Сумма теологии. Том XII

Раздел 4. ПРИСУТСТВУЕТ ЛИ В ВЫШЕПРИВЕДЕННЫХ СЛОВАХ ФОРМ КАКАЯ-ЛИБО СОТВОРЕННАЯ СИЛА, КОТОРАЯ МОГЛА БЫ ОБУСЛОВЛИВАТЬ ОСВЯЩЕНИЕ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в вышеприведенных словах форм нет никакой сотворенной силы, которая могла бы обусловливать освящение. Ведь сказал же Дамаскин, что «хлеб прелагается в тело Христа одною силою Святого Духа» [175]. Но сила Святого Духа является несотворенной. Следовательно, это таинство не обусловливается какой-либо сотворенной силой приведенных слов.

Возражение 2. Далее, нами уже было сказано в первой части (I, 110, 4), что чудеса творятся не какой-либо сотворенной силы, а исключительно силою Божией. Но изменение хлеба и вина в тело и кровь Христа является не менее чудесным делом, чем сотворение всего или образование тела Христа в утробе девы, каковые вещи не могли быть исполнены какой-либо сотворенной силой. Следовательно, и в этом таинстве никакая сотворенная сила вышеприведенных слов не причиняет освящения.

Возражение 3. Далее, вышеприведенные слова не просты, а составлены из многих, и при этом они произносятся не одновременно, а последовательно. Но это изменение, как мы уже показали (75, 7), производится мгновенно. Выходит, что оно должно быть исполнено простой силой. Следовательно, оно не производится силою этих слов.

Этому противоречат следующие слова Амвросия: «Если слово Господне столь могущественно, что не бывшее сущим сделало сущим, то сколь оно действенней при сохранении сущего и изменении его во что-то еще? И вот то, что до освящения было хлебом, теперь, по освящении, стало телом Христа, поскольку слово Христа изменило сотворенное во что-то иное».

Отвечаю: некоторые утверждали, что ни в вышеприведенных словах нет никакой сотворенной силы для причинения транссубстанциации, ни в других формах таинств или даже в самих таинствах – для обусловливания священных следствий. Однако, как мы уже говорили (62, 1), то и другое противоречит учению святых и умаляет достоинство таинств Нового Закона. Таким образом, коль скоро это таинство, как было показано выше (65, 3), является величайшим из таинств, то, следовательно, в словах формы этого таинства наличествует сотворенная сила, которая обусловливает произведение в нем изменений, хотя и инструментально, как это имеет место и в других таинствах, о чем уже было сказано (62, 3). В самом деле, эти слова произносятся от имени Христа и, будучи Его предписанием, получают от Него свою инструментальную силу подобно тому, как и другие Его дела и высказывания, как было показано выше (48, 6; 56, 1), получают свою благотворную силу инструментально.

Ответ на возражение 1. Когда говорят, что хлеб прелагается в тело Христа одною силою Святого Духа, то этим не отрицают наличие инструментальной силы в форме этого таинства (ведь если мы скажем, что кузнец сам кует нож, то это не значит, что мы отрицаем силу молота).

Ответ на возражение 2. Никакая тварь не может творить чудеса в качестве главного действователя. Однако она может делать это инструментально подобно тому, как прокаженного исцелило прикосновение руки Христа. И именно так слова Христа изменяют хлеб в Его тело. А вот при зачатии Христа, посредством которого было образовано Его тело, невозможно было получить из Его тела что-либо, что могло бы обладать инструментальной силой для образования Его тела. И точно так же при сотворении не было такого предела, в котором мог бы наличествовать инструментальный акт сотворенного. Следовательно, приведенная аналогия неудачна.

Ответ на возражение 3. Деятельность вышеприведенных слов, которые производят освящение, священна. Поэтому сокрытая в формах этого таинства сила превращения последует значению, которое находит свое завершение при произнесении последнего слова. Таким образом, вышеприведенные слова обретают свою силу в последний миг своего произнесения, соединяясь с теми словами, которые были произнесены прежде. И эта сила проста по причине обозначаемого, хотя в произнесенных внешне словах и наличествует составленность.

Раздел 5. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ВЫШЕПРИВЕДЕННЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ ИСТИННЫМИ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вышеприведенные выражения не являются истинными. Ведь когда мы говорим: «Сие есть тело Мое», слово «сие» указывает на субстанцию. Но нами уже было сказано (4; 75, 2) о том, что при произнесении местоимения «сие» там все еще присутствует субстанция хлеба, поскольку транссубстанциация имеет место в последний миг произнесения [всех] слов. Но утверждение «хлеб есть тело Христа» ложно. Следовательно, выражение «сие есть тело Мое» ложно.

Возражение 2. Далее, местоимение «сие» обращено к чувствам. Но чувственный вид в этом таинстве не является ни телом Христа, ни даже его акциденциями. Следовательно, выражение «сие есть тело Мое» не может быть истинным.

Возражение 3. Далее, как уже было замечено (4), эти слова обусловливают изменение хлеба в тело Христа благодаря своему значению. Затем, действенная причина предваряет свое следствие. Поэтому значение этих слов должно предшествовать изменению хлеба в тело Христа. Но до изменения выражение «сие есть тело Мое» ложно. Следовательно, это выражение надлежит считать ложным просто, и на том же основании [надлежит считать] таковым выражение «сие есть чаша крови Моей…» и так далее.

Этому противоречит следующее: эти слова произносятся от имени Христа, Который сказал о Себе: «Я есмь… истина» ( Ин. 14:6).

Отвечаю: на этот счет имелось множество мнений. Так, некоторые говорили, что в выражении «сие есть тело Мое» слово «сие» подразумевает обнаружение замысла, а не осуществления, поскольку вся фраза произносится повествовательным способом (ведь священник пересказывает слова Христа: «Сие есть тело Мое») и потому воспринимается материально. Но это представление нельзя считать правильным – ведь в таком случае эти слова не прилагались бы к наличествующей телесной материи и, следовательно, таинство не имело бы силы, а между тем, как говорит Августин, «слово соединяется со стихией и образуется таинство» [176]. Кроме того, такое решение полностью игнорирует ту трудность, которую мы исследуем в настоящем вопросе, поскольку все еще остается возражение в отношении первого произнесения этих слов Христом – ведь тогда, конечно, они использовались не в материальном, а в обозначающем смысле. Поэтому должно полагать, что и когда они говорятся священником, их должно понимать не только в материальном, но и в обозначающем смысле. И при этом не имеет значения, что священник произносит их повествовательно, как если бы их говорил Христос, поскольку благодаря бесконечной силе Христа эти слова, будучи произнесены Христом, обрели свою силу освящать после произнесения их любым священником так, как если бы их произносил Сам присутствующий Христос, подобно тому, как вследствие соприкосновения с Его плотью сила возрождения проникла не только в те воды, которых коснулся Христос, но и во все воды всего мира и на все века.

Поэтому другие утверждали, что в этой фразе слово «сие» обращено не к чувствам, а к уму, и потому выражение «сие есть тело Мое» надо понимать так: «То, что обозначает «сие», есть тело Мое». Но и это [мнение] необоснованно – ведь коль скоро обозначаемым в таинствах является следствие, то из такой формы следовало бы, что тело Христа находится в этом таинстве не по истине, а только как знак, каковое мнение, как уже было сказано (75, 1), является еретическим.

В связи с этим еще некоторые говорили, что слово «сие» обращается к чувствам, но не в тот момент, когда оно произносится, а в самый последний момент [речи]; так, когда человек говорит: «Ныне умолкаю», наречие «ныне» указывает на момент, наступающий сразу же после завершения речи, так что смысл сказанного таков: «Сразу же после произнесения этих слов я умолкаю». Но и это не соответствует истине, поскольку в таком случае смысл сказанного был бы: «Тело Мое есть тело Мое», чего вышеприведенная фраза не обусловливает – ведь и без нее дело обстоит именно так, и потому рассматриваемое выражение ничего подобного не означает