Новый эклогион

Он каждый день произносил и такие прекрасные слова: — Прошу вас, ноги мои, не теките на зло, но до тех пор, когда уже не сможете стоять и двигаться, и прежде чем будете связаны и станете неподвижны, стойте с ревностью на молитве к Богу. Вы, руки мои, не наполняйтесь кровью и беззакониями, но простирайтесь к Богу в преподобии и правде, потому что придет час, и вы будете неподвижны, связаны одна с другой. Вы, очи мои, не смотрите на зло, но прежде чем закроются веки ваши, смотрите на творения Божий во славу Его. Вы, уши мои, не слушайте суетное, но только все спасительное и полезное. Вы, уста мои, не произносите лукавое и ядовитое, но поучайтесь в законе Господнем день ночь, чтобы излилась на вас благодать Божия, и возрадовались вы, когда поете Богу. Ты, язык мой, не становись острым ножом, но тростью книжника–скорописца, поучаясь в правде Божией. И ты, тело мое, прежде чем мы будем разлучены и удалимся друг от друга, ибо я пойду во ад, а ты распадешься во прах и зловоние, стой мужественно и поклоняйся Богу. Прежде чем тебя, мертвое, понесут другие, понеси меня, — да прославлю Бога и исповедуюсь Ему. Как бы желая лежать, блаженствовать на кровати и спать, ты не осудило меня на вечные муки, ибо придет время, когда нынешний сладкий сон превратиться в вечную горечь. Если ты тело мое, послушаешь то, что я тебе говорю, тогда мы вместе унаследуем вечную жизнь. Если же нет, тогда для чего ты соединилось со мной? Горе мне, потому что моя душа надолго соединилась с тобой. Горе мне, ибо из–за тебя душа моя, несчастная, будет осуждена! Если ты послушаешь меня, то станешь храмом Бога, и Бог даст нам большее знание и поведет нас ко всякой истине. Если же не послушаешь меня и не подчинишься мне, правду тебе говорю, тогда знай, что не перестану враждовать с тобой и всеми способами буду подвергать тебя мукам до тех пор, пока, с помощью Божией, не умерщвлю мертвотворящие твои деяния и болью не воскрешу себя от страстей. Хотя Бог и воскресит нас во время второго Своего пришествия, однако Он требует от нас и другого воскресения — нового жительства в настоящей жизни, которого можно достичь переменой нашего поведения и нрава. Когда нерадивый и сонливый станет ревностным и бодрым, и из делателя беззакония и зла станет делателем правды и добродетели, то уже здесь воскреснет и получит воскресение, которое послужит для него преддверием вечного воскресения. А как может произойти это воскресение? Через умерщвление греха и воскрешение добродетели, когда ветхая жизнь рушится и начинается новая, ангельская.

Но не можешь ты, тело, бодрствовать всю ночь, воспевая псалмы. Бодрствуй, воспевая тропари, совершая коленопреклонения, творя молитвы. Бодрствуй, скорбя и оплакивая свои грехи. Бодрствуй, славословя Бога и проводя время в чтении Священных Писаний. Не можешь бдеть всю ночь, бди половину, но только не расслабляйся и не помрачай меня долгим сном, не утучняй мой ум: «Призри, услышь меня, Господи Боже мой! Просвети очи мои, да не усну я сном смертным» (Пс. 12: 4), чтобы и я мог дерзновенно сказать как Давид: «Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня» (Пс. 3: 6); «Тебе предает себя бедный; сироте Ты помощник» (Пс. 9: 35); я воспою и препрославлю пресвятое имя Твое, ныне и во веки веков. Аминь. Затем он говорил сну:

— Приди, злой раб раба.

Улучив немного сна, преподобный тотчас же вставал и славословил многопетое имя Отца и Сына и Святаго Духа. Говорил он мне также:

— С тех пор, как я стал монахом, не помню, чтобы провел хотя бы один день без псалмопения, молитвы, рукоделия и слез, которые есть дар Божий.

На это я спросил:

— А что, ты можешь иметь их, когда захочешь?

— Да, однако знай, что слезы вызываются ревностью, желанием, умерщвлением тела и чистым, ничем не развлекаемым умным размышлением. Слезы очищают душу от страстей. Вот уже восемнадцать лет, как Бог дал мне их, по реченному: «слезы мои были для меня хлебом день и ночь» (Пс. 41: 4), потому что по завершении повечерия, полунощницы и утрени я плачу. Днем, с помощью Божией, я плачу сколько хочу.

— Прости меня, отче, а что ты вспоминаешь, когда плачешь?

— Иногда я вспоминаю свои грехи, иногда — скорби нищих и сирых, иногда — Страсти Христовы, а очень часто вспоминаю о скорбях, претерпеваемых бессловесными животными, потому что и у них есть неразумная душа и потому им больно. Разве ты не знаешь, что чем больше сердце того, кто скорбит и плачет, разгорячается от слез, тем более очищаете страстей и просветляется? Тогда такой человек начинает жалеть и печалиться о всех разумных и неразумных творениях, и даже растениях. Но как можно передать словами сладость и меда тому, кто его не пробовал? Бывают рабские слезы и одновременно слезы благодарности от страха перед ранами и мучениями, бывают слезы от любви, а бывают от бесовского действия. И эти, последние, я называю не слезами благодарности, но только рабскими, — да упразднит их Господь. Сначала приходят слезы от страха, как говорят отцы. Они разжигают сердце иногда умеренно, а иногда чрезмерно, и иссушают тело. Если человек сохраняет благорасположение (которое есть жизнь по разуму и знанию, ведь именно это порождает и сохраняет скорбное состояние), будет усиленно подвизаться в безмолвии и трудиться по Богу, тогда, независимо от того, имеет ли он эти слезы или нет, открывается ему от Бога дверь тайн Его любви. То, что от Бога, будет приходить к нему само по себе; такому человеку не нужно будет предварительно помышлять об этом, если сердце его чисто.

От любви происходят слезы молебные и утешительные: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 4). Утешение есть благодать Божия, которая приходит в сердца плачущих от божественного осияния Святаго Духа. Лицо такого человека распалятеся от радости, как от опьянения (так однажды некто подумал про меня, ничтожного, что я пьян), потому что вместе с сердцем распаляется и тело. Таковой тогда уже не имеет страха, но любовь. «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4:18).

— А как можно узнать, достиг ли ты этой любви?

— Когда человек вспоминает о Боге, тотчас же сердце проникается любовью к Нему, а из глаз его обильно текут слезы (ибо при любви свойственно проливать слезы от воспоминания о любимом). Тот, кто любит Бога, всегда имеет слезы, потому что у него есть причина, которая заставляет его постоянно вспоминать о Боге, так что даже во сне он беседует с Ним (ведь и тот, кто любит, так же поступает с любимым: он желает облобызать его святым лобзанием и готов за своего друга пожертвовать и самой жизнью). Он желает пребывать в одиночестве, чтобы наедине беседовать с Богом, и тогда поднимается в нем сила, которая собирает его ум, и приводит его как бы в исступление. И хотя человек помышляет о Небесном, но сладостное созерцание и частое делание неизреченной той беседы у него не пресекаются. Внешние же его чувства пребывают вне этого мира, потому что он опьянен божественной любовью и даже самую страшную смерть вменяет ни во что. «Вкусите, и увидите, как благ Господь! Блажен человек, который уповает на Него» (Пс. 33: 9). Сказано: «вкусите», а не насыщайтесь, потому что сейчас мы видим истину лишь отчасти, как бы отраженную в зеркале «гадательно» (1 Кор. 13: 12), но придет время, когда нынешнее обручение и вкус благодати превратятся в совершенство наслаждения. Это есть плоды безмолвия по Богу и частого воздержания чрева от хлеба и воды, а также многие сознательные скорби, в которых укрепляется терпение. Терпение же, в свою очередь, укрепляется нелицемерным укорением себя, а от самоукорения, как от источника, проистекают слезы по Богу, которые убеляют нас паче снега. Именно те, кто убелен таким образом, вошли в субботу и в покой, ибо истинный покой для христиан — свобода от греховных страстей и как можно более полное и действенное обитание Духа Святаго в чистом сердце, потому апостол и говорит: «Итак постараемся войти в покой оный» (Евр. 4: и). Сию благодать плача и слез многие обрели, а потом потеряли, потому что возымели дерзновение в сердце своем, раньше времени приблизились к миру и были побеждены его лестью и удовольствиями, пострадав по справедливости. Все, приобретенное без труда, не ценится, потому и пребывает в поношении, будь то дар деятельный или созерцательный, ибо таковой человек думает, что снова легко приобретет его. Ум же его не наблюдает за чувствами, потому и впадает через них в грехи.