Сын Человеческий

Вот такой панегирик сложился в среде христиан. Позднее в церковных кругах возник даже апокриф, посвященный жизни и смерти Иакова Праведного. [702]

Таким образом, казалось бы, Яакоб Ахмара должен бы быть с самого начала общественного служения Иисуса самым любимым и главным учеников Основателя, однако в Евангелиях мы находим нечто совершенно противоположное: Яакоб не верил в Иисуса (Ин.7:5) и даже считал Его безумным. [703]

Вот так дела! Яакоб Ахмара, который до самой смерти Иисуса был Его врагом и который, даже став христианином, вел образ жизни в самых строгих правилах фарисеев, [704] стал главой экклесии Иерусалима, опередив даже Петра и Иоанна.

Что же произошло? Климент Александрийский по этому поводу лишь восхваляет коллегию Двенадцати за то, что после вознесения Христа они проявили благородное смирение и самоотвержение, избрав епископом Иерусалима Иакова Праведного, а не кого-либо из собственного кружка (Климент Александрийский у Евсевия. — Eus.HE.II.1:3). Но тогда напрашивается вопрос, почему они избрали главой экклесии такого человека, который был противником Основателя, а не кого-либо другого, который не входил в число Двенадцати, но всегда верил в Иисуса?..

С полной уверенностью мы можем сказать, что Петр не сомневался в том, что Христос являлся Иакову Праведному (ср. 1 Кор.15:5–7 и Гал.1:18–19). Евангелие Евреев утверждает, что Ахмара даже присутствовал на тайной вечере и что первое явление Воскресшего было именно ему (ЕЕ. — Hier.De vir. ill.2). А Климент Александрийский говорит, что по воскресении своем Иисус передал тайное знание именно Иакову Праведному, Иоанну и Петру и что эти трое передали его остальным апостолам (Климент Александрийский у Евсевия. — Eus.HE.II.1:4). Какой же перелом произошел после смерти Иисуса в отношениях между Двенадцатью и Иаковом Праведным?..

Ясно одно: в установлении веры в воскресение Иисуса Яакоб Ахмара сыграл далеко не последнюю роль, о которой мы еще поговорим.

57. Иерусалим или Галилея?

О воскресении Иисуса Цельс пишет: «Кто это видел? Полубезумная женщина или кто-нибудь еще из той же шарлатанской компании, которому это пригрезилось вследствие какого-то предрасположения или который по своей воле дал себя увлечь обманчивому, фантастическому видению, как это с очень многими случалось, или, что вероятнее, захотел поразить остальных шарлатанской выдумкой и этой ложью открыл дорогу бродягам» (Цельс у Оригена. — Orig.CC.II.55).

С исторической точки зрения, если, конечно, отвергнуть обвинение в намеренной лжи, в этих словах нет ничего невероятного. Действительно, вполне возможно, что после смерти Иисуса ученики Его бежали в Галилею и там, оправясь от страха, выдвинули версию, что Иисус, наверно, воскрес и сел одесную Бога, и сами уверовали в это.

Нетрудно понять, почему для воскресения был установлен именно третий день: Иисусу надлежало умереть лишь на короткий срок, но умереть действительно и совершенно. Распятие Иисуса было совершено в пятницу, а в субботу Яхве почил от всех дел (Быт.2:2), поэтому казалось, что и воскресение Мессии было бы в этот день нарушением Закона. Кроме того, вследствие характерного значения числа «3», третий день, вероятно, считался наименьшим сроком для исполнения какого-либо дела. Быть может, кто-то вспомнил слова пророка: «Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его» (Ос.6:2).

По свидетельству всех евангелистов, ученики сначала умалчивали о воскресении Иисуса, а по рассказу Терциуса, апостолы стали говорить об этом только в день Пятидесятницы (Деян.2:1,14,23–24), то есть через семь недель после означенного третьего дня. Кроме того, исторически ничем не подтверждается предположение, что Иисус был погребен в каменном склепе Иосифа Аримафейского, а если Иисус был погребен, быть может, в каком-нибудь неосвященном месте, [705] то ученикам Его было уже нелегко осмотреть Его могилу, и если они после того выступили с вестью о Его воскресении, то и противникам их было труднее опознать и демонстрировать тело Иисуса, тем более что евреи всегда питали отвращение к трупам.

Во всей этой истории нет ничего невероятного. Однако она не совсем объясняет психологию апостолов. Неужели они сразу же поверили в воскресение Учителя, не имея никаких доказательств этого? А ведь следует помнить, что они поверили до такой степени, что почти все пожертвовали жизнью за эту веру. Не было ли здесь какой-то вспомогательной причины, какого-то нюанса, который и зародил в учениках твердую веру, что Иисус действительно воскрес? И здесь, по-видимому, мы должны признать, что на второе утро по распятии Иисуса склеп действительно оказался пустым.

О том, куда исчезло тело Иисуса, несколько версий приводит Ренан. [706] Возможно, что тело было взято несколькими учениками и перевезено в Галилею. Остальные ученики, оставшиеся в Иерусалиме, могли не знать об этом. Те же, которые унесли тело в Галилею, могли не знать ничего о том, что происходило в Иерусалиме. Вера в воскресение возникла без них и оказалась для них неожиданностью (ср. Мф.28:17). Именно поэтому мы, опираясь на Новый завет, не видим на арене зарождающегося христианства восьми человек из числа Двенадцати. Кроме того, возможно, что здесь не обошлось без участия женской руки. Мария Магдалина, «одержимая семью бесами» (Мк.16:9; Лк.8:2), то есть страдавшая сильным психическим расстройством, в период обострения болезни могла перезахоронить тело и впоследствии ничего об этом не помнить.

Павел говорит, что Иисус сначала явился Кифе (1 Кор.15:5), однако мы не находим рассказа об индивидуальном явлении Петру ни в одном другом источнике, кроме краткой фразы в Евангелии от Луки (Лк.24:34), которую, вероятно, Терциус вставил в текст со слов самого же Павла. Другие рукописи сообщают, что при явлении Христа Кифе с ним были и другие ученики, [707] но выше мы уже указали на вымышленность всех иерусалимских явлений апостолам.

Кроме того, апостол Павел ничего не говорит о явлениях Христа кому-либо из женщин, хотя Примус и Квартус утверждают обратное (Мф.28:9-10; Ин.20:14–18), впрочем, стихи 9–10 главы 28 Евангелия от Матфея не входили в первичный текст. Действительно, ангел говорит женщинам, что Иисус «воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее: там Его увидите» (Мф.28:7). Однако, вопреки (!) предсказанию ангела, Иисус является им не в Галилее, а тут же, по дороге в Иерусалим. Может быть, Воскресший хотел дать им новый указ? Так ведь нет! Он почти дословно повторяет то, что уже сказал ангел. Короче, это первое явление Христа, рассказанное автором или, что более вероятно, последним редактором Евангелия от Матфея, настолько излишне и несовместимо, что оно только показывает, до какой наивности может дойти компилятор. Если мысленно отбросить это первое явление, то получается вполне связный рассказ.

Иерусалим

Таким образом, мы можем смело предположить, что из апостолов никто не знал о первом явлении Христа кому-либо из женщин, а стало быть, рассказ Квартуса о явлении Иисуса Марии Магдалине у склепа есть не апостольское предание, а поэтическая вольность евангелиста. Это предположение подтверждается сведениями Евангелия от Петра, согласно которым, Иисус женщинам не являлся, а Его ученики, возвращаясь из Иерусалима в Галилею, «плакали и горевали» (ЕП.55–59).