Сумма теологии. Том V

Ответ на возражение 1. Смертные и простительные грехи бесконечно отделены [друг от друга] в том, что касается «отворачиваться от», но не в том, что касается «поворачиваться к», а именно – к объекту, который устанавливает их вид. Следовательно, ничто не препятствует тому, чтобы смертный и простительный грех принадлежали к одному и тому же виду. Так, например, в виде «прелюбодеяние» первое движение является простительным грехом, в то время как празднословие, которое, вообще говоря, простительно, [при определенных обстоятельствах] может оказаться смертным грехом.

Ответ на возражение 2. Из того факта, что один грех является смертным в силу своего вида, а другой – простительным в силу своего вида, вытекает только то, что это различие является следствием видового различия грехов, а отнюдь не то, что оно является его причиной. И такое различие, как было показано выше, может быть обнаружено даже в вещах одного и того же вида.

Ответ на возражение 3. Награда входит в намерение того, кто ее заслуживает или [просто] ведет себя добродетельно, в то время как наказание не входит в намерение грешника, более того, оно происходит против его воли. Следовательно, приведенная аналогия неуместна.

Раздел 6. РАЗЛИЧАЮТСЯ ЛИ ГРЕХИ ПО ВИДУ СО СТОРОНЫ ДЕЯНИЯ И НЕДЕЯНИЯ?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что грехи деяния и недеяния различны по виду. В самом деле, [Писание] разделяет «преступления» и «грехи», и говорит: «И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим» ( Еф. 2:1), каковые слова глосса разъясняет так: «преступление» – это неисполнение требуемого, а «грех» – это делание запретного. Из чего следует, что под «преступлениями» здесь обозначены грехи недеяния, а под «грехами» – грехи деяния. Следовательно, коль скоро они противопоставляются друг другу как различные виды, они различаются по виду.

Возражение 2. Далее, сущность греха состоит в том, что он направлен против закона Бога, что явствует из самого его определения, которое было приведено выше (71, 6). Но в законе Бога утвердительные предписания, против которых направлен грех недеяния, отличаются от запретительных предписаний, против которых направлен грех деяния. Следовательно, грехи деяния и недеяния различаются по виду.

Возражение 3. Далее, деяние и недеяние отличаются [друг от друга] как утверждение и отрицание. Но утверждение и отрицание не могут принадлежать к одному и тому же виду, поскольку у отрицания вообще нет вида (ведь, по словам Философа, у несуществующего не может быть ни вида, ни отличия). Следовательно, деяние и недеяние не могут принадлежать к одному и тому же виду.

Этому противоречит следующее: деяние и недеяние могут присутствовать в одном и том же виде греха. Так, жадный и берет то, что принадлежит другому, и это является грехом деяния, и не отдает другому то, что должен ему отдать, и это является грехом недеяния. Следовательно, деяние и недеяние не различаются по виду.

Отвечаю: в грехах наличествует двоякое различие, материальное и формальное. Материальное различие наблюдается в естественных видах греховных актов, в то время как формальное различие происходит от их отношения к некой присущей им цели, которая также является присущим им объектом. Поэтому случается так, что отличающиеся друг от друга с точки зрения материального видового различия действия формально могут принадлежать к одному и тому же виду греха, поскольку все они определены к одной и той же цели; так, задушить, побить камнями и зарезать – все это подпадает под один вид убийства, хотя сами эти действия по своему естественному виду различны. Таким образом, если мы имеем в виду материальное различие грехов деяния и недеяния, то они различаются по виду – при понимании вида в широком смысле слова, – а именно настолько, насколько может обладать видом отрицание и лишенность. Но если мы имеем в виду формальное различие грехов деяния и недеяния, то они не различаются по виду, поскольку они определены к одной и той же цели и проистекают из одного и того же намерения. В самом деле, алчный ради накопления денег и обирает, и не отдает то, что должен, и точно так же чревоугодник ради насыщения и переедает, и не соблюдает предписанный пост. То же самое можно сказать и о других грехах, поскольку в вещах отрицание всегда зиждется на утверждении, которое в определенном смысле является его причиной. Так, в физическом порядке то, что огонь нагревает, и то, что он не дает охлаждаться, можно отнести к одной и той же категории.

Ответ на возражение 1. Это разделение в отношении деяния и недеяния связано не с формальным, а только с материальным различием, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 2. Наличие в божественном законе различных утвердительных и запретительных предписаний обусловлено тем, что людей надлежит приводить к добродетели постепенно, сначала путем удержания от зла, для чего предназначены запретительные предписания, а затем путем добрых дел, к которым нас призывают утвердительные предписания. Поэтому утвердительные и запретительные предписания относятся не к различным добродетелям, а к различным степеням добродетели и, следовательно, они отнюдь не противоположны в отношении грехов различного вида. Кроме того, грех получает свой вид не от того, от чего он отвращает, поскольку в этом случае речь идет об отрицании или лишенности, но от того, к чему он обращает – в той мере, в какой грех является актом. Следовательно, грехи не различаются по виду согласно различным предписаниям Закона.

Ответ на возражение 3. Это возражение относится к материальному различию грехов. Тут, впрочем, следует иметь в виду, что хотя в прямом смысле слова у отрицания нет вида, тем не менее, его причисляют к виду путем приведения к утверждению, на котором оно основывается.

Раздел 7. ПРАВИЛЬНО ЛИ РАЗДЕЛЯТЬ ГРЕХИ НА ГРЕХИ МЫСЛИ, СЛОВА И ДЕЛА?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неправильно разделять грехи на грехи мысли, слова и дела. В самом деле, Августин описывает три стадии греха: первая – это «когда животное ощущение вносит [в намерение ума] соблазн», каковой суть грех мысли, вторая стадия достигается, «когда ум в представлении забавляется недозволенным», а третья стадия, «когда ум решился осуществить [недозволенное] во внешнем действии» [413]. Но все эти три [стадии] связаны с грехом мысли. Следовательно, неправильно полагать, что грех мысли представлен одним видом греха.

Возражение 2. Далее, Григорий насчитывает четыре степени греха: первая – это «проступок, сокрытый в сердце»; вторая – «когда он совершается открыто»; третья – «когда он становится навыком»; четвертая – «когда человек заходит столь далеко, что ему только и остается, что либо рассчитывать на [бесконечность] милосердия Божия, либо же впасть в отчаяние» [414]. [Как видим, он] здесь не различает грехи дела и грехи слова и к тому же добавляет две других степени греха. Следовательно, первое разделение неправильно.

Возражение 3. Далее, не может быть никакого греха слова или дела, если ему не предшествует грех мысли. Следовательно, эти грехи не различаются по виду, и потому их не должно отделять друг от друга.

Этому противоречит сказанное Иеронимом в его комментариях к [книге пророка] Иезекииля: «род человеческий склонен к трем видам греха, поскольку прегрешение наше является или мыслью, или словом, или делом».

Отвечаю: вещи различаются по виду двояко. Во-первых, когда каждая из них представляет завершенный вид (как различаются по виду конь и вол). Во-вторых, когда различие по виду возникает из различия степеней в порождении или движении (как храм – это полностью завершенное [по виду] здание, в то время как закладка фундамента и возведение стен – это неполные виды, каковой пример приводит Философ [415], и то же самое можно сказать о порождении животных). И точно так же грехи разделяются на эти три [вида], а именно на грехи мысли, слова и дела, не как на различные завершенные виды (поскольку свое завершение грех находит в деле, и потому только грехи дела обладают завершенным видом), но согласно степеням, когда первой степенью греха, как бы его фундаментом, является грех мысли, второй степенью – грех слова (а именно настолько, насколько человек готов сделать очевидными свои помыслы), а третьей степенью – завершение [греха] делом. Следовательно, эти три вида различаются согласно различию степеней греха. С другой стороны, ясно, что эти три [вида] принадлежат к одному завершенному виду греха, поскольку [все] они проистекают из одного и того же намерения. В самом деле, разгневанный, желая отомстить, вначале возмущается в мысли, затем разражается бранью и, наконец, переходит к противоправным действиям, и то же самое можно сказать о вожделении и о любом другом грехе.