Ранние беседы. Дикие гуси и вода

Раджниш, почему индийцы нетерпимы к тебе? Почему они сердятся на тебя?

Радха, все очень просто. Индийцы - религиозные люди, единственные религиозные люди на свете, очень духовные люди. Таков знак их духовности, религиозности. Так называемые религиозные люди всегда становятся фанатиками. Они говорят о терпимости, но проявляют нетерпимость. На самом деле, сама мысль о терпимости посеяла в них семя нетерпимости.

Когда кто-то призывает к терпимости, значит у него есть нетерпимость. Иначе зачем стараться быть терпимым? Я нетерпим, поэтому мне не надо быть нетерпимым. С какой стати мне быть терпимым или нетерпимым? Это две стороны одной монеты. Но так называемые религиозные люди, ложно духовные люди, непременно будут нетерпимыми, потому что они подавляют свой гнев, ярость. Они кипят внутри гневом.

На днях я просматривал газеты. Один очень религиозный человек написал статью о том, что Раджниша надо лечить электрошоком. Вот индийская культура с ее религиозностью, ненасилием, целибатом, великим наследием, великими провидцами. Этот человек просит правительство мучить меня электрошоком.

Во второй статье, которую я прочел вчера, требуют немедленно выслать меня из Индии. Третья статья гласит, что правительство Индии должно выбросить меня в Аравийское море. Даже не в Индийский океан, потому что я могу загрязнить его. Они пишут: «Выбросьте Раджниша в Аравийское море, чтобы он загрязнял арабов!»

Я советую совершить все эти три поступка одновременно, не надо совершать их по очереди. Сначала меня можно помучить электрошоком, а затем депортировать, но не выдать мне паспорт. Я не смогу официально покинуть пределы страны, поэтому меня придется выкинуть в Аравийское море. И тогда будет спасена Индия со всей ее религией, культурой и великим наследием. Так индийцы докажут всему миру, что у них живут лучшие гуру в мире, что все страны должны прислушиваться к мудрым советам Индии.

Радха, индийцы сердятся на меня потому, что я не поддерживаю их верования. Они противостоят мне потому, что я оригинален, а они всегда против оригинальности, потому что всякая оригинальность противоречит традиции, устоям. А индийцы веками жили заимствованными знаниями.

Чандулал: Добрый вечер, я пришел к тебе за зонтом, который ты одолжил у меня на прошлой неделе».

Гаурилал: «Извини, но я одолжил его приятелю. А он тебе очень нужен?»

Чандулал: «В принципе, я мог бы обойтись без него, но мой друг, у которого я одолжил этот зонт, говорит, что владелец зонта требует его».

Такова ментальность индийцев. Они постоянно заимствуют. Если они видят что-то новое, то дрожат от страха. Именно от страха они начинают гневаться. Всегда помните о том, что другая сторона страха - гнев. Страх, выполняющий йоговскую стойку на голове, становится гневом. Гнев это средство обороны, так как в душе человек боится.

Против меня не выдвинули ни одного аргумента. Вы думаете, против меня найдут аргументы? Электрошок, депортация, Аравийское море - разве это аргументы? У них нет против меня ни одного аргумента. Индийцы чувствуют полное бессилие, поэтому и бесятся.

И они продолжают присылать мне вопросы. Пандит Ладжашанкара Джа прислал мне два вопроса.

Почему индийцам не разрешают принимать участие в терапевтических группах?

Наверно, ты промываешь мозги невинным западным людям на терапевтических группах?

Сначала он хочет узнать, почему индийцам не разрешают принимать участие в терапевтических группах. А они смогут понять терапию? Они поймут, как надо выбрасывать из себя подавленную сексуальность? Они сумеют осознать уродство своего поведения? Им удастся разглядеть в зеркале терапии свое подлинное лицо?

Со своей стороны я готов открыть им доступ на такие группы. Пандита Ладжашанкару Джа можно пустить, но будет ли он готов отбросить свою ученость, ведь он пандит, брамин? Сможет ли он отказаться от своего прошлого и пойти на группу терапии? Будет ли он готов быть по-настоящему духовно обнаженным, истинным, честным? Группа терапии может действовать, только если вы подлинны, если говорите только то, что чувствуете. Но будет происходить что-то совсем другое. Он не скажет то, что чувствует. Он будет выражать то, что от него ожидают.

На днях одна саньясинка рассказала мне о том, как какой-то индиец упал к ее ногам, стал массировать ее стопы и приговаривать: «Мать, мать». А затем он стал поднимать ладони все выше. Она пыталась остановить его, но он не слушал, а только повторял: «Мать, мать». Затем он пытался ощупать ее бедра. Его обращение «мать» звучало двусмысленно, потому что при этом он пытался щупать ее тело под робой.

Индийцев нельзя пускать на группы просто потому, что они не готовы открыться. Они стали самым закрытым народом в мире. Если они не могут даже понять то, что я здесь говорю, то разве смогут они принять поистине глубокую исцеляющую ситуацию? Это им не под силу.

А второй вопрос показывает его страх: «Наверно, ты промываешь мозги невинным западным людям на терапевтических группах?»

Он боится того, что, если отпустит себя и откроется, тогда ему промоют мозги. Не бойся, пандит Ладжашанкара Джа, потому что для промывки мозгов нужны в первую очередь сами мозги! Разве я смогу промыть тебе мозги? Сначала тебе придется приобрести мозги, и только затем я смогу промывать их. Мы промоем их дочиста, но сначала покажи мне их.

И он называет моих саньясинов невинными западными людьми. Если они невинны, тогда мне не надо отмывать их. На самом деле, именно тебе нужна помывка, но у тебя нет мозгов. У этих людей мозги есть, но им не нужна помывка. Ты видишь, как трудно мне приходится?

Индийцы гневаются на меня потому, что они надеются на то, что стану укреплять их эго, но я вместо этого разбиваю их эго вдребезги. Именно поэтому им так больно, ведь я не осуществляю их ожидания.

Они не выражают это прямо, но я каждый день читаю об их мнении в газетах. Люди пишут обо мне: «Когда Раджниш читал лекции о Бхагавадгите, все было очень хорошо. Нам очень нравились его лекции. Когда он говорил о Махавире, все было прекрасно. Но теперь нам очень не нравится то, чем он занимается».

Почему им было хорошо, когда я читал лекции о Бхагавадгите? Потому что они чувствовали, что я осовремениваю Кришну, придаю ему черты современного человека.

Не беспокойтесь. Как только коммуна упрочит свое положение, я снова станут говорить о Бхагавадгите. И тогда вы возненавидите мои лекции, ведь я стану говорить правду. Прежде я говорил все вокруг да около Бхагавадгиты, теперь же я покажу ее подлинное лицо, обнажу ее, и тогда вы почувствуете ко мне еще больше неприязни.

Но вы сами просите об этом.

Девушка в первый раз пошла на свидание. Она возвращается домой поздно, в два часа ночи.

«Где ты была?» - спрашивает ее взволнованная мать.

«На вечеринке с одним парнем», - отвечает дочь.

«А куда вы ходили?» - интересуется мать.

«В его комнату», - отвечает дочь.

«А что вы там делали?» - пугается мать.

«Мы выпили, потом сели на кровать и разговаривали».

«А затем что было?» - дрогнул голос матери.

«Затем он попросил меня закрыть глаза и раздел меня».

«А потом?» - дрожала мать.

«Потом он дал мне трико и пару роликовых коньков... Мама, а почему ты смеешься?»

Постарайтесь понять суть анекдота. Представляете? «Потом он дал мне трико и пару роликовых коньков» «А почему ты смеешься?»

Мать ждет. У нее есть какие-то тайные ожидания: нечто вот-вот случится, все висит на волоске... Но оказалось, что ничего не случилось.

Индийцы ждут от меня, что я стану распространять по миру индуизм, послание Вед. С какой стати я должен заниматься такими глупостями? Если я могу огласить свое послание, то зачем мне возиться с чужими посланиями? Провидцы Вед не интересовались мной - а я почему должен интересоваться ими? Они никогда не распространяли мое послание, поэтому и мне ни к чему оказывать им услуги.

Но у них очень ветхий язык понимания. Они могут понять только то, что написано в их священных писаниях. Они ничего больше не могут понять, каким бы ветхим ни был их язык. А он большей частью ветхий, потому что мир развивается, человек взрослеет.