтобы ее не разбудить, приподнял простыню. Сердце мое билось с такой силой, что в висках у меня шумело, пот струился по моему лбу, будто я сдвинул мраморную глыбу. Это была та самая Кларимонда, которую я видел в церкви во время моего посвящения в сан; она была так же очаровательна, а смерть, казалось, добавила ей еще кокетливости. Бледные щеки, менее розовые губы, резко выделяющаяся на белизне кожи бахрома длинных опущенных ресниц придавали ей выражение печальной невинности и скрытого страдания невыразимо соблазнительной силы; ее распущенные длинные волосы, в которых еще осталось несколько запутавшихся голубых цветочков, служили подушкой для ее головы и скрывали обнаженные плечи; ее прекрасные руки, более чистые, более прозрачные, чем просфоры, были скрещены в положении набожного покоя и молчаливой молитвы, что смягчало слишком соблазнительную, даже в смерти, округлость и подобную слоновьей кости гладкость ее обнаженных рук, с которых не сняли жемчужных браслетов.

Став вампиром, Кларимонда соблазнила Ромуалъда. Желая избавить своего юного друга от порчи, аббат Серапион ведет его на кладбище, чтобы у него на глазах уничтожить тело ожившей покойницы.

Конец Кларимонды

Наконец, заступ Серапиона стукнул о гроб, доски которого отозвались глухим гулким звуком, этим ужасным звуком, которым откликается небытие, если к нему прикоснуться. Он поднял крышку, и я увидел Кларимонду, бледную, как мрамор, со сложенными на груди руками: белый саван покрывал ее с головы до ног. Красная капелька, словно маленькая роза, сверкала в уголке ее обесцвеченного рта. Увидев это, Серапион пришел в ярость: "Ах, вот ты где, дьявол, бесстыдная куртизанка, высасывающая кровь и золото!" Он окропил святой водой тело и гроб, взмахами кропила начертав на них крест. Не успела святая вода коснуться несчастной Кларимонды, как ее прекрасное тело рассыпалось в пыль; это уже была бесформенная груда праха и иссушенных костей. "Вот ваша любовница, сеньор Ромуальд, - промолвил безжалостный священник, указывая на эти печальные останки, - хотите еще пройтись в Лидо и Фюзин с вашей красоткой?" Я повесил голову; внутри у меня все опустело. Я вернулся в свой дом. и сеньор Ромуальд, любовник Клари-монды, отделился от бедного священника, которому так долго он составлял столь странную компанию. Только на следующую ночь я увидел Кларимонду, она сказала мне, как в первый раз у церковного портала: "Несчастный! Несчастный! Что ты наделал? Зачем послушал этого глупого священника? Разве не был ты счастлив? И что я тебе сделала, за что надругались над моей бедной могилой и обнажили все убожество моего небытия? Связь между нашими душами и телами отныне порушена. Прощай, ты будешь сожалеть обо мне". Она растаяла в воздухе, как дым, и больше я ее не видел.

Теофиль Готье, Кларимонда

Лаура, рассказчица в "Кармилле", дочь бывшего английского военного, уединившегося в Штирии, подружилась с загадочной Кармиллой, которую подобрал ее отец. Она одновременно очарована и смущена неясной чувственностью своей новой подруги.

Туманные предположения

Все, что она мне рассказала, сводилось к нескольким расплывчатым фактам. Ее звали Кармилла, она происходила из старинного дворянского рода, жила на западе. Но она не упомянула ни своей фамилии, ни дворянских титулов, ни названия своих владений, ни даже страну, где жила. Уходя от прямого ответа, с нежной грустью она обращала ко мне такие очаровательные сожаления, такие настойчивые уверения в ее доверии и симпатии ко мне. обещая

однажды рассказать все, что я не могла держать на нее зла.

Она обвивала мою шею своими красивыми руками, притягивала меня к себе, прижимаясь своей щекой к моей щеке, и шептала, едва касаясь губами моего уха:

- Моя дорогая, не считай меня жестокой за то, что я подчиняюсь непреодолимому закону, который являете моей силой и слабостью. Если у тебя на сердце рана, то мое сердце кровоточит вместе с твоим. Я живу твоей теплой жизнью, а ты умрешь - умрешь спокойно - от моей. Это так, я не могу ничего изменить. Я приду к тебе, а ты пойдешь к другим и познаешь эту опьяняющую жестокость, которая происходит от любви. Но пока не пытайся больше ничего узнать обо мне, просто доверяй мне и люби меня.