Сумма теологии. Том XII

В связи с этим еще некоторые говорили, что последнее мгновение наличия хлеба и первое мгновение наличия тела Христа являются двумя со стороны измеряемых вещей, а со стороны измеряющего времени – одним, как когда в точке пересечения двух линий есть две точки со стороны двух линий, а со стороны содержащего их места – одна. Но приведенная аналогия неудачна, поскольку мгновение и время не являются внутренней мерой частных движений подобно тому, как линия и точка – тела, но – только внешней мерой, как место – тела.

Поэтому еще некоторые говорили, что фактически речь идет об одном и том же мгновении, различающемся только в уме. Но из этого бы следовало, что действительно противоположные друг другу вещи существуют совместно, поскольку умственное различение объективно не изменяет вещь.

Таким образом, нам надлежит утверждать, что это изменение, которое, как уже было сказано, производится посредством произносимых священником слов Христа, происходит таким образом, что последнее мгновение произнесения слов является первым мгновением присутствия в таинстве тела Христа, а также что во все предшествующее время в нем присутствует субстанция хлеба. Притом в этом времени нет такого мгновения, которое бы непосредственно предшествовало последнему, поскольку время, как доказано в шестой [книге] «Физики», не состоит из последующих друг другу мгновений [147]. Поэтому можно определить первое мгновение, в котором присутствует тело Христа, но не последнее мгновение, в котором там присутствует субстанция хлеба, хотя и можно определить, когда оно присутствует последний раз. И то же самое, как явствует из сказанного Философом, можно сказать о естественных изменениях [148].

Ответ на возражение 2. В случае мгновенного изменения «становящееся» и «ставшее» существуют одновременно подобно тому, как одновременны становление освещенным и актуальная освещенность; в самом деле, о вещи говорят как о «ставшей» постольку, поскольку она есть сейчас, а как о «становящейся» постольку, поскольку ее не было прежде.

Ответ на возражение 3. Как мы уже показали, это изменение происходит в последний миг произнесения слов, поскольку в этот миг значение слов получает свою завершенность, а в форме таинств действенно [именно] это значение. Так что из этого вовсе не следует, что это изменение происходит постепенно.

Раздел 8. ЛОЖНО ЛИ СУЖДЕНИЕ: «ТЕЛО ХРИСТА ДЕЛАЕТСЯ ИЗ ХЛЕБА»?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что суждение: «Тело Христа делается из хлеба», ложно. В самом деле, то, из чего делается что-то другое, является тем, что делается другим, но не наоборот; так, мы говорим, что черная вещь делается из белой и что белая вещь делается черной, но хотя мы можем сказать, что человек делается смуглым, однако мы не можем сказать, что смуглая вещь делается из человека, о чем читаем в первой [книге] «Физики» [149]. Таким образом, если бы тело Христа поистине делалось из хлеба, то можно было бы поистине говорить, что хлеб делается телом Христа. Однако это представляется ложным, поскольку хлеб не является субъектом делания, но, скорее, его пределом. Следовательно, нельзя поистине утверждать, что тело Христа делается из хлеба.

Возражение 2. Далее, предел «становления» является чем– то сущим или чем-то сделанным. Но суждение: «Хлеб есть тело Христа», или: «Хлеб сделан телом Христа», или: «Хлеб будет телом Христа», ни в коем случае не может быть истинным. Следовательно, похоже, что не является истинным [и суждение]: «Тело Христа делается из хлеба».

Возражение 3. Далее, все, из чего делается другое, преобразуется в то, что из него делается. Но дело представляется так, что суждение: «Хлеб преобразуется в тело Христа», ложно, поскольку такое преобразование представляется более чудесным, чем сотворение мира, о котором не говорят, что не-сущее было преобразовано в сущее. Следовательно, похоже, что ложным является и суждение: «Тело Христа делается из хлеба».

Возражение 4. Кроме того, то, из чего что-то делается, может быть этой вещью. Но суждение: «Хлеб может быть телом Христа», ложно. Следовательно, ложно и суждение: «Тело Христа делается из хлеба».

Этому противоречат следующие слова Амвросия: «Когда завершается освящение, из хлеба делается тело Христа».

Отвечаю: это преложение хлеба в тело Христа имеет нечто общее и с сотворением, и с естественным преобразованием, и при этом в некотором отношении отличается от обоих. Порядок пределов, а именно что после одного возникает другое, общее всем трем (так, при сотворении – бытие после небытия, в этом таинстве – тело Христа после субстанции хлеба, при естественном преобразовании – белое после черного или огонь после воздуха), а еще [общим является] то, что эти пределы не существуют совместно.

Далее, у преложения, о котором мы ведем речь, общим с сотворением является то, что ни в одном из них нет такого общего субъекта, который был бы связан с каждым из пределов, тогда как в случае любого естественного преобразования имеет место обратное.

Затем, у этого преложения есть нечто общее и с естественным преобразованием в двух отношениях, хотя и иным способом. Во-первых, в том и другом один из пределов переходит в другой: хлеб – в тело Христа и воздух – в огонь, в то время как не-сущее не превращается в сущее. Но сам этот переход происходит у них по-разному, поскольку в этом таинстве вся субстанция хлеба переходит во все тело Христа, тогда как в естественном преобразовании материя одного получает форму другого, а предшествующая форма упраздняется. Во-вторых, у них общо то, что в них что-то остается тем же (чего нельзя сказать о сотворении), однако по-разному поскольку в естественном преобразовании остаются те же материя и субъект, тогда как в этом таинстве – те же самые акциденции.

От этих соображений мы может перейти к рассмотрению различных способов того, как это может быть выражено. В самом деле, коль скоро ни в одном из трех упомянутых случаев нет совместно существующих пределов, то ни в одном из них один предел не может быть усвоен другому посредством субстантивного глагола в настоящем времени, то есть нельзя говорить: «Несущее есть сущее», или: «Хлеб есть тело Христа», или: «Воздух есть огонь», или: «Белое есть черное». Однако во всех случаях отношение пределов позволяет нам использовать указывающий на порядок предлог «из», поскольку мы можем поистине и надлежащим образом сказать, что «из не-сущего – сущее», «из хлеба – тело Христа», «из воздуха – огонь», «из белого – черное». Но поскольку при сотворении один из пределов не переходит в другой, мы не можем в отношении сотворения использовать слово «превращение» и говорить, что «не-сущее превратилось в сущее», хотя мы можем использовать это слово в отношении этого таинства и естественного преобразования. Однако коль скоро в этом таинстве вся субстанция прелагается во всю субстанцию, это преобразование правильно называть «транссубстанциацией».

Затем, в нашем случае нет никакого субъекта этого преложения, и потому то, что является истинным в отношении естественного превращения благодаря субъекту, к этому преложению приложено быть не может. Так, во-первых, очевидно, что возможность противоположного сопряжена с субъектом, по каковой причине мы говорим, что «белая вещь может быть черной» или что «воздух может быть огнем». Впрочем, последнее не столь истинно, как первое; в самом деле, субъектом белизны, в котором наличествует возможность черноты, является вся субстанция белой вещи, поскольку белизна не является ее частью, тогда как субъектом формы воздуха является ее часть; таким образом, если мы говорим, что «воздух может быть огнем», то прибегаем к синекдохе [то есть переносим значение с целого] на часть. Но в случае этого преложения, равно как и сотворения, по причине отсутствия такого субъекта нельзя говорить, что один предел может быть другим, а именно что «не-сущее может быть сущим» или что «хлеб может быть телом Христа». По той же самой причине нельзя поистине говорить, что «сущее сделано из не-сущего» или что «тело Христа сделано из хлеба», поскольку [здесь] предлог «из» указывает на причину консубстанциальности [150], каковая консубстанциальность пределов в естественных превращениях рассматривается с точки зрения той или иной общности в субъекте. И по той же причине недопустимо говорить, что «хлеб будет телом Христа» или что он «может стать телом Христа», равно как и в отношении сотворения недопустимо говорить, что «не-сущее будет сущим» или что «несущее может стать сущим», в то время как в случае естественных преобразований такой оборот речи допустим по причине субъекта, как когда мы говорим, что «белая вещь становится черной» или что «белая вещь будет черной».