История религии. Том 1

знания", или "свободной теософии"*. В "цельном знании", по его замыслу,

должны были найти свое место как данные позитивных наук, так и отвлеченное

философское мышление и теология. Сам Вл. Соловьев наметил первые шаги к

такому синтезу (См. его: Философские начала цельного знания. Собр. соч.

СПб., 1911. Т. 1.С. 250). Система осталась незавершенной, и некоторые вообще

отрицали возможность подобной всеобъемлющей концепции. Но такое отрицание

игнорирует естественную потребность человека осмыслить свою веру и

окружающий мир. Разумеется, подобные попытки всегда будут несовершенными

(хотя бы в силу ограниченности самой науки и рационального познания), но

правомерность их нельзя отрицать. Таким образом, как интегрист Тейяр вовсе

не является новатором. Однако то, что он соединил в себе ученого, мыслителя

и мистика, придает особую ценность его синтезу.

_____________________________________________

* Не смешивать с теософией оккультистов.

x x x

Тейяр - христианский эволюционист. Некоторые видят в этом какое-то

небывалое новшество. Проблему творения, с торжеством заявляют атеисты, "он

толкует совершенно отличным от богословских догм образом... "Творение" у

него уже не является единовременным актом, а представляет собой, по сути

дела, процесс. Сама эволюция становится у него тождественной "творению"

(Тирдаи 3. Философия Тейяра де Шардена и современная идеологическая борьба.

- В кн.: Вопросы научного атеизма. Т. 2. С. 371). Но, как мы видели (гл. 5 и

приложения 5, 6), и в этом отношении Тейяр не является пионером. Эразм

Дарвин и Ламарк, Уоллес и Лайель уже давно стояли на точке зрения,

сочетавшей творение и эволюцию. На необходимости идеи эволюции для

христианского мировоззрения настаивал и Вл. Соловьев (Собр. соч. Т. 8. С.

198). До революции в России церковные издательства выпустили книги зоолога

Э. Васмана (1859-1931) и ботаника Е. Деннерта, где развивалась религиозная

концепция эволюции.

Следует заметить, что Васман, как и Тейяр, был католиком. Католиком же

был Гуго Обермайер (1877-1946), профессор Парижского института по изучению

доисторическою человека, который откровенно поддерживал эволюционизм. Говоря

о библейском сказании, он справедливо сравнивал его не с научными данными, а

с космогониями других народов.

"Оно, - писал Обермайер, - величественно в своей простоте и поражает

силою и красотою выражения. В нем происхождение мира является деянием

личного. Всемогущего Бога. Ни один культурный народ древности не создал

ничего могущего быть приравненным к этой возвышенной космогонии. Но,

признавая ее величие, мы не должны забывать, что библейское сказание не

рисует вовсе исторического хода создания мира. В нем говорится о том, что

все существующее в данную геологическую эпоху, все растения и животные, были

созданы Всемогущим Творцом. Акт творения разделен лишь на чисто внешних

основаниях на () моментов, соответствующих неделе, с ее шестью рабочими

днями и днем отдыха... Таким образом, о происхождении мира, в

естественноисторическом смысле этого слова, в Библии мы не находим ни

малейшего намека; в такой форме, впрочем, изложение этого вопроса было бы

фактически бесцельным, так как на протяжении тысячелетий оно оставалось бы

непонятным... Мы знаем теперь в общих чертах, каким способом произошло

творение всею существующего... Многочисленные ряды органических форм

развиваются с постепенностью из более простых основных форм... Было бы

крупною ошибкою пренебрегать высшими ступенями развития (то есть человеком)

из-за того, что они произошли от низших, - то, что в этих высших формах

составляет новое, является в них результатом творческой силы" (Обермайер Г.

Доисторический человек. СПб., 1913. С. 1, 14).

Эти слова были написаны в тот год, когда Тейяр был рукоположен в

священники. Обермайер - член того же монашеского ордена, что и Тейяр, -

суммировал основные принципы христианского понимания эволюции. Тейяр лишь

развивал дальше это понимание и стремился сделать его достоянием широких

кругов.

x x x

Тейяр с ранних лет обладал особым чувством священности и величия

природы. Материя была для него не отвлеченным философским понятием, а живой

материнской средой, с которой он ощущал себя кровно связанным. Во всех его

теоретических построениях материи, природе, уделяется огромное место. Порой

он почти доходит до своеобразного "мистического материализма". В уединении

монгольской пустыни он писал: "Ты дал мне, Боже, непреодолимое тяготение ко

всему, что движется в темной материи... Я узнал в себе больше сына Земли,

нежели дитя Неба" (Нуmnе de l'Univers. Paris, 1961. P. 24).

Быть может, в этом признании священности тварного мира Тейяр отступил

от христианства в сторону иных учений? Думать так - значит забывать об одной

из существеннейших сторон Евангельского благовестия. Именно христианство, в

отличие от спиритуализма, провозгласило освящение мира, в котором воплотился

Богочеловек. Тщетно восточник ереси пытались исказить это учение, отрицая

полноту человеческого естества во Христе. Церковь устами Халкидонского

Собора утвердила благовестие о спасении твари и освящении плоти.

Правда, в истории христианства односторонний спиритуализм практически

нередко брал верх. Но Халкидонский догмат оставался неизменной вехой, по

которой новые поколения могли выравнивать свои пути (См.: Соловьев Вл.

Великий спор и христианская политика. Собр. соч. СПб., 1913. Т. IV. С. 20

ел.). Именно то, что Христос был не Богом, принявшим облик земного существа,

а реальным Богочеловеком, вознесло тварный мир до высочайших ступеней бытия.

Он освятил Собою кровь и плоть, воздух и почву, небо и землю. Для

буддийского святого живые существа - это собратья по страданию. Для св.

Франциска и ветер, и солнце, и птицы, и звери - братья и сестры во Христе.

Религиозная мысль нового времени, особенно в России, была прикована к

этим проблемам Твари, Плоти, Земли (Соловьев - в учении о Богочеловечестве,

Бердяев - о творчестве, Е. Трубецкой - в учении о человеке как "друге"

Божием). Софиология Флоренского и Булгакова была попыткой осмыслить эти

проблемы на путях христианского гностицизма.

Таким образом, направленность Тейяра на материю, творчество. активность

человека есть его черта, общая с основным потоком христианской мысли. Однако

для него все это стало объектом совершенно исключительного личного опыта.

Можно даже сказать, что ему было дано особое откровение о Земле, откровение,

которого искали и жаждали многие до него.

x x x

И наконец, Тейяр учил о наступлении финального периода в истории мира,

когда не без участия и усилий человечества совершится вхождение твари в мир

Божественного совершенства. Эту фазу мировой эволюции он называет "точкой

Омега". Все его надежды сосредоточены на грядущем, и тут он является прямым

преемником библейских пророков. Библия, христианство пронизаны этим