Однажды на Небе. Наши дни

Саин с любовью посмотрел на Джоша, который управлял сейчас катамараном. «Рули мой дорогой, Джош. Только рули в нужном направлении», – с теплотой думал он.

* * *

Друзья весело ужинали на задней палубе корабля, а заодно и любовались закатным солнышком. Прошедший день не принес им затонувший корабль на дне, зато Джош только что вынес на блюде восхитительное каре ягненка под острым соусом. И не известно еще чему голодные дайверы сейчас бы обрадовались больше.

- Дядя! - обратился Боб к Джошу, после того, как выбросил за борт очередную косточку от мяса. – А что подумают другие дайверы, если когда-нибудь увидят эту косточку на этом далеком рифе?

- Мой дорогой Боб, – с улыбкой отвечал ему дядя. – Тут все будет зависеть от того, кто её увидит. Если, к примеру, ее увидит какой-нибудь известный антрополог, то он тут же составит целую стройную теорию о том, как много лет тому назад в этих местах паслись стада овец. И может, даже премию за это получит. А если, к примеру, ее увидит хорошенькая блондинка, то она потом целый вечер может пилить мужа за то, что они уже неделю едят на корабле только рыбу.

- А если ее увидит твой дядя Джош, – весело добавил Майк. – То он перебросит ее поглубже, чтобы никто после не ломал над ней голову.

После этого Майк с размаха закинул свою кость подальше в море, под громкий смех своих друзей.

- А вообще это очень странно. Как такое может быть, что люди видя одно и то же, часто делают совсем разные выводы? – продолжал философствовать Боб, невольно вспоминая при этом о своей Кати.

- И еще какие разные, – вступил в разговор Егор, который не выбрасывал свои кости в море, а складывал их красивой пирамидкой на салфетке. – Гораздо труднее найти тех, кто делает выводы одинаковые. Ведь все наши знания о мире, и обо всем, что в нем есть, это как подзорные трубы. Через них мы и глядим на этот мир. И у каждого эти подзорные трубы свои.

- Ты думаешь, у людей не бывает одинаковых труб? – уже с некоторым любопытством его спросил Джош.

- Не бывает, – ответил Егор. – Люди не могут приобрести абсолютно одинаковые знания, различия всегда будут, а значит, будет и разница в восприятии. Но бывают и другие случаи. Иногда эти трубы можно просто отбросить. И тогда все люди начинают видеть мир одинаково, но знания здесь уже не причем – это что-то совсем другое. Интуиция, кстати, тоже сюда входит.

- А откуда ты все это взял? – с интересом спросил его Майк.

- Не знаю, – ответил Егор. – Просто вижу так. А может и хорошо, что не знаю, - а то еще одна подзорная труба, чего доброго появится.

- Ммм.., - глубокомысленно промычал Джош и потянулся к шкафу за вином. – Похоже, что не только с русским «авось» без бутылки не разберешься.

- Ага, – довольно ответил Егор и достал из другой дверки шкафа бокалы. – Потому и пьет Русь, что много чувствует!

* * *

Ангел Блос обмакнул свою кисточку, сделанную из пушистого пера птички в краску, и нанес очередной мазок на холст. Его работа близилась к завершению. Друзья Блоса - ангелы Анри и Мэти сидели неподалеку и, то весело переговаривались между собой, то наблюдали за творчеством Блоса. Наконец последний мазок был сделан и их друг отложил кисть.

- Все! – сказал он и повернулся к друзьям.

- Отлично! – отозвался ангел Мэти, который тоже любил рисовать и добавил, - только мне кажется, мой дорогой Блос, что пришло время поменять твою кисточку.

Здесь все ангелы звонко рассмеялись. Дело было в том, что эти перья для кисточек Блоса уже много лет вытягивала из своего хвоста одна птичка, но делала она это только после того, как Блос рисовал ее в каком-нибудь углу своей картины. Ничто другое эту птичку на такую жертву не подвигало. Блос улыбнулся и, вздохнув, снова взял кисть.

- Ну, нравится ей быть на картине, – весело сказал он и быстро добавил птичку на холст, пояснив, - причем нравится быть одной. Как-то раз я изобразил целую стаю этих птиц, думая, что она даст мне перьев побольше, но на утро перед картиной снова лежало только одно перо.

Пока его друзья смеялись над этой новостью, Блос убрал свои краски и сел рядом с ними.

- А ты знаешь, – спросил его Мэти, – что у наших друзей Ниаза, Саина и Асли, их подопечные сейчас ищут затонувший корабль где-то на дальних рифах Австралии?

- Вот это, да! – только и ответил Блос. - Такое на земле не часто встретишь. Уверен, что эта поездка пойдет им на пользу. В таких удаленных местах люди всегда лучше слышат голос Отца в своем сердце.

- Ох, как же я рад за них! – улыбнулся ангел Анри и тут же погрустнел. – А вот я со своим, что только не делаю, но у него все одно и то же, - компьютер с утра до вечера и все мысли только о деньгах. Что не удивительно – ведь только это перед его глазами и крутится целыми днями. Даже в отпуск-то его раз в год и то с трудом отправляю.

- Да, трудно Отцу сегодня достучатся до людей, если они не отрываются от своих экранов, – согласился с ним Блос. – И ладно бы, если бы там что доброе показывали или полезное, а то в основном только плохие новости, да реклама всякой ерунды.

- Ничего, буду пытаться и дальше тянуть его – сказал Анри. – Он ведь в душе хороший и добрый, только вот понять ничего не может в этой жизни, а ему уже под пятьдесят. Лет через двадцать все равно все оставлять придется. А он все равно в основном только о вещах и думает. О душе же почти не вспоминает. Так жалко его...

У Анри на глазах выступили слезы.

- Не грусти, друг, – обнял его Блос. – Может Отец что-нибудь тебе еще подскажет. Пробуй и дальше его будить.

- Да, Анри, – тоже с грустью сказал ему ангел Мэти. – Что поделаешь, такие сейчас времена. Отец дал людям право самим выбирать себе ту жизнь, какая им нравится. Мы лишь можем подсказывать им.

- Знаю, дорогой Мэти, - ответил Анри. – Только так хочется, чтобы он был счастлив. А там где он все время сидит, счастья не бывает.

- Ладно, друг, хватит о грустном. Время идет, и Отец не спит. Что можно, Он придумает, - Блос встал со своего места. – А давайте-ка полетим в гости к Ниазу и Саину, да поплаваем с ними в море? А то давно я что-то уже на том подводном гейзере не катался.

Ангелы вновь заулыбались и вскоре взмахнули своими крыльями.

* * *

Вторая бутылка на столе уже близилась к концу, когда Майк и Джош что-то начали понимать. Боб же пил сегодня пиво и философскими вопросами этим вечером особо не интересовался.

- Необычная вы страна, – задумчиво сказал Майк. – Многое у вас не как у всех.

- Есть немного, – согласился с ним Егор. – Иногда я сам ничего понять не могу. Ну, сегодня, если честно говорить, в России как-то скучно, а вот раньше… Раньше на Руси все было по другому.

- А что было раньше?

- Раньше в России в цене была честь. А у женщин тогда были даже институты благородных девиц. И многие в то время предпочитали потерять жизнь, нежели замарать эту честь.

- А сейчас? – спросил его Джош.

- А сейчас в России просто рынок, – грустно ответил Егор. – И слово честь там сильно измельчало. А многими сегодня оно вообще воспринимается как ненужная странность, мешающая зарабатывать хорошие деньги.

- Это не только в России, – отозвался Майк. – Думаю, сегодня это можно во всех странах встретить. Но ведь деньги и вправду нужно зарабатывать?

- Бесспорно, – ответил ему Егор и вдруг улыбнулся. – Но здесь есть один интересный момент. У нас в русском языке, человека у которого много денег, называют богатым. А самое забавное в этом то, что корень в слове «богатый», не деньги, а Бог.

Здесь Егору понадобилось целых пять минут, чтобы правильно перевести эту мысль друзьям. Джош после этого сразу же потянулся за бутылкой.

- Ты знаешь, Егор! С вашим русским языком мы тут совсем сопьемся, – смеясь, сказал Майк. – Но, а если честно, то это ужасно интересное слово.

- Мне и самому это интересно, – ответил Егор. – Думаю, наши предки гораздо лучше нас знали о настоящем богатстве, только вот не дошло это до нас.