Письма

674. Ему же.

Во всяком почти собрании много бывает речей о добродетели, но у многих мало о ней заботы, много же заботы — у небольшого только числа людей. По крайней мере, все, не только любители добродетели, но и враги ее, прославляют ее. Таково благолепие добродетели! А порок порицают и враги его, и любители его. Такова его гнусность! Но, вооруженный удовольствием в настоящем, порок во многих вызывает одобрение и, будучи зверообразным, предпочитается добродетели, сияющей божественным благолепием. Посему надлежит знать, что, если настоящее удовольствие и кажется имеющим более силы, нежели то, что оказывается полезным в последствии, то конец его бывает пагубным. Посему, лучше идти от трудов к покою, нежели от удовольствия к наказанию.

675. Пресвитеру Мартиниану.

На слова: мудри, яко змия, и цели, яко голубие (Мф.10:16).

Мудрость, растворенная простотою, есть некое божественное достояние и, скажу даже, составляет самую совершенную добродетель. Но если одна от другой отделена, то мудрость впадает в лукавство, а простота кончает глупостью; потому что первая способна делать злое, а последняя — обманываться. Посему Божественное Слово не представило сего в одном образе, так как в бессловесных животных нет мудрости с простотою, но одни стремятся к лукавству, а другие — к простоте; а напротив того, изрекло: будите мудри, яко змия, и цели, яко голубие.

Но это сказано не в том смысле, чтобы мы подражали змеям в ядовитости и способности угрызать (Иудеи осуждаются как змии и порождения ехиднова (Мф.23:33)), а также в скрытности и коварстве — пример берется не во всех отношениях, а только отчасти, иначе будет не примером, но тождеством, — но чтобы мы, как змеиной чешуи, совлекались ветхого человека, то есть порока, и хранили веру, как змея — голову, мало же заботились о теле, и прочие змеиные свойства отложив в сторону, соединили с этим простоту голубя, заимствуя у голубя не его несмысленность (Ефрем осуждается, яко голубь безумный, не имый сердца (Ос.7:11)), но простосердечие и незлобие.

Если же угодно, Слово объяснит это и другим примером. Львом называется не только Христос, но и праведник, и диавол; однако не в одном и том же отношении, потому что, как сказал я прежде, пример берется не во всех отношениях, но в той одной части, которая с пользою прилагается к предмету речи, все же прочее отлагается в сторону. Христос именуется львом по царственному достоинству и по неодолимости, ибо возлег, уснул, яко лев (Быт.43:9), а праведник — по небоязненности и бесстрашию, ибо праведный, яко лев, уповает (Прит.28:1); диавол же — по зверству и кровожадности, ибо, яко лев ходит, иский кого поглотити (1 Пет.5:8).

Итак, если Писание представило различные образы, взятые от одного животного, и мы не смешиваем изображаемого ими, но каждому присваиваем то, что подобает, чему дивишься, когда Ап. Павел заимствовал образ от брения не с намерением унизить свободу, которую он везде увенчивает, но желая и показать ту великую покорность и то послушание, какие праведный человек должен иметь по отношению к Богу, и уврачевать беснования тех, которые осмеливаются подвергать нареканию познание чистое и превышающее всякое слово и разум.

676. Диакону Исидору.

Если Бог, по тогдашнему младенческому состоянию людей, терпел жертвы и пролитие крови, чему дивишься, если терпел также и музыку на гуслях и псалтыре, которая, как иные говорят, врачует душевные страдания, смягчает скорбь, укрощает раздражение и облегчает печаль пролитием слез? Ибо многие, как сказывают, с твердостью удерживаясь от слез, впадали в различные страдания.

677. Пресвитеру Феодоту.

Что значит у Пр. Даниила слово: Бодрый?

Спрашивал ты, что значит сие: изречением Бодраго слово и глагол святых прошение (Дан.4:14), ибо в толковании у Даниила оставлено это без объяснения.

Посему знай: поскольку варвар при чрезмерной власти и в той мысли, что царство его неодолимо, впал в гордыню, думал о себе, что он вне человеческих пределов, и присудил себе божеский жребий, а между тем должен был быть поражен (о сем свидетельствовало посечение виденного во сне дерева), то, дабы уцеломудрить его не только страхом, который внушало видимое, но и изображением сего, описывемое действие представляется происходящим как бы пред царским судилищем, где царь дает определение, а военачальник толкует, то есть объявляет оное (под словом: изречение Пророк разумеет истолкование), и воины приводят его в исполнение.

Ибо Бодрым (слово ир значит «неусыпный») Пророк назвал провозгласившего приговор, как бы Архангела, а святыми — Ангелов, которым повелено посечь дерево. Поскольку не могли они воспрепятствовать определению (оно произнесено было с силою и громко), но видима была некая надежда ко спасению, так как оставались корни, то вопрошают они, то есть просят сделать им известным определенное время. И Бодрый дает им знать не только это, но и самую причину посечения, ибо говорит: да уведят живущии, яко владеет Вышний царством небесным.

678. Епископу Ермогену.

Знаю, что в увещаниях Зосиме, Палладию и Марону не силу своего слова хотел ты показать и тем приобрести себе славу, но решился на сие по благорасположению и сердоболию. Если же они, осмеиваемые всеми, думают, что порицаешь их ты один, и расположены к тебе неприязненно, то не бойся, ибо есть у тебя Божия помощь, которая тебя защитит, а их накажет.

679. Схоластику Стратигию.

Дерзновение, с каким праведные говорят о собственной своей правде, произошло, досточудный, не от многословия, но от необходимости. Ибо необходимость не подать мысли, что они страдают справедливо, понуждала их приходить в такое дерзновение. Поэтому ни один из них не произносил таковых слов, пребывая в покое, а напротив того, называли они себя кто — землею, кто — пеплом, кто — червем. Но, будучи оставлен в трудных искушениях, праведник вынужден был описывать собственную свою жизнь, чтобы не думали, будто бы страдает он за лукавые дела. Боясь из–за того самого, что страдали, заслужить себе худую славу от многих неразумных, лучше же сказать, будучи укоряемы, как страждущие за грех, праведные вынуждены были, как заметил я, дозволять себе такие о себе речи.

Ибо лишенные ума и мудрости имеют обычай за несчастия, встретившиеся кому–либо в этой жизни, осуждать самую жизнь. Это и мужественному Иову сказали друзья: не по достоинству, не о нихже согрешил ты, уязвил тебя (Иов.33:27). И святого Павла варвары почли человекоубийцею и злодеем, увидев ехидну, повисшую на его руке; потому и сказали: всяко убийца есть человек сей, его же спасена от моря суд Божий жити не остави (Деян.28:4). И этот неудержимый на язык Семей назвал убийцею Песнопевца, гонимого сыном, произнеся о нем тот злой приговор по причине его бедствий.

Посему и ты не осуждай всех, подвергающихся бедствиям, но держись той мысли, что иные терпят и ради венцов. А если дивишься и недоумеваешь, то с неба принесем тебе сей приговор. Посему, что сказал ученикам Своим Воспринявший державу над всем? В мире скорбни будете (Ин.16:33). И об Иове сказано: мниши ли Мя инако сотворша, разве да явишися правдив (Иов.40:3)? Ибо подлинно, его же любит Господь, наказует, биет же всякаго сына, его же приемлет (Прит.3:12).

И в этом нет ничего несообразного. Ибо те, которые в дружбе с царем, всего более подвергаются опасности на войнах, принимают раны, посылаются в чужие земли. И сие–то более всего дает им право иметь дерзновение пред царем и с тем, кто выше их, обходиться наконец, как с равным, потому что носят на телах раны — эти залоги дружбы.

Если же спросишь: а что из этого тем, для кого служит это преткновением? Отвечу: для них служит это преткновением по их несмысленности, а не по свойству дела, потому что воздаяние за труды не здесь; напротив того, здесь подвиги, награды же после сего. Поэтому да не ищут упокоения во время подвигов и да не смешивают времен.