Книги, которые я любил

ОШО

Книги, которые я любил

Books I Have Loved

OSHO

дискурсы, данные в 1984 году в Орегоне, США

Глава 1

Гость, хозяин, белая хризантема… Это те моменты, как белые розы, когда никто не мог говорить.

Ни гость,

ни хозяин…

только тишина.

Но тишина говорит своим собственным манером, поёт свою песню удовлетворённости, мира, красоты и благословения; иаче у нас не было бы Дао Дэ Цзин, у нас не было бы Нагорной проповеди. Я считаю эти книги настоящими поэтическими произведениями, хотя они не созданы в какой-либо поэтической традиции. Они вне этого. Они держаться особняком. Это правда, потому что они не принадлежат никаким нормам, никаким традициям, они не принадлежат этим измирениям; они вне всего этого, и теперь они будут очищены.

Несколько фрагментов из «Братьев Карамазовых» Фёдора Достоевского подлинно поэтичны, и даже кое-что из книги сумашедшего Фридриха Ницше «Так сказал Заратустра». Даже если бы Ницше не написал ничего, кроме «Так сказал Заратустра», он бы уже чрезвычайно услужил человечеству — нельзя ожидать большего от любого человека — потому что Заратустра был почти забыт. Так вот это Ницше вернул его, он дал ему новое рождение, воскресил его. «Так сказал Заратустра» может стать Библией будущего.

Говорят, что Заратустра смеялся, появившись на свет. Очень сложно представить себе новорождённое дитя смеющимся… Ладно уж улыбающимся — но смеющимся? Это очень удивительно, поскольку смеху нужен контекст. Какой шутке смеялся малыш Заратустра? Вселенской шутке, в этой шутке всё существование..

Да, напишите в своих записях «космическая шутка» — и подчеркните. Очень хорошо. Я слышу, как вы подчеркнули. Это прекрасно. Вы заметили, насколько хороший у меня слух? Если я захочу, я могу услышать, как кто-то рисует или как упал лист. Если я захочу, я могу видеть в темноте, в абсолютной темноте. Но когда я не хочу слышать, я притворяюсь неслышащим, просто чтобы дать вам ощущение, что всё протекает хорошо..

Заратустра, родившись, смеётся! И это было только начало. Он смеялся всю свою жизнь. Вся жизнь его была смехом. Но даже так люди забыли его. Англичане решили изменить ему имя, они назвали его ″Зороастр″. До чего чудовищно! ″Заратустра″ было похоже на мягкость розового лепестка, а ″Зороастр″ звучит, как огромное механиеское бедствие. Заратустра смеялся бы над своим новым именем: ″Зороастр″. Но до Фридриха Ницше долгое время он был забыт. Кто-то должен был появиться, чтобы вернуть Заратустру.

Мусульмане насильно обратили всех последователей Заратустры в свою веру. Всего несколько человек сбежало — в Индию, ещё куда-то. Индия была местом, куда любой мог попасть без паспорта или визы, без всяких проблем. Всего несколько последователей Заратустры смогли убежать от убийц во имя бога. Этих последователей не много и в Индии — всего сто тысяч. КТо теперь будет беспокоиться о религии, последователей которой насчитывается всего сто тысяч, которые к тому же не только почти все живут в Индии, но даже в окрестностях одного только города, Бомбея. Но даже и эти люди забыли Заратустру. Они пошли на компромисс с индусами, с которыми им пришлось совместно жить. Они смогли сбежать от одних, но сразу попали в канаву — в очень глубокую канаву! С одной стороны хорошо, с другой — канава. Путь — то, что Будда называл серединным путём — значит идти точно по середине, между любыми крайностями…

Заслуга Ницше в том, что он вернул Зарастустру современному миру. Но он сотворил и вред — и это был Адольф Гитлер. Он создал обоих. Разумеется, он не ответственен за Адольфа Гитлера. У Гитлера было своё недоразумение по поводу идеи Ницше о ″сверхчеловеке″. [1] Что мог Ницше с этим поделать? Если вы недопонимаете меня, что я могу с этим сделать? Непонимание — это всегда ваша свобода. Адольф Гитлер был юной посредственностью, отсталым в развитии ребёнком, действительно никуда не годным. Просто вспомните его лицо — эти маленькие усы, эти глаза, которые смотрят, будто хотят вас напугать, этот напряжённый лоб… Он был так напряжён потому что не мог быть дружественен к кому-либо на протяжении всей своей жизни. Чтобы быть другом, только одно нужно — слегка расслабиться.

Гитлер не мог любить, хотя он пытался по-своему. Он пытался, так же, как, к сожалению, делают многие мужья, — диктовать, отдавать приказы, манипулировать и управлять женщинами. Но он был не в состоянии любить. Для любви нужен разум. Он даже не мог позволить своей девушке остаться с ним наедине в своей квартире ночью. Это страшно! Он опасался, что пока он будет спать… Кто может знать, подружка может оказаться повражкой; она может быть агентом иностранной разведки. Он спал один всю жизнь.

Как мог человек, подобный Адольфу Гитлеру, любить? Он не имел симпатий, ни чувств, у него не было сердца — никакой женской стороны не было в нём. Он убил женщину внутри себя, так как же он мог любить женщину снаружи?! Чтобы любить внешнюю женщину, ты должен подпитывать женщину, которая у тебя внутри, потому что только то, что есть внутри, выражается вовне, в твоих действиях.

Я слышал, что Гитлер застрелил одну свою подругу из-за сущего пустяка; он убил её, так как запрещал ей навещать её мать — а она уходила, пока его не было, хотя к моменту его прихода и возвращалась. Он узнал от охраны, что она выходила. Этого было достаточно, чтобы кончилась любовь, — не только любовь, женщина тоже! Он застрелили её, сказав: «Если ты не повинуешся мне, ты мой враг!»

Это была его логика: кто повинуется тебе, тот твой друг; кто не повинуется — тот враг. Кто за вас, тот с вами, а кто не за вас, тот против вас. Это не обязательно так: кто-то может быть просто нейтральным, ни за вас, ни против вас. Кто-то может быть не вашим другом — он не за вас, но это не обязательно значит, что он ваш враг.

Я люблю книгу «Так сказал Заратустра». Я люблю всего несколько книг, я могу пересчитать их по пальцам…

«Так сказала Заратустра» — она будет первой в моём списке.

«Братья Карамазовы», вторая.

Третья — «Книга Мирдада».

Четвёртая — «Чайка по имени Джонатан Ливингстон».

Пятая книга — «Дао Дэ Цзин» Лао Цзы.

Шестая — это «Притчи Чжуана Цзы». Он был самым любвеобильным человеком, и эта книга самая любвеобильная.

Седьма — Нагорная Проповедь. Только Нагорная Проповедь, не вся Библия. Вся Бибилия — это просто чепуха, за исключением Нагорной Проповеди.

Восьмая… Верно я нумерую? Прекрасно. А то вы можете почувствовать, что я по-прежнему нахожусь в своём безумии. Восьмая, «Бхагавадгита», божественная песнь Кришны. Кстати, ″Христос″ — это только вариация произношения слова ″Кришна″, так же, как ″Зороастр″ происходит от ″Заратустра″. ″Кришна″ — имеется ввиду высшая степень сознания, и песнь Кришны, «Бхагавадгита», достигает крайних высот бытия.

Девятая, «Гитанджали». Имеется ввиду ″избранные песни″. Это работа Рабиндраната Тагора, за которую он получил Нобелевскую премию.

И десятая — это песни Миларепы. «Тысяча песен Миларепы», как эту книгу называют в Тибете.

Никто не говорит.

Хозяин,

Гость,

белые хризантемы тоже молчат…

Аххх!.. Как прекрасно. ″Белые хризантемы″!. Как замечательно. Слова так бедны. Я не в состоянии описать, что это мне доставляет…

Белые Хризантемы.

Никто не говорит.

Хозяин,

гость,

Белые хризантемы.

Хорошо. Из-за этой красоты мои уши не могут слышать даже шума… мои глаза наполняются слезами.

Слёзы — единственные слова, которыми неизвестное может говорить,

это язык тишины.