Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Декарта не без основания обвиняли в атеизме, так как он сам весьма убедительно ниспровергает своп слабые аргументы в пользу бытия божьего. Поэтому мы вправе сказать ему, что его система ниспровергает идею творения. Действительно, до того как бог сотворил материю, он не мог ни сосуществовать, ни быть сопротяженным с ней; значит, согласно самому Декарту, бога тогда не было, так как если у модификаций отнять их субъект, то и сами эти модификации должны исчезнуть. Если бог, по учению картезианцев, не что иное, как природа, то эти последователи Декарта оказываются явными спинозистами; если же бог - движущая сила природы, то он не способен существовать сам по себе и существует лишь постольку, поскольку имеется субъект, которому он присущ, то есть природа, двигателем которой он является; таким образом, бог не существует сам по себе, существуя лишь постольку, поскольку существует приводимая им в движение природа. Чем может быть движущая сила вселенной без материи, то есть без субъекта, который следует приводить в движение, сохранять и производить? Если бог есть эта двигательная сила, то чем был бы он без мира, в котором мог обнаруживать свое действие? ("Уличенный безбожник, или Рассуждения против Спинозы", Амстердам, 1685, стр. 115.)

Мы видим, таким образом, что Декарт не только не установил бытие божье на прочных основаниях, но, наоборот, совершенно разрушил его основания. Та же участь неизбежно ожидает всех, кто станет рассуждать об этом: в конце концов они всегда запутаются в противоречиях и самоопровержениях. Те же самые несуразности и противоречия мы встречаем в учении знаменитого отца Мальбранша, которое при сколько-нибудь внимательном отношении к нему, по-видимому, ведет прямо к спинозизму. Действительно, можно ли найти что-нибудь более близкое способу выражения Спинозы, чем утверждения: вселенная есть лишь эманация бога; мы видим все в боге, все, что мы видим, есть только бог; один только бог производит все, что совершается; бог есть все совершающееся и происходящее в природе; бог есть все бытие и единственное бытие?

Не значит ли это формальным образом утверждать, что природа есть бог? Впрочем, Мальбранш наряду с уверениями, что мы видим все в боге, утверждает, что еще вовсе не доказано, будто существуют материя и тела, и одна лишь вера учит нас этим великим тайнам, о которых мы не имели бы без нее никакого понятия, Но в таком случае мы вправе спросить его: как можно доказать существование бога, создавшего материю, если само существование этой материи является проблемой?

Мальбранш сам признает, что невозможно точным образом доказать бытие какого-нибудь другого существа, кроме того, которое является необходимым; он прибавляет к этому, что если приглядеться внимательнее, то можно убедиться в невозможности узнать с полной достоверностью, действительно ли бог является творцом материального, чувственного мира или нет. Но в таком случае очевидно, что, согласно учению отца Мальбранша, за существование бога нам ручается одна лишь вера; но вера сама предполагает это существование: ведь если мы не уверены, что бог существует, то как можно заставить нас верить тому, что он говорит?

С другой стороны, учение Мальбранша явно ниспровергает все теологические догматы. Действительно, как примирить со свободой человека представление о боге, который является движущей причиной всей природы, непосредственно приводит в движение материю и тела, так что без его воли не происходит ничто во вселенной, предопределяет все поведение своих творений? Как можно утверждать при этом, что человеческая душа обладает способностью образовывать мысли и желания, двигаться и видоизменяться? Если предположить вместе с теологами, что сохранение тварей есть непрерывное творение, то не значит ли это, что сам бог, сохраняя их, заставляет их делать зло? Ведь ясно, что, согласно системе Мальбранша, бог делает все и твари являются лишь пассивными орудиями в его руках; их грехи, как и добродетели, принадлежат ему; люди не могут ни обладать заслугами, ни быть виновными, а это уничтожает возможность всякой религии. Так теология непрерывно разрушает самое себя.

Посмотрим теперь, не даст ли нам бессмертный Ньютон более правильных понятий о боге и более убедительных доказательств бытия божьего. Этот человек, замечательный гений которого разгадал природу и ее законы, впал в заблуждения, лишь только покинул ее; раб своих детских предрассудков, он не осмелился поднести светоч своего знания к призраку, который люди без всяких оснований присоединили к природе; он не понял, что собственных сил природы было достаточно, чтобы произвести все те явления, которые были им так удачно объяснены. Одним словом, великий Ньютон становится просто ребенком, когда, покинув физику и очевидные факты, углубляется в фантастический мир теологии. Вот что он говорит о божестве: "Этот бог управляет всем не как душа мира, а как господин и владыка всех вещей. Ввиду его верховного, суверенного владычества его и называют господь бог, вселенский царь. Действительно, слово бог относительно и предполагает наличие рабов; божественность - это господство или суверенное владычество бога не над своим собственным телом, как думают люди, считающие бога душой мира, но над рабами".

Мы видим отсюда, что Ньютон подобно всем теологам делает из своего бога, этого чистого верховного духа, какого-то царя, самодержца, деспота, то есть могущественного человека, государя, управляющего вселенной по образцу того, как земные цари иногда управляют превращенными в рабов подданными, которым они обыкновенно весьма неприятным образом дают почувствовать всю тяжесть своей власти. Таким образом, бог Ньютона - это какой-то деспот, то есть человек, обладающий привилегией быть добрым или несправедливым и злым, когда ему заблагорассудится. Но так как, согласно взглядам Ньютона, мир, а также рабы божьи существовали не вечно и были созданы в определенное время, то отсюда следует, что его бог до сотворения мира был царем без подданных и без государства. Посмотрим, более ли логичен этот великий философ в своих дальнейших рассуждениях об обожествленном им деспоте.

"Верховный бог, - говорит он, - это вечное, бесконечное, абсолютно совершенное существо; но сколь бы совершенно ни было какое-либо существо, оно не является верховным богом, если не обладает суверенной властью. Слово бог означает господин; но не всякий господин есть бог: только суверенная власть духовного существа составляет бога, только истинная суверенная власть составляет истинного бога, только верховная суверенная власть составляет верховного бога, только ложная суверенная власть составляет ложного бога. Из истинной суверенной власти истинного бога следует, что он жив, разумен и могуществен, а из других его совершенств - что он верховное или совершеннейшее существо. Бог вечен, бесконечен, всеведущ, то есть существует от века и не перестанет существовать никогда, он управляет всем и знает все, что происходит или может происходить. Бог не есть ни вечность, ни бесконечность, но он вечен и бесконечен; бог не есть пространство или длительность, но он длится и присутствует (adest)".Слово adest, которым Ньютон пользуется в тексте, приводится им, по-видимому, для того, чтобы избежать утверждения, что бог заключен в пространстве.

Во всей этой невразумительной тираде мы видим лишь невероятные усилия примирить теологические атрибуты, то есть абстрактные качества, с человеческими атрибутами, приписываемыми обожествленному монарху; мы видим, как отрицательные качества, неприменимые к человеку, приписываются, однако, владыке природы, признаваемому ее царем. Но как бы то ни было, верховный бог всегда нуждается в подданных для установления своей суверенной власти; ему нужны люди, чтобы проявлять эту власть, иначе он не был бы царем. Когда ничего не существовало, чьим господином был бог? Кроме того, действительно ли этот господин, этот духовный царь проявляет свою духовную власть над существами, часто не выполняющими того, что он хочет, беспрестанно борющимися против него и вносящими беспорядок в его владения? Действительно ли этот духовный монарх является господином над умами, душами, желаниями и страстями своих подданных, которым он предоставил свободу восставать против него? Управляет ли этот бесконечный, всеохватывающий и всевластный монарх грешниками, руководит ли он их поступками, находится ли он в них, когда те оскорбляют своего бога? Не обладает ли дьявол, лжебог, злой дух, постоянно разрушающий, как учат нас теологи, планы истинного бога, более обширной властью, чем последний? Разве истинный государь не тот, чья власть оказывает влияние на наибольшее число граждан государства? Если бог вездесущ, то не является ли он печальным свидетелем и соучастником оскорблений, повсюду наносимых его божественному величию? Если бог заполняет все, то разве это не значит, что он обладает протяженностью, поскольку его части находятся в соответствии с различными частями пространства? И не перестает ли он в таком случае быть духовным существом?