О себе

Тому, кто умирает здесь, помогают совершить переход в психический мир и в его будущей эволюции к Божественному.

Конечно, Мать не хочет, чтобы в ашраме были одни спортсмены; тогда это будет не ашрам, а спортплощадка. Спорт и физические упражнения важны для школьников, но и те не только играют, а еще посещают уроки. Между прочим, у них существенно улучшилось здоровье, дисциплина и поведение, так что это очень ценный результат. Во-вторых, молодым садхакам разрешено, а не предписано или рекомендовано, заниматься спортом, но, разумеется, при этом никто не ждет, чтобы они ходили только туда; у них есть другие, более важные занятия. Чтобы стать спортсменом, требуется лишь добровольный выбор, который зависит от желания и склонностей. В окружении Матери есть немало людей, например Х., которые никогда не помышляли о частых визитах на спортплощадку или о том, чтобы заниматься спортом, а Мать не помышляла просить их об этом. Иначе говоря, ей не могла прийти мысль быть недовольной тем, что вы избегаете подобных развлечений. Кто-то, конечно, мог бы спросить, зачем вообще нужен спорт в ашраме, где следует заниматься только медитацией и внутренними переживаниями и думать об уходе от жизни, чтобы достичь Брахмана. Но такая точка зрения справедлива лишь по отношению к обычным ашрамам, к каким привыкли, а тут у нас не ортодоксальный ашрам. У нас жизнь включена в йогу, и поскольку мы признаем жизнь, то можем делать всё, что считаем полезным для ее дальних и ближних целей, если это не противоречит духовной работе. В конце концов, ортодоксальный ашрам возник, только когда Брахман стал удаляться от мира и тень буддизма окутала всю страну, а все ашрамы стали монастырями. В древности ашрамы были совсем другими; мальчиков и молодых людей, которые там воспитывались, учили многому, что могло понадобиться в жизни: сын Пурураваса [363] и Урваши учился в ашраме у Риши стрельбе из лука и стал отличным лучником, а Карна [364] стал учеником великого мудреца, чтобы добыть у него мощное оружие. Поэтому не существует каких-либо априорных оснований к тому, чтобы исключить спорт из жизни такого ашрама, как наш, где мы пытаемся поставить знак равенства между жизнью и Духом. Не нужно исключать даже настольный теннис или футбол. Но, если серьезно, то я считаю, что играть или не играть есть дело выбора и наклонностей, и со стороны Матери было бы нелепо быть недовольной вами за то, что вы, подобно Х., не желаете стать спортсменом. Так что выбросьте это из головы; то, что Мать может быть недовольна вами по этой причине, абсолютно исключено. Так что ваша идея, будто она хочет держаться от вас на расстоянии за то, что вы якобы совершили или не совершили, есть недоразумение, лишенное каких бы то ни было оснований, поскольку ни вы не давали повода, ни она об этом не помышляла. Сама она мне говорила, что всё как раз наоборот и что если она что-то раньше и думала, то как раз обратное, а если что-то чувствовала, то лишь доброту. Единственная перемена, которую она могла бы ждать от вас, это нарастание психических и духовных усилий и внутренний рост, и тут вы ее не обманули – напротив. Кроме того, мысль о том, что Мать, возможно, недовольна вами потому, что вы не меняетесь в соответствии с тем или иным шаблоном, – идея дикая; это было бы в высшей степени необоснованно и неразумно.

Мать отнюдь не хочет, чтобы кто-нибудь занимался спортом, не имея к тому природной склонности или желания; заниматься или нет должно быть делом сугубо добровольным, и она отнюдь не относится холодно к тем, кто не ходит на спортплощадку, и не смотрит на них сверху вниз. Это было бы абсурдом: вокруг нее люди, кто преданно ей служат и она это ценит, к кому она относится с доверием и любовью, но кто никогда не ходили на спортплощадку, потому что у них не было для этого либо времени, либо желания – можете ли вы себе представить, что она из-за этого отвернется от них или начнет к ним холодно относиться? Мать никогда не считала, что спорт должен быть единственным или главным занятием жителей ашрама; даже у школьников, для физического развития которых эти спортивные игры и атлетические упражнения так важны и для которых они и предназначены, есть и другие занятия – работа, учеба – и другие развлечения, на которые они тратят время не меньше, чем на спорт. Есть другие, более важные вещи: есть йога, духовный прогресс, бхакти, преданность, служение…

Не понимаю, что вы имеете в виду под тем, что я «трачу время на спорт»: я не трачу на него нисколько времени, за исключением того, что по просьбе Матери написал одну статью для первого номера «Бюллетеня» [365] и вторую для следующего. Всю остальную работу по спортивной организации делает Мать, и ей придется ее делать, наверное, пока спортивные занятия не будут достаточно организованы, чтобы проходить при общем руководстве сверху, и от нее требовалось бы присутствовать там лишь раз в день. Я вложил туда свою силу, чтобы помочь ей, как и во всякой другой работе по ашраму, но больше я не тратил на спорт никакого времени.

Нет никакой необходимости делать спорт обязательной частью йоги или начинать заниматься им, чтобы завоевать любовь и сердечность Матери. У йоги свои цели, средства и требования; спорт не имеет к ним отношения, как вам и дала понять Мать, когда сказала, что тот вид концентрации, который нужен на спортплощадке, это не медитация, и служит он для тренировки движений, а не для достижения целей йоги.

Также неверно, будто Мать или я отошли от йоги и намерены сосредоточить всё внимание на спорте; у нас нет ни малейших намерений менять основные принципы ашрама и превращать его в спортивное общество. Если бы мы это сделали, это был бы в высшей степени глупый поступок, а если это вам кто-то сказал, то он, должно быть, сошел с ума или у него приступ временного безумия, если такое приходит в голову. Мать уже вам как-то раз ясно сказала, что то, что происходит на спортплощадке, не медитация и не концентрация, какая нужна для йоги, а обыкновенная сосредоточенность, необходимая исключительно для выполнения физических упражнений. Если Мать и занимается этим – неправда, что только этим, – то лишь по той причине, чтобы организовать это всё как можно быстрее и чтобы дальше всё это шло бы само собой, не требуя от нее внимания и особой заботы, как это всегда было с организацией всех прочих дел ашрама. Что до меня, то это полный абсурд – думать, будто я забросил медитации и йогу и теперь меня интересуют только бег, прыжки и маршировка! По-видимому, это – странное толкование моего второго сообщения в «Бюллетене». В первом я писал о спорте и его пользе – точно так же, как писал раньше о политике, социальном развитии и прочих видах деятельности. Во втором же я коснулся этой темы вскользь, поскольку люди выражают непонимание, почему ашрам вообще должен иметь отношение к спорту. Я объяснил, почему и зачем, рассматривая этот вопрос в основном в более широком смысле: каким образом спорт, равно как и другие виды деятельности, могут стать частью пути к полному совершенству всех граней человеческого существа, включая тело, и в особенности в том, что касается природы совершенствования тела. Я недвусмысленно дал понять, что высшее и полное совершенство всего инструментария Духа может быть достигнуто только через йогу и что поднять на другую ступень всё человеческое существо, достичь на земле божественной жизни в божественном теле можно только с ее помощью. Я совершенно ясно сказал, что с помощью человеческих и физических средств, таких как спорт, можно достичь лишь относительного совершенства в ограниченных пределах. В этом нет ничего, что оправдывало бы мысль о том, что спорт может быть средством, позволяющим мгновенно подняться в Сверхразум, или что Сверхразум может низойти на спортплощадку и никуда более, так что он достанется только тем, кто туда ходит; для меня это была бы неважная перспектива, так как в таком случае у меня не было бы шансов!