Сумма теологии. Том V

Раздел 2. ПРОТИВОПОЛОЖЕН ЛИ ПОРОК ПРИРОДЕ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что порок не противоположен природе. В самом деле, как уже было сказано (1), порок противоположен добродетели. Но мы обладаем добродетелью не по природе, а, как было показано выше (63, 1, 2, 3), либо как такой, которая в нас всеяна, либо благодаря обучению. Следовательно, порок не противоположен природе.

Возражение 2. Далее, невозможно обучится тому, что противно природе; так, «камень не приучишь подниматься вверх» [384]. Но некоторые люди приучаются к пороку. Следовательно, порок не противоположен природе.

Возражение 3. Далее, то, что противно природе, не может быть обнаружено у многих обладателей этой природы. Но порок обнаруживается у очень многих людей, согласно сказанному [в Писании]: «Широки врата и пространен путь, ведущие к погибели (и многие идут ими!)» ( Мф. 7:13). Следовательно, порок не противоположен природе.

Возражение 4. Кроме того, как было показано выше (1), грех соотносится с пороком как акт с навыком. Далее, согласно данному Августином определению, грех – это «слово, дело или желание, противное божественному закону». Но божественный закон превосходит природу. Следовательно, правильным будет сказать, что порок противоположен скорее закону, нежели природе.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «всякий порок, будучи таковым, противен природе» [385].

Отвечаю: как уже было сказано (1), порок противоположен добродетели. Но добродетель вещи состоит в ее хорошей расположенности, приличествующей ее природе, о чем также было сказано (1). Следовательно, пороком любой вещи является такая ее расположенность, которая не приличествует ее природе, в связи с чем, по словам Августина, о такой вещи говорят как о «порченной», каковое слово происходит от слова «порок» [386].

При этом надлежит иметь в виду, что природой вещи в первую очередь является форма, от которой вещь получает свой вид. Далее, человек получает свой вид от своей разумной души и, следовательно, все, что противно порядку разума, в прямом смысле слова противно природе человека как именно человека, а все, что сообразуется с разумом, сообразуется с природой человека как именно человека. Поэтому, как утверждает Дионисий, благо человека – быть в согласии с разумом, а зло – быть вопреки ему [387]. Следовательно, человеческая добродетель, которая делает добрыми и человека, и его поступки, сообразуется с природой человека поскольку, поскольку она сообразуется с его разумом, тогда как порок противоположен природе человека постольку, поскольку он противен порядку разума.

Ответ на возражение 1. Хотя добродетели не обусловливаются природой в том, что касается их совершенного бытия, тем не менее, они склоняют нас к тому, что согласуется с разумом, то есть с порядком разума. Поэтому Цицерон говорит, что «добродетель является согласным с разумом навыком, который подобен второй природе», и это следует понимать как сказанное в том смысле, что добродетель согласна с природой или, с другой стороны, что порок противоположен природе.

Ответ на возражение 2. Философ в указанном месте рассуждает о противном природе в том смысле, что «то, что не по природе», противоположно «тому, что по природе», а не в том, что «то, что не по природе», противоположно «тому, что сообразуется с природой», а ведь именно в этом последнем смысле о добродетелях говорят как о том, что сообразно с природой, а именно постольку, поскольку они склоняют нас к тому, что приличествует природе.

Ответ на возражение 3. Человеку присуща двойная природа, разумная и чувственная. И коль скоро человек реализует акты разума через посредство чувственной деятельности, то тех, кто следует склонностям чувственной природы, гораздо больше, чем тех, кто следует порядку разума (ведь начало любого дела гораздо достижимее, чем его завершение). Наличие же в человеке пороков и грехов как раз и обусловливается тем, что он следует склонностям своей чувственной природы наперекор порядку своего разума.

Ответ на возражение 4. То, что является неправильным в произведении искусства, противно природе произведшего его искусства. Но вечный закон соотносится с порядком человеческого разума как искусство с произведением искусства. Следовательно, нет разницы в том, сказать ли, что порок и грех противны порядку человеческого разума, или же что они противны вечному закону. Поэтому Августин говорит, что «всякая природа, как именно природа, происходит от Бога, а как порочная природа – в той мере, в какой она отпадает от божественного искусства, посредством которого она была произведена» [388].

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПОРОК ХУДШИМ, ЧЕМ ПОРОЧНЫЙ АКТ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что порок, то есть дурной навык, хуже чем грех, то есть дурной акт. В самом деле, чем продолжительнее добро, тем оно лучше, и точно так же чем продолжительнее зло, тем оно хуже. Но порочный навык продолжительнее более быстротечных порочных действий. Следовательно, порочный навык хуже, чем порочный акт.

Возражение 2. Далее, нескольких зол нужно избегать больше, чем одно. Но дурной навык является виртуальной причиной многих дурных действий. Следовательно, порочный навык хуже, чем порочный акт.

Возражение 3. Далее, причина сильнее следствия. Но навык причиняет свои действия как в смысле их доброкачественности, так и – злокачественности. Следовательно, навык сильнее акта как в хорошем, так и дурном.

Этому противоречит следующее: человека справедливо наказывают за порочный акт, а не за порочный навык, из которого не следует никакого акта. Следовательно, порочное действие хуже, чем порочный навык.

Отвечаю: навык находится между способностью и актом. Но очевидно, что как в хорошем, так и в дурном акт предшествует способности, о чем читаем в девятой [книге] «Метафизики» [389]. В самом деле, лучше делать добро, нежели быть способным его делать, и точно так же более заслуживает наказания делание зла, нежели способность его делать, из чего следует, что в хорошем и дурном навыки находятся между способностью и актом таким образом, что, если так можно выразиться, насколько в добре и зле навыки превосходят соответствующие им способности, настолько же они уступают в этом ответствующим им актам. Это также очевидно из того факта, что навык называют добрым или дурным не иначе, как только постольку, поскольку он побуждает к хорошему или дурному акту, то есть навык называется добрым или дурным вследствие благости или порочности акта. Поэтому акт превосходит навык как в добром, так и в дурном, поскольку «причина, по которой вещь является именно такой, еще более такова».

Ответ на возражение 1. Ничто не препятствует тому, чтобы что-то одно превосходило что-то другое просто, и при этом было ниже его в некотором отношении. Затем, о вещи говорят как о превосходящей другую вещь просто, если она превосходит ее в том, что присуще им обеим, а как о превосходящей в некотором отношении, если она превосходит ее в том, что акцидентно им обеим. Но, как уже было сказано, акт превосходит навык в добром и дурном согласно самой природе акта и навыка. В то же время то обстоятельство, что навык продолжительнее акта, акцидентно им обоим, что обусловлено тем, что оба они по природе таковы, что не могут быть всегда актуальными и что их действие является преходящим движением. Следовательно, в добром и дурном акт превосходит все остальное просто, а навык превосходит все остальное в некотором отношении.