Духовная война (ЛП)

переход, который в здоровом обществе мы могли бы совершить естественно и относительно легко в ранней юности. Однако, в мире, который мы знаем, очень немногие совершают его, а из тех, кто совершил, намного меньше тех, кто продолжил развитие до сколь-нибудь значительной степени. Всегда работает духовная инерция, сопротивляясь движению или изменению. Она встроена очень глубоко. Вот почему так важно слово дальше. – Но вы, – спросила Джэн, – вы продолжили развитие дальше, за пределы перехода в человекавзрослого? – Да, продолжил. Сейчас я, вероятно, равнозначен взрослому юноше. Ну, взрослый юноша со звёздочкой, из-за просветления. – Значит, вы как взрослый юноша? – спросила Джэн, защищаясь. – А остальные мы все что, только дети? – Не совсем дети, – сказал я. – Скорее нерождённые дети, которым ещё предстоит выйти из чрева. Жизнь начинается, когда мы рождаемся для духа. Нет возможности для развития до этого выхода. Когда я говорю, что, возможно, мог бы быть взрослым юношей, я имею в виду мир, где мы были бы развиты в здоровом, нормальном смысле, где жизнь — это вечное путешествие роста, расширения и понимания, где тридцатипятилетний человек был бы значительно более развитым, чем тридцатитрёхлетний, а не лишь только более застывшим. В таком мире не было бы даже таких слов, как удача, молитва, воплощение или синхрония. Эти слова подходят для мира людей с закрытыми глазами, в котором наше лучшее мышление это почти мистическое гадание, основанное на таких хрупких доказательствах как жук в окне, но не для мира с людьми с открытыми глазами, где всё доступно прямому наблюдению.

***

Джэн делала скептические, но непродуктивные, замечания на протяжении всего вечера. Ничего заслуживающего внимания, просто сомнительные высказывания сомнительным тоном, словно она слишком умна, чтобы покупать то, что я продаю. Её презрительное высокомерие — это тип духовного щита, не необычного на подобных форумах. С её точки зрения я продавец подержанных машин, пытающийся продать ей рухлядь. Или низкопробный политик, пытающийся выманить её драгоценный голос. Или жадная корпорация, распространяющая рак в сахарной оболочке. Я – телевизионный священник-пропагандист, пытающийся загнать её в свою овчарню. Я – велеречивый обольститель на соседнем стуле в баре, пытающийся обратить её сердце против ума. Мы окружены этой динамикой покупки-продажи во всех областях нашей жизни, и духовность не исключение. Для такого человека, как Джэн, я всего лишь один из многих поклонников, соперничающих за её духовное сердце, и, как она могла не без оснований предположить, за её кошелёк. Она думает, что у неё есть что-то, что нужно мне, и она права, хотя и не знает, что это, и она была бы не прочь дать мне это, если бы у неё это было. Мне не нужно ни её сердце, ни ум, ни деньги. Я не хочу спасать её или просветлять. Я не хочу, чтобы она поверила в духовно возвышенный персонаж, который я изображаю, чтобы тоже я мог в него поверить. Всё, что мне нужно, это осмысленный диалог, интуитивная обратная связь, вызывающий и интересный разговор, но она не может мне этого дать, потому что она слишком поглощена своей защитной ролью разбирающегося духовного потребителя, чтобы выйти из неё и поиграть.

***

Мы сделали перерыв на пятнадцать минут, во время которых мы с Брэтт пошли прогуляться и поболтать о том о сём. Когда мы вернулись, все уже молча сидели на своих местах. Я взглянул на Брэтт, и она отправила меня обратно на арену. – Итак, как же воплощение можно применить к прыщу на носу? – спросил Брэд, смеясь. – Хороший вопрос, – сказал я. – Но здесь нельзя сравнивать, как яблоки с апельсинами, потому что в центре этого разговора мы говорим не о двух методах – молитве и воплощении – мы говорим о двух парадигмах – отделённой и интегрированной. – Окей, – сказал Брэд, – тогда что вы лично сделали бы с прыщом? Его вопрос вызвал всеобщее одобрение. Я взглянул на Брэтт и увидел, что она мне улыбается. Я улыбнулся в ответ.

– Для начала, – ответил я, – вместо того, чтобы воспринимать это неправильным, я без всяких вопросов бы знал, что это правильно, и задумался бы, почему. Итак, прямо сначала, имеет место отход от отделённой неправильности к интегрированной правильности. Я бы провёл минуту, размышляя, не совершил ли я где-то ошибку, не впал ли в неосознанность, приведшую к такому несвоевременному пороку, но это просто привычка, я не нашёл бы ничего подобного. Потом я потратил бы ещё минуту, чтобы выяснить, нет ли чеголибо, что я должен понять – понять ясно, а не поверить и не предположить – из этого странного прыща. Сомневаюсь, что я нашёл бы что-нибудь на этой стадии, но никогда не мешает проверить. Как бы то ни было, я бы оставался бдительным, поскольку появление этого прыща в данных обстоятельствах поразило бы меня так же навряд ли, как наверняка могло производить дальнейшие, хотя и пока невидимые, действия. – Вы не стали бы пытаться вылечить или спрятать его? – спросил Брэд. – Вероятно, попытался бы, конечно. Если бы я попал в ситуацию, где я хотел бы выглядеть наилучшим образом, я не был бы счастливее от прыща на носу, чем кто-либо другой. Я не стал бы притворяться, что мне всё равно – у меня нет привычки действовать иначе, чем я склонен. Я играю свою роль честно, понимаю ли я каждую деталь или нет, и в этих обстоятельствах мой персонаж может захотеть залечить или спрятать некрасивую отметину. – А что вы имели в виду под невидимыми действиями? – спросила Карен. – Для меня всё это не ново. Я долгое время делал это даже ещё до своего просветления, и теперь это встроенная функция моего пробуждённого сознания, мне не нужно это останавливать, или думать об этом, или выполнять это. В сценарии, где я иду на особое событие, выпускной вечер, что влечёт за собой одевание, ухаживание за собой, планирование и особые приготовления, появление прыща было бы столь же незаметным, как говорится, как пукнуть в батисфере. Я мог бы сразу не понять его назначение, но нечто настолько невероятное долго не оставалось бы загадкой, и вскоре последовало бы объяснение. – Последовало бы как? – Я не могу расписать этот сценарий так далеко. В течении нескольких часов, или уж точно, нескольких дней, то, что казалось небольшой неприятностью, открылось бы как идеальная часть более обширного, изящного целого. Всё обрело бы совершенный смысл. – Но иногда прыщ — это просто прыщ, – сказал Брэд философски. – Может быть, в вашем мире, – сказал я, – но не в моём. Как если бы сейчас сюда вполз морж, и вы спросили бы меня о нём, а я сказал бы, что иногда морж — это просто морж. – Да, – сказал Брэд, – если бы сейчас сюда вполз морж, думаю, этому было бы какое-нибудь рациональное объяснение. – Именно об этом я и говорю, – согласился я, – мы могли бы быть уверены, что есть какое-то объяснение, даже если бы мы не имели понятия, какое, и даже если бы мы никогда не нашли бы его с уверенностью. Говорить «морж — это просто морж» было бы абсолютно неприемлемым способом объяснить такое странное событие. Таким же образом, я бы не стал думать об этом прыще, о котором мы говорим, как о просто странном событии, или не заключил бы, что я не могу этого понять лишь потому, что ещё не время. Такой тип упорства и недоверия целиком и полностью присущ эгоистическому и отделённому состоянию. Даже если я никогда не пойму это полностью, я никогда не предположу, что это была – как я могу даже говорить такое? – случайность? хаотичность? элемент беспорядка? Беспорядка не существует. Нет ничего случайного или хаотического, только полностью увиденное или нет. Это не то, во что я верю, как вы предполагаете, это то, что я вижу. – Вы не стали бы молиться о том, чтобы прыщ исчез, или воплотить его исчезновение? – Нет, это значило бы, что это не правильно, чего мне даже в голову не придёт. Мне может не нравится иметь на носу прыщ, и я могу попытаться спрятать или вылечить его, но я не могу подумать о нём, как о чём-то неправильном. Похоже, они мне не поверили. – В этом сценарии, – продолжил я, – мои желания уже заняли бы свои места. В какой-то момент до свидания я потратил бы пару секунд на выражение желания, чтобы этот вечер прошёл хорошо – что всё, что бы ни случилось, всё было бы к лучшему – и отпустил бы это желание. Я бы отпустил его и забыл бы о нём. Я не стал бы панически пересматривать свои желания из-за появления прыща. Подобный тип испуганного недоверия не мог бы со мной произойти. Для меня здесь нет ничего неопределённого, всё очень конкретно и постоянно. Если вселенной угодно, чтобы у меня был на носу прыщ, тогда, очевидно, это угодно и мне. В тот