Сумма теологии. Том IV

Тем не менее в обоих вышеуказанных отношениях человеческая воля в определенной степени соответствует божественной воле. В самом деле, в той мере, в какой она соответствует божественной воле в общем аспекте желаемого, она также должна соответствовать ей и в том, что касается конечной цели. В то же время, в той мере, в какой она не соответствует божественной воле в желаемом материально, она соответствует ей как производящей причине, поскольку надлежащая склонность, вытекающая либо из природы, либо из частного схватывания некоторой частной вещи, привносится в вещь Богом как производящей причиной. Поэтому принято говорить, что человеческая воля в указанном отношении соответствует божественной воле, поскольку человек желает то, что Бог желает ему желать.

Есть также и другой вид соответствия, относящийся к формальной причине и заключающийся в том, что человек желает нечто из любви к ближнему как того желает и Бог. Это соответствие также возводится к формальному соответствию, относящемуся к конечной цели, которая является собственным объектом любви к ближнему.

Ответ на возражение 1. В общем виде мы можем знать о том, что желает Бог, поскольку мы знаем: все, что желает Бог, Он желает под аспектом блага. Следовательно, когда кто-либо желает нечто под каким-либо из аспектов блага, его воля соответствует божественной воле в том, что касается желаемого. Однако мы не знаем о том, что желает Бог в частном, и в этом отношении наша воля не обязательно соответствует божественной воле.

Но в состоянии славы каждый увидит в любой желаемой им вещи ее связь с тем, что Бог желает в частном, и потому он будет приводить в соответствие свою волю с божественной волей во всем не только формально, но также и материально.

Ответ на возражение 2. Бог не желает ни проклятия человека, рассматриваемого именно как проклятие, ни смерти человека, рассматриваемой именно как смерть, поскольку Он «хочет, чтобы все люди спаслись» ( 1 Тим. 2:4); но Он желает подобные вещи под аспектом правосудия. Поэтому в отношении подобных вещей человеку достаточно желать утверждения божественного правосудия и естественного порядка.

Из сказанного очевиден ответ на возражение 3.

Что касается первого из противоположных [возражениям] аргументов, то следует сказать, что человек, приводящий свою волю в соответствие с волей Бога в том, что касается аспекта причины желаемого, желает то же, что и Бог, в большей степени, чем человек, приводящий свою волю в соответствие с волей Бога в том, что касается самого желаемого, поскольку воля стремится к цели в большей мере, нежели к тому, что желается ради цели.

На второй [аргумент] надлежит ответить, что вид и форму акт получает от объекта скорее формально, нежели материально.

На третий [аргумент] надлежит возразить, что если несколько людей желают разное под разными аспектами, то никакой противоположности желаний нет; противоположность желаний имеет место только тогда, когда одни желают, а другие не желают одно и то же под одним и тем же аспектом. Но в данном случае об этом речь не идет.

Вопрос 20. О добродетельности и порочности во внешних человеческих делах

Теперь нам надлежит рассмотреть добродетельность и порочность в связи с внешними действиями, под каковым заглавием будет исследовано шесть пунктов: 1) являются ли добродетельность и порочность первичными в акте воли или во внешнем действии: 2) полностью ли зависит добродетельность или порочность внешнего действия от добродетельности воли; 3) являются ли добродетельность и порочность внутреннего акта теми же самыми, что и таковые внешнего действия; 4) добавляет ли внешнее действие какую-либо добродетельность или порочность к таковым внутреннего акта; 5) увеличивают ли последствия внешнего действия добродетельность или порочность; 6) может ли одно и то же внешнее действие быть одновременно добрым и злым.

Раздел 1. Является ли добродетельность и порочность первичными в акте воли во внешнем действии?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добро и зло присутствуют во внешнем действии прежде, чем появляются в акте воли. В самом деле, как уже было сказано (19,1), воля получает добродетельность от объекта. Но внешнее действие является объектом внутреннего акта воли, поскольку о человеке говорят, что он желает совершить кражу или что он желает подать милостыню. Следовательно, добро и зло присутствуют во внешнем действии прежде, чем они появляются в акте воли.

Возражение 2. Далее, аспект блага первично принадлежит цели, в связи с чем то, что определено к цели, получает аспект блага от отношения к цели. Но в то время как акт воли не мо жет являться целью, о чем было сказано выше (1, 1), акт другой способности может являться целью. Следовательно, благо в акте некоторой другой способности предшествует появлению такового в акте воли.

Возражение 3. Далее, как уже было показано (18, 6), акт воли находится в формальном отношении к внешнему действию. Но формальное последует, поскольку форма есть нечто, добавленное к материи. Следовательно, добро и зло присутствуют во внешнем действии прежде, чем они появляются в акте воли.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «в соответствии с волей мы и поступаем праведно, и грешим» [360]. Следовательно, моральное добро и зло являются первичными в воле.

Отвечаю: о внешних действиях можно говорить как о добрых и дурных двояко. Во-первых, в отношении их рода и связанных с ними обстоятельств; так, подаяние милостыни при соблюдении требуемых условий считается добрым [делом]. Во-вторых, о вещи судят как о доброй или злой на основании ее отношения к цели; так, о подаянии милостыни из тщеславия говорят как о злом [деле]. Затем, коль скоро собственным объектом воли является цель, то очевидно, что тот аспект блага или зла, который внешнее действие получает от своего отношения к цели, первично обнаруживается в акте воли, откуда он переходит во внешнее действие. С другой стороны, добродетельность или порочность самого внешнего действия, являющаяся следствием наличия подобающей материи, сопутствуемой должными обстоятельствами, обусловливается не столько волей, сколько разумом. Следовательно, если мы рассматриваем добродетельность внешнего действия как прибывающую от определения и схватывания разума, то она предшествует добродетельности акта воли, а если мы рассматриваем ее как находящуюся в исполнении произведенного действия, то она последует добродетельности воли, которая суть ее начало.

Ответ на возражение 1. Внешнее действие является объектом воли постольку, поскольку оно предлагается воле разумом в качестве схваченного и определяемого разумом блага, и в этом смысле оно предшествует благу в акте воли. Но в той мере, в какой оно обнаруживается в исполнении действия, оно суть следствие акта воли и последует воле.

Ответ на возражение 2. Цель предшествует в порядке намерения, но последует в порядке исполнения.

Ответ на возражение 3. Если форма воспринимается материей, то она является последующей в порядке порождения, хотя и предшествующей в порядке природы, а если она находится в активной причине, то она предшествует в обоих порядках. Но воля по отношению к внешнему действию выступает в качестве производящей причины. Поэтому добродетельность акта воли, находясь в активной причине, является формой внешнего действия.

Раздел 2. Полностью ли зависят добродетельность или порочность внешнего действия от добродетельности воли?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добродетельность и порочность внешнего действия полностью зависят от добродетельности воли. Ведь сказано же [в Писании]: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» ( Мф. 7:18). Но, как говорит глосса, поддеревом обозначена воля, а под плодами – дела. Следовательно, невозможно, чтобы внутренний акт воли был добрым, а внешнее действие – злым, или наоборот.