Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

Будучи нематериальным, Божественный свет есть свет»мысленный»(умственный)  [1315]: он появляется в уме  [1316], светит в нем  [1317], озаряет его  [1318], очищает его  [1319], охватывает его мистическим восхищением к Богу  [1320]. В отличие от Евагрия, Исаака Сирина и других предшествующих авторов, Симеон, как правило, не говорит о естественном свете ума, а только о Божественном свете, который озаряет ум извне или изнутри.

Божественный свет, говорит Симеон, невидим для телесных глаз  [1321], но его можно видеть умом или, вернее, тем, что Симеон называет»оком ума»(οφθαλμός του νοός)  [1322],«умным оком ума»(νοερός ό той νοος οφθαλμός)  [1323],«умными очами сердца»(οφθαλμοί νοεροί της καρδίας)  [1324],«очами души»(ψυχής όί οφθαλμοί)  [1325],«разумными очами души»(νοεροί της ψυχής οφθαλμοί)  [1326] и т. д. Порой Симеон даже утверждает, что Божественный свет»неприступен для умных очей сердца»  [1327]; в других местах он утверждает обратное, говоря, что Неприступный бывает доступен для его умных очей  [1328]. Симеон также говорит о духовных»устах»и»руках», посредством которых подвижник приобщается Божественному свету:

[Бесстрастные видят] сам простой свет Божества — его они обильно видят умственными очами. Осязая его нематериальными руками в неудержимом влечении (άκατασχέτφ τφ έρωτι) они невкушаемо вкушают его духовными устами души и ума своих. Созерцанием красоты и сладости Его они никогда не могут вполне насытиться [1329].

Мистический язык в этом отрывке чрезвычайно близок языку уже цитировавшихся предшествующих Отцов, которые также говорят о том, что Божественный свет бывает зрим»очами ума»(Евагрий, Макарий), о его невыразимой красоте (Макарий), о прикосновении к нему несказанным образом (Исихий), о сладости и радости, переживаемых во время видения (Макарий,«греческий Исаак»), о влечении (έρως), которое сопровождает видение (Максим). Посредством менее привычных образов»осязания»или»вкушения»света Симеон указывает на полное и тесное единение между мистиком и светом во время видения, подчеркивая всеобъемлющий и всепоглощающий характер мистического переживания. В другом случае, говоря о преображении души под воздействием света, Симеон пользуется сим·, воликой»объятия»и»погружения»в свет:

[Дух] бывает как бы купелью

Божественной, световидной:

Он объемлет всех

Святых, которых найдет…

Будучи светом незаходимым,

Он делает светом всех,

В кого вселяется,

И будучи жизнью,

Подает жизнь. [1330]

Святоотеческое учение об изменении и преображении человеческой природы под действием Божественного света у Симеона весьма разработано. Как уже отмечалось выше, некоторые Отцы утверждали, что во время молитвы ум иногда видит собственный естественный свет (Евагрий, Диадох), разум ярко сияет (Максим), душа целиком становится огнем и светом (Макарий), и преображенный человек созерцает собственную красоту (Евагрий,«греческий Исаак»). Опыт Симеона показывает, что все человеческое естество, включая ум, душу и даже тело, преображается под действием Божественного света. Это одна из центральных идей Симеона, к которой он постоянно возвращается. При созерцании Божественного света, говорит он,«тело твое просияет, как и душа твоя, душа же… будет блистать подобно Богу»  [1331]. В 22–м Огласительном Слове Симеон говорит, что, когда юноша Георгий увидел Божественный свет,«ему казалось, что и сам он стал светом»  [1332]. В другом месте Симеон описывает, как созерцает собственную красоту, когда видит Божественный свет:

[Свет] блистает внутри убогого сердца моего,

Отовсюду озаряя меня бессмертным сиянием

И все члены мои освещая лучами…

Я причащаюсь света, приобщаюсь славы;

Сияет лицо мое, как и [Лик] Возлюбленного моего,

И все члены мои делаются светоносными.

Тогда я делаюсь красивее красивых…

И драгоценнее чего бы то ни было видимого… [1333]

Далее, в разделе, посвященном учению Симеона об обожении человека, мы еще вернемся к теме преображения человеческого тела. Теперь же для нас важен тот факт, что мысль Симеона о преображении человека в свет во время мистического видения света и о созерцании человеком своей собственной красоты была предвосхищена некоторыми ранними Отцами Церкви, в частности, Макарием и»греческим Исааком».

Образный язык, который используется Симеоном при описании видений света, чрезвычайно интересен своим богатством и разнообразием. Симеон пользуется как традиционными для мистической литературы образами, так и такими, которые характерны только для него самого. Мы уже упоминали, что Симеон часто употреблял традиционный образ солнца: он говорит о видении Бога как солнца  [1334], о солнце, сияющем в его сердце  [1335], о солнце сияющем в его руках  [1336], об умственном солнце  [1337], невыразимо приятном для чувств солнце  [1338], недостижимом солнце  [1339], незаходящем солнце  [1340], блистающем солнце  [1341], о солнечном круге  [1342], солнечных лучах  [1343], красоте солнца  [1344], о свете превосходящем солнечный  [1345]. Образ луны встречается у Симеона лишь изредка  [1346]; чаще возникает образ звезды  [1347]. Среди других образов и терминов, связанных с мистикой света, укажем еще на λαμπάς (светильник, лампада)  [1348], λαμπηδών (светильник, фонарь)  [1349] и λύχνος (лампа, светильник)  [1350]; αίγλη (сияние)  [1351], φάος (сияние, свет)  [1352] и σέλας (свет, свечение)  [1353]; φωτός νεφέλη (облако света)  [1354] и μαζός φωτοειδής (световидный сосец)  [1355]. В»Главах»встречается поразительный образ молнии, которая ослепляет своим блистанием  [1356]. Примечателен также образ раковины, которая под воздействием проникшего в ее раскрытые половинки солнечного луча производит жемчужину  [1357]. Иногда различные образы объединены в одно описание Божественного света:«Я вижу Тебя, как солнце, созерцаю, как звезду, рассматриваю, как светильник, зажженный внутри сосуда, и ношу в недре, как жемчужину»  [1358]. В других случаях разные образы указывают на разные стадии видения света:«Ты бываешь видим вдали, как восходящая звезда, мало помалу расширяешься… и видишься, как солнце»  [1359].