Духовная война (ЛП)

имеет в виду, это поверхностный, неразвитый человек-взрослый. Он думает, что просветление несправедливо отняли у людей, и создали эксклюзивную епархию, ээ, просветлённых. Он видит в этом несправедливость и ищет исцеления, действуя как самозванный духовный Робин Гуд, который крадёт его у элиты и возвращает обратно нечестно обделённым. Он хочет принести просветление вниз с вершин гор в долину, где каждый может наслаждаться им. Духовный социализм. Просветление, о котором говорит и пишет Боб, имеет обычные, повседневные качества. Он приводит список мифов и недоразумений о просветлении, которые служат, чтобы исключить всё, что могло бы придать ему вид иной, чем небольшое, заурядное прозрение. Его книга — это «кто есть кто» из духовных авторов и учителей, исповедующих те же или похожие взгляды, о том, что быть пробуждённым, просветлённым и счастливым это всё одно и то же, и что никто не может найти эти вещи потому, что ищет, но великий парадокс состоит в том, что чтобы найти то, что мы ищем, мы должны перестать искать. Что-то типа того. И возможно, это верно. Если кто-то ищет удовлетворённости, тогда кажется неплохой идеей, по крайней мере, на первый взгляд, сказать ему перестать быть неудовлетворённым, что его проблема не в том, что у него нет того, чего он хочет, но в том, что он хочет того, чего у него нет, и что как только он перестанет хотеть этого, ему перестанет этого не хватать. Всё бы ничего, если бы разговор шёл только об удовлетворённости и счастье, но они – я имею в виду ряд авторов и учителей, которые своим житием и репутацией поддерживают эту линию тюремной ортодоксии – продолжают говорить о просветлении, пробуждении, природе Будды и истине. В этом нет ничего нового и удивительного. Это стандартная процедура защищающегося невежества, просто ещё один день в офисе для Майи. Как удержать людей в тюрьме без замков? Сохранять их удовлетворённость. Легко и просто. По-ихнему проблема духовных искателей состоит в том, что они думают, что должны забраться на вершину горы, где, по их предположению, обитают такие высшие индивидуальности, как Будда и Иисус, но у искателей плохо это получается, что является безопасным способом интерпретировать абсолютный провал. Вместо того, чтобы пересмотреть свои идеи насчёт Иисуса, Будды и вершины горы, Боб со своей закалкой духовного поставщика решений пытается устранить проблему путём смены ярлыков. Теперь долина становится вершиной горы, и все будут просветлены, если пойдут за ним. Новая цель находится прямо здесь и прямо сейчас, нужно только её осознать. Вуаля! Абсолютный провал теперь абсолютный успех. Мир — это война. Плен это свобода. Невежество — это знание. Спящий это пробуждённый. Это так по-оруэллски, так беззастенчиво, хотя и тонко, настолько изящно олицетворяет самообман, на который способен основанный на страхе ум, что вызывает во мне сильное чувство восхищения и уважения перед Майей. Я говорю это без тени иронии: мне кажется, что нет ничего более прекрасного, очаровательного и заслуживающего восхищения, чем Майя – архитектор иллюзии, разум страха. Наш возлюбленный Большой Брат.

***

Боб хотел поговорить, но было время выгуливать Майю, и я пригласил его пойти вместе. Моё колено ещё требовало помощи в подобных прогулках по холмам, поэтому я взял с собой трость, метатель мячей для Майи, бутылку воды, и мы отправились. В начале романа «1984 год» главный герой Уинстон Смит сидит в кафетерии и наблюдает за различными типами личностей вокруг него. Они были разные, но имели одну общую черту: все они умудрялись верить в то, что для Уинстона было невероятным. Один верил благодаря чистой глупости, другой благодаря фанатизму, а третий, самый умный, с помощью сложных ментальных ухищрений двоемыслия. А между ними сидел бедный, безнадёжно здравомыслящий Уинстон, который знал, что два плюс два равно четырём, но который был окружён людьми, которые знали с большей уверенностью, что два плюс два равно пяти. Все они жили в мире, где тебя замучают и убьют за веру – даже самую сокровенную – что два плюс два равно четырём. Верить в ложь было абсолютно необходимым для их выживания, и фатальным недостатком Уинстона было то, что он не мог этого сделать. Боб уникальным образом сочетает в себе все три типа: глупость, то есть защищающееся невежество, фанатизм, то есть эмоциональное усиление невежества, и ум, способный на требующие усилий ментальные

искажения, необходимые, чтобы поверить в очевидную ложь. Это тренога иллюзии, и Боб, как и все, твёрдо сидит на ней. Но в отличие от всех остальных Боб провозгласил себя авторитетом по вопросу истины и написал об этом книгу. Независимо от того, что из этого получится, Боб писал эту книгу в надежде на то, что она будет хорошо принята, и что он сможет подняться из обширного разряда студентов в менее раздутые ряды учителей, из овец в пастыри, из обыкновенного заключённого в уважаемого члена правления. Мы вышли через северные ворота, и зашагали по дорожкам и тропинкам по направлению к старой часовне. Первые десять минут дорога шла всё время вверх, что не способствовало разговору. Майя рыскала вокруг, обнюхивая каждый третий камень. Здесь много опасностей для собаки, а я лишь наполовину был готов к экстренной ситуации, но она умная девочка, и пока до чего-либо серьёзного дело не доходило. Когда дорога выровнялась, мы несколько минут поговорили, стараясь обходить острые края сложных тем. Трудность разговора с Бобом была в том, что мы не могли установить рабочую динамику. Если бы мы были в отношениях студент-учитель, всё было бы нормально, потому что я мог бы поразмять его чуть-чуть, а он бы слишком не сопротивлялся. Но он хотел вести диалог на равных, что ставило меня в несколько неловкое положение, что говорить и зачем. Мир полон ложных и искусственных авторитетов. Согласно моим случайным наблюдениям истинный авторитет исходит из знания, а ложный – из могущества. Знаки отличия и пистолеты, титулы и офисы, деньги и звания – вот лишь некоторые вещи, придающие людям власть и привилегии, на которые они не имеют независимых прав. Они – внешние источники питания, когда нет внутреннего источника. В духовности титулы, мантии, придуманные имена служат той же цели. У нас с Бобом, даже хотя мы проводили с ним вместе по нескольку часов каждый день в течении почти целой недели, всё ещё присутствовало лёгкое трение при разговоре, потому что он хотел признания своего авторитета, а у меня не было такой компетенции. Он написал книгу. Это его знак отличия, осязаемый символ его авторитета. Он понял, что большинство людей уважают знаки отличия и признают авторитет, но это место острых лезвий, где умение и мастерство — это всё, а костюм и шоуменство – ничто. Мне нравился Боб, он был для меня очень полезен, и во время разговора с ним я должен был помнить, что он в некотором роде предал себя тёмной области, где он не мог ни говорить, ни слушать.

***

– У вас есть какой-нибудь вопрос? – спросил я, когда позволила дорога. – Каким должен быть мой вопрос? – сказал он. – Что мне необходимо знать? На первый взгляд, неплохой вопрос, но в действительности это стратегическая уловка. – Вот короткий ответ: Человек-Взрослый, – ответил я. – А длинный ответ? – спросил он. – Книги, – сказал я. – Читайте мои книги. – Окей, – сказал он, – Я собираюсь их прочесть, но уж коль скоро я здесь, коль скоро мы идём с вами рядом, всё, что вы скажете, я буду очень внимательно слушать, не взирая на свои чувства... Я вздохнул. За эти несколько дней он научился меня переигрывать. – Это очень похвально, Боб. Я понимаю, что вы человек глубоко вникающий и необычайно духовно чистый. Я знал много духовно чистых людей, которые всё же были во власти эго, так что... – я пожал плечами. – Вы имеете в виду, как я? Я засунул теннисный мяч в штуковину для метания мячей и далеко его забросил. Майя не обратила на него никакого внимания. – Окей, как я, я понял, – сказал он. – Простите, прошу вас, продолжайте. – Вы хотите, чтобы я сказал вам то, что мне кажется, вам нужно услышать, – сказал я, – так я скажу. Духовность — это самая коварная форма самообмана, и она владеет вами. Духовность — это Майя в её самой хитрой форме самосохранения – самый глубокий окоп эго. Вот перед чем вы стоите, вот что держит вас в ловушке. Духовность нависает над миром подобно пелене, подобно чёрному масляному дыму, который накачивают в атмосферу дымовые трубы, торчащие их миллионов церквей, университетов, монастырей и храмов, из книжных стеллажей, журнальных полок и вебсайтов. Я смотрю на вас, и вижу человека, всю жизнь