Так устроил Господь

Из сказанного тебе ясно, полагаю, почему Бог не слышит, как тебе кажется, твоих молитв. Перекрестился ты раз-другой и ждешь, что вот-вот все небо подвигнется к тебе на помощь; сам же между тем и на волос не движешься к тому, чего требует от тебя Бог в настоящих твоих обстоятельствах. Как же тебя слышать? Покайся, исповедуй грехи, положи исправить свои сердечные расположения, - и жди, как благоволит устроить тебя Бог, не предрешая того. Тогда если и придет на мысль, что Бог не слышит, все же ты хоть какое-либо основание к тому иметь будешь. Но я думаю, что такая мысль не придет уже. Ибо тогда совесть будет уверять тебя, что все еще мало терпел сравнительно с грехами, и молиться тебя заставит: прибавь, Господи, - чтоб совсем очиститься.

Бог не слышит? - Бог все слышит и видит. Только желание твое исполнить не находит полезным для тебя. Он вверг тебя в огнь искушения, чтоб из тебя выжечь все неправое и не погасить огня сего, пока вполне не очистишься. Ты похож теперь на хлеб, посаженный в печь. Хозяйка не вынет хлеба из печи, пока не удостоверится, что он испекся; и Господь не изведет тебя из печи скорби твоей, пока не увидит, что ты прочно установился в добрых расположениях. Сиди же в сей Божией пещи и терпи.

Это все вражьи навеяния: «Бог не слышит, обетования слова Божия неверны; лучше покончить с собою». - Припомни Божии обетования в слове Его и увидишь, что ни одно не осталось не исполненным, и именно так, как обетовано. Не стану перечислять их. Остановлюсь на том, которое ближе тебя касается, - именно - обетование слышать молитвы молящих и миловать их. Всех слышал, которые просили о должном и просили как должно. Услышал Моисея пред морем, услышал Анну, матерь Самуила, услышал Илию, услышал царя Езекию, услышал трех отроков в пещи, Даниила во рву, - и сколько других есть услышанных?! - Припомни все это - и прогонишь худое помышление, будто слово Божие обманывает нас. Если не услышана бывает молитва, то вина того за нами: не так молимся, как следует, и прочих не исполняем условий услышания. Враг же подходит и влагает клевету на слово Божие, тогда как нам следует себя винить, а не слово Божие.

О том, будто лучше покончить с собою, я и говорить не буду. Нелепость этого сама собою очевидна. Конечно, ты веруешь в будущую жизнь. Рассуди же! - Ты сам себя произвольно в здравом уме лишишь жизни, - и совершишь смертный грех, с которым перейдешь и в другую жизнь, не покаявшись: ибо когда тут каяться? - Почему прямо и будешь осужден в ад. Какое же это будет поправление своего положения? Убьешь себя, чтоб избыть от беды, - и за то попадешь в безмерно большую беду, вечную, неизменную. Пока тут бедствуешь, можешь питать надежду на том свете за это лучшей сподобиться участи; а на том свете уж не будет такой надежды. Попадешь в ад, там и останешься. - Вот какую внушает тебе враг поправку положения твоего горького! - А если будешь благодушно терпеть, то и здесь, может быть, поправишься, и на том свете милость встретишь.

Больше не имею что сказать тебе. - Благодушествуй же и терпи, помня слово Господа, что претерпевший до конца спасен будет.

***

Что вам жить тяжеловато, - слава Тебе, Господи! Се - тесный путь. Ведь тесный путь необходим. Помимо его никто не войдет в Царство Небесное. Иным Господь оставляет самим устроять для себя такой путь, а для вас Он устроил его Сам. Ибо видел, что сами вы едва ли бы взялись за это дело, и если б взялись, не сумели бы сделать так, чтоб это благотворно было для вас. Он хочет вас к Себе привесть и, любя вас, делает вместо вас то, без чего дойти до Него нельзя. Благодушествуйте же ради Господа, любящего вас.

***

(Мы) ...хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда (Рим. 5: 3 - 4)... Как будто Апостол слышал возражение: будущее, говоришь, светло? Пусть оно светло, но настоящее очень скорбно: нас лишают имения, чести, крова, нас гонят, бьют и убивают. Эти настоящие скорби не сильны ли колебать и совсем погашать упование будущей славы? Нет, отвечает Апостол, и скорби эти туда же ведут, к укреплению и возвышению упования. Почему мы и ими можем хвалиться, как и упованием будущего. Святой Златоуст говорит: «Итак, рассуди, каковы будущие блага, когда величаемся и тем, что по-видимому для нас горестно. Таков дар Божий; в нем нет ничего горестного! В делах мирских подвиги сопровождаются трудом, болезнями, утомлением, а удовольствием питают одни венцы и награды; напротив, здесь самая борьба доставляет удовольствие не меньше, чем и награда. И как во времена Апостольские искушения были многочисленны, а Царства только надеялись, напасти были под руками, а блага в ожидании и все сие лишало бодрости слабейших, то Павел, сказав, что должно хвалиться скорбя-ми, указывает им награды, получаемые еще прежде небесных венцов. Впрочем, не сказал: вы должны хвалиться, - но, поощряя к подражанию собственным примером, говорит: мы хвалимся. Поелику же представлялось странным и необыкновенным, чтобы человек, борющийся с голодом, находящийся в узах, терпящий пытки, оскорбления, поношения, должен был всем тем хвалиться; Апостол приводит на сие доказательство и, что еще важнее, утверждает, что настоящие скорби не только по причине будущих благ, но даже сами по себе достойны того, чтобы ими хвалиться, потому что скорби сами по себе суть благо. - Заметь, как Павел дает речи своей совершенно другой оборот, неожиданный. Поелику скорби всего чаще заставляли христиан отрекаться от будущих благ и ввергали в отчаяние, то он утверждает, что чрез скорби надлежит более уверяться в будущем, а не отчаиваться. - Скорби не только не истребляют сей надежды, но еще подкрепляют оную».

В доказательство сей истины Апостол мог бы прямо сказать: многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14: 22). Следовательно, скорбь за веру и жизнь по вере есть знак, что мы прямо идем к Царству славы. Спаситель уже и ублажает таковых: Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное (Мф. 5: 10). Почему скорбящие в этом смысле суть как бы обладающие Царством Небесным, или славою Божиею, и смело могут хвалиться в скорбях. Но святой Павел входит в глубь души страждущего за веру и изображает цепь нравственно добрых расположений, какими она под скорбию восходит до непосрамляющего упования. Ведяще, говорит, яко скорбь терпение содело-вает. Это первое звено сей цепи.

«Скорбь до получения будущих благ приносит уже важный плод - терпеливость» (святой Златоуст). Скорбь дает повод и случай к терпению и не только проявляет его, но дает ему стойкость и твердость, закаляет, делает тем, чем оно должно быть. Терпение имеет две стороны: будучи обращено внутрь, оно есть постоянство в добре, - и в сем отношении не условливается ничем внешним, а есть нераздельная и всегдашняя черта доброго настроения. Будучи же обращено ко вне, оно есть сносливость, перенесение всех трудностей, встречаемых на добром пути или при исполнении созревающих внутри добрых начинаний. Эта черта терпения не может проявиться, если не будет скорбей. Не будь скорбей, не видна будет сносливость и, следовательно, терпение. - Но очевидно, что сия черта терпения - сносливость - неотложно предполагает присущие первой черты - постоянства в добре или верности тому внутреннему строю, который созидается в сердце под действием веры, примиряющей душу с Богом и дающей ей ощутить воссоединение с Богом, Которого она всегда жаждет и ищет. Существо сего строя есть следующее: хоть умереть, но не отступать ни в чем от познания воли Божией.

Второе звено сей цепи есть: терпение же искусство, - дополни: соделывает. - Искусство, бокіцтт, - искус, испытание чего делом, вкушение. Когда кто посредством вкушения познает качество пищи, то это есть: бокіцтт - искус. Итак, мысль Апостола такова: терпение дает испытать или самым делом вкусить доброкачественность. Чего же? Того, на что решилась душа под влиянием веры, а она решилась неотступно жить в духе веры. Следовательно, терпение дает вкусить доброкачественность жизни по вере, - вкусив, как она сладостна, успокоительна, отрадна, блаженна, несмотря на внешние притрудности и прискорбности. Как же оно дает это вкусить? Так, что удерживает верующего на пути, на который он вступил верою. Не будь этого удержания, а будь то, чтоб верующий при всяком натиске совне отступал бы с пути веры, - не имел бы он возможности испытать делом и вкусить, коль сладка и блаженна жизнь в духе веры. Терпение, удерживая его в путях веры, дает ему вкусить сие, соделыва-ет в нем искусство. Этот искус обнимает как всю жизнь вообще, так и, в частности, всякую сторону ее и даже всякое деяние в духе веры, - доставляет то, что в другом месте Апостол определил имением чувств, обученных на всякое добро.