Искусство и путь по-японски. 45 дорог к медитации и красоте

Дзен с его медитацией и ее воплощением в каждодневных делах сильно повлиял на все варианты японского До, и на самом деле Путь очень часто называют «пластичным Дзен». Дзен особенно подчеркивает необходимость преодоления самообмана, а Путь долгое время служил своего рода «проверкой реальности». Сидя в тишине и медитируя, довольно просто представить себе, что мы уже достигли полной невозмутимости сознания. В то же время если мы не способны продемонстрировать такое же Дзенское состояние при практике Пути, например шодо или будо, то на самом деле мы занимаемся не чем иным, как самообманом, и до настоящей невозмутимости нам еще очень далеко. Если студент шодо не может оставаться отстраненным, когда его чрезмерно нагруженная чернилами кисть вот-вот заставит иероглиф растечься и потерять форму и эстетическую привлекательность, или если человек, практикующий кендо, не может сохранить невозмутимость при быстром приближении бамбукового меча, то в таком случае не приходится говорить ни о какой истинно дзенской невозмутимости и непоколебимости сознания. Идея Дзен заключается в том, что каким бы искусным ни казалось наше физическое движение или исполняемая нами техника, будь то чайная церемония или практика боевого искусства, если сознание в этот момент не находится в покое, то само движение не является практикой Пути. Именно этот нюанс, идея, пришедшая из Дзен, и является той силой, которая позволяет превратить определенный вид деятельности в Путь, искусство, способное изменить все стороны жизни человека его практикующего.

Хотя на Западе ошибочно полагают, что Дзен это единственное духовное учение, оказавшее значительное влияние на становление философии Пути — людям с Запада свойственно упускать из виду значимость других учений, например, Эзотерического Буддизма и Сингон Буддизма, и их влияния на развитие Пути, — Дзен на самом деле имел очень длительное влияние и затронул глубинные аспекты всех практик, которые в настоящее время являют собой варианты Пути. Возможно, наилучшим источником информации для детального обсуждения Дзен и степени его влияния на До является классическая работа Тревора Леггетта «Дзен и Путь». Там эта тема раскрыта намного более подробно, чем на страницах этой книги, и я настоятельно рекомендую ознакомиться с работой Тревора всем, кого действительно интересует происхождение Дзен и его влияние на практику Пути.

Много дорог — один Путь

Дзен, Синто, Конфуцианство и Даосизм сыграли значительную роль в превращении японских искусств и повседневных ритуалов в ценные пути духовного развития. Тем не менее интеллектуальное, логическое изучение этих религий не приведет к пониманию форм японского До; в этом могут помочь только непосредственная практика, участие в процессе. И когда вы дойдете до глубинного понимания одной формы Пути, вы поймете все их множество.

Пример из жизни. К тому моменту, когда я начал заниматься японской каллиграфией и рисованием кистью, я уже долгое время практиковал различные формы До, практиковал практически с самого детства. Мой учитель Кобара Ран-секи Сенсей говорил, что я прогрессирую необычайно быстро. В шутку он часто говорил, что я был мейдзин («гений»), но однажды он сказал, что на самом деле был обескуражен моим быстрым продвижением в освоении искусства. В конце концов когда мы поехали в Японию, чтобы показать наши работы на Выставке японской Каллиграфии, я рассказал ему о своем предшествующем опыте практик других форм До. Я не хотел, чтобы мой Сенсей или мои соученики думали, что я считал себя «особым» только потому, что сам к тому времени уже являлся учителем нескольких До. Только к тому моменту, когда мы поехали на выставку, посвятив изучению шодо уже несколько лет, я чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы объяснить учителю свой предыдущий опыт.

Кобара Сенсей считается в Японии одним из лучших мастеров каллиграфии, живущих за пределами азиатского региона. Выслушав меня, он покивал с пониманием. Получив объяснения он понял мой «секрет». По словам учителя, и это также находит отражение в других практиках Пути, если ты действительно понял суть хотя бы одного До, получил это понимание из первых рук, прочувствовал его, ты получил ключик к сумме всех знаний Пути, всей его сущности. Это, конечно же, не значит, что человек, овладевший искусством каллиграфии, сразу научится выполнять, например, все техники дзюдо. Но это значит, на самом элементарном уровне, что он поймет принципы, эстетику и ментальное состояние, характерное для практики любого вида Пути.

Однажды я услышал разговор моего друга Шим-бара Койо Сенсея, имеющего высокий дан в дзюдо, с местным студентом, изучающим Дзен. — А, ребята, о чем говорим? — Да так, просто обсуждаем сущность Дзен. — Надо же, я даже и не подозревал, что ты интересуешься Дзен. — Ну, ты знаешь, на самом деле я не читал ни одной книги об истории этого учения, если ты это имеешь в виду… но, как ты знаешь, я занимаюсь дзюдо большую часть своей жизни. Оказывается, мы говорим об одних и тех же вещах, в этом очень много общего.

Что же общего имеют люди, практикующие различные формы Пути? Все очень просто — их объединяет само До, которое представляет собой не только и не столько определенный способ делать что-либо, а Путь самого мироздания.

От частного к общему

Благодаря тому, что все японские искусства имеют одинаковые требования к эстетике, изучение одного До может существенно увеличить понимание других его форм. Для создания великолепного букета требуется такое же чувство внутреннего баланса, как и при написании иероглифов с помощью кисти, при котором, каждый иероглиф должен выражать динамический баланс. В одори, классическом японском танце, так же, как и при практике боевого искусства, необходимо научиться сохранять динамический баланс, в чем-то схожий с тем балансом, который является неотъемлемой частью мастерства в японском искусстве каллиграфии.

Единство с природой, которое играет такую важную роль в искусстве создания букета, представляет собой один из основополагающих принципов таких видов боевого искусства как айкидо и айки-дзюцу. Шодо требует от практикующего такого сосредоточения и внимания к мельчайшим деталям письма и форме кисти, которое сравнимо с методологической точностью движений, которой добиваются ученики, занимающиеся искусством икебаны. Ча-но-йу, или чайная церемония, основывается на ва-кей-сей-джаку («гармония — уважение — простота — уединенность»), а японские искусства каллиграфии и создания букета приводят к достижению такого же внутреннего состояния. Ваби и саби представляют собой особую форму выражения философских принципов в чайной церемонии, в то же время они являются универсальными художественными и духовными характеристиками, присущими всем видам японского искусства.

Другими словами, тщательное изучение и практика определенного Пути позволяют нам усвоить общие принципы и характеристики и применить их в практике другого искусства. Так же верно и обратное утверждение: многие западные студенты, изучающие разносторонние формы японского искусства, часто упускают из виду значимость этих идей и умозаключений, и в итоге их занятия превращаются в слабую имитацию истинного искусства, которое они собирались изучать.

Япония всегда славилась способностью «одухотворять» такие виды деятельности как рисование кистью, танец, драматическое искусство и составление букетов. Главная цель практики этих форм До в том, чтобы через занятие конкретным видом деятельности, через собственные переживания самого процесса разглядеть целостность жизни во всех ее проявлениях. Ямаока Тесу, мастер каллиграфии, практик Дзен и основатель искусства фехтования Муто Рю, говорил, что одним из важнейших направлений его учения была «практика объединения общего и частного». Д.Т. Сузуки, автор многочисленных книг, посвященных Дзен, высказывал эту же мысль в следующей форме: «Одно во многом и многое в одном».

Определенный ритуал или его часть, а также упражнения, когда практикующий копирует что-либо, могут рассматриваться как «частное». В суми-э, рисовании чернилами, копирование изображения бамбуковой ветки, сделанного учителем, имеет своей целью не только создание безошибочного дубликата, но скорее познание сути самого урока, данного учителем, или определенной техники рисования, которая потом откроет секрет использования всех техник. Мы копируем и изучаем определенную модель, для того чтобы понять общие принципы, которые позволяют технике выполнять свою функцию и которые, в конце концов, дадут нам возможность подняться над формой и познать бесформенное. Учась таким способом, мы часто приходим к выводу, что эти общие принципы содержат в себе нечто большее, чем просто технику изучаемого нами искусства, они преподают нам все необходимые уроки бытия.