Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Справедливое, просвещенное, добродетельное, бдительное правительство, искренне стремящееся к общественному благу, не нуждается в лживых баснях, чтобы управлять разумными подданными. Ему было бы стыдно пользоваться выдумками для обмана граждан, знающих свой долг, подчиняющихся справедливым законам в силу правильно осознанного интереса, способных понимать добро, которое им хотят сделать. Такое правительство знает, что общественное мнение оказывает на порядочных людей большее влияние, чем страх перед законом. Оно знает, что привычка может сама по себе внушить отвращение даже к скрытым преступлениям, ускользающим от взоров общества. Оно знает, что реальные наказания в этом мире действуют на грубых людей сильнее, чем кары в отдаленном и неопределенном будущем. Наконец, оно знает, что осязаемые блага, находящиеся в распоряжении верховной власти, действуют на воображение смертных сильнее, чем те туманные награды, которые им обещают в будущем.

Bo всех странах люди так дурны, развращены, неразумны лишь потому, что ими нигде не управляют сообразно их природе и их не обучают ее необходимым законам. Повсюду их питают бесполезными иллюзиями; повсюду они подчинены правителям, которые пренебрегают просвещением народов или стараются только обманывать их. Мы видим на земле лишь несправедливых, неспособных, изнеженных роскошью, испорченных лестью, развращенных распущенностью и безнаказанностью, лишенных талантов, нравственности и добродетели монархов. Равнодушно относясь к своим обязанностям, которых они часто не знают, государи мало заняты благополучием своих народов. Их внимание поглощено бесполезными войнами или желанием постоянно изыскивать средства для утоления своей ненасытной алчности. Их ум совсем не обращается к предметам,

самым важным для счастья их государств. Заинтересованные в сохранении традиционных предрассудков, они вовсе не думают о том, чтобы бороться с ними. Наконец, не понимая, что в интересах человека быть добрым, справедливым, добродетельным, они обыкновенно награждают лишь полезные им пороки и наказывают добродетель, противоречащую их неразумным страстям. Если правители таковы, то не удивительно, что их государства разорены испорченными людьми, без зазрения совести угнетающими слабых, которые хотели бы подражать сильным. Общественное состояние - это состояние войны монарха со всеми его подданными и всех членов общества друг с другом. Надо заметить, что в отличие от Гоббса я не утверждаю, будто естественное состояние - это состояние войны; я утверждаю, что люди по природе ни хороши, ни дурны; они одинаково способны стать как хорошими, так и дурными в зависимости от того, как их модифицируют, или в зависимости от того, в чем их учат видеть свой интерес. Люди так склонны вредить друг Другу, потому что все содействует разделению их интересов. Каждый живет, так сказать, изолированно в обществе, вожди которого пользуются раздорами граждан, чтобы подчинить себе одних с помощью других. Divide et impera (разделяй и властвуй)- вот правило, которому инстинктивно следуют все дурные правительства. Тираны ошиблись бы в своих расчетах, если бы в их распоряжении были только добродетельные люди. Человек дурен не потому, что рождается дурным, но потому, что его делают таким. Знатные и могущественные люди безнаказанно угнетают бедных и несчастных, последние же, рискуя своей жизнью, стараются отплатить им за все то зло, какое им приходится терпеть. Они стараются открыто или тайно вредить родине-мачехе, наделяющей некоторых из своих детей всем, а у других отнимающей все. Они мстят ей за ее пристрастие и доказывают своим поведением, что ужасы загробной жизни бессильны против страстей, пробужденных испорченным правительством, и даже страх перед земными наказаниями слабее необходимости, преступных привычек и опасного склада людей, не исправленных воспитанием.

Во всех странах нравственность народов находится в полном пренебрежении, а правительства заняты лишь заботой о том, как сделать народы робкими и несчастными. Человек почти повсюду на положении раба. Не удивительно, что он своекорыстен, лицемерен, холопски настроен, лишен чувства чести - словом, обладает пороками, характерными для его состояния. Повсюду его обманывают и удерживают в невежестве, повсюду ему мешают просветить свой ум; не удивительно, что он повсеместно обнаруживает тупость, безрассудство, злобность. Повсюду он видит преступление и порок в почете и заключает поэтому, что порок есть благо, а добродетель возможна только как самопожертвование. Повсюду он несчастен и поэтому, желая облегчить свой удел, вредит своим ближним. Напрасно, желая сдержать его, ему указывают на небо: его взоры вскоре снова обращаются к земле, на которой он во что бы то ни стало хочет быть счастливым; и законы, не позаботившиеся ни о его просвещении, ни о его нравственности, ни о его счастье, без всякой пользы угрожают ему и наказывают его за несправедливое пренебрежение законодателей. Если бы политика, став более разумной, серьезно занималась просвещением и счастьем народа, если бы законы были более справедливы, если бы каждое общество было менее пристрастным и обеспечивало всем своим членам то воспитание, ту заботу и помощь, каких они вправе от него требовать, если бы менее алчные и более заботливые правительства ставили перед собой задачу сделать своих подданных более счастливыми, то на свете не было бы такого огромного количества злодеев, воров, убийц, их не приходилось бы лишать жизни, наказывая за злодеяния, чаще всего зависящие от пороков общественных учреждений, и не нужно было бы искать в какой-то загробной жизни иллюзий, неизбежно бессильных против реальных страстей и потребностей людей. Одним словом, если бы народ был более просвещен и счастлив, политикам не нужно было бы ни обманывать его, чтобы удерживать его от волнений, ни губить столько несчастных за то, что те добывают себе необходимые для жизни средства за счет излишка их жестокосердных сограждан.

Кто хочет просвещать человека, должен всегда показывать ему истину. Вместо того чтобы воспламенять его воображение мыслью о каких-то мнимых благах в будущем, пусть облегчат его положение, окажут ему помощь пли по крайней мере позволят ему наслаждаться плодами своего труда, пусть не налагают на него тяжелых налогов и не отнимают у него таким образом его достояния, пусть не отбивают у него желания трудиться, пусть не побуждают его к праздности, которая приведет его к преступлению. Пусть человек заботится о своем земном существовании, не думая о том, что ожидает его после смерти. Пусть вознаграждают его таланты, пусть побуждают его к деятельности, пусть поощряют в нем трудолюбие, доброжелательность к людям, добродетель в этой земной жизни. Пусть ему покажут, что его поступки могут влиять на ближних, а не на воображаемые существа, помещенные в каком-то иллюзорном мире. Пусть ему не говорят о карах, которые якобы предстоит ему испытать по воле божества, когда он вовсе не будет существовать. Пусть он убедится, что общество вооружено против тех, кто нарушает его покой; пусть ему покажут последствия ненависти его сограждан; пусть он научится ценить их любовь; пусть он научится уважать самого себя; пусть он имеет честолюбивое желание заслужить уважение своих ближних и пусть знает, что для этого надо обладать добродетелью и что добродетельному человеку в благоустроенном обществе нечего бояться ни со стороны людей, ни со стороны богов.

Если мы желаем воспитать добродетельных, трудолюбивых, мужественных, полезных своей стране граждан, постараемся не внушать им с детства необоснованного страха смерти; не будем тешить их воображение чудесными баснями; не станем занимать их мысли вопросом о каком-то бесполезном для них будущем, не имеющем ничего общего с их подлинным благополучием. Будем говорить о бессмертии мужественным и благородным людям: изобразим его как награду за труды тем энергичным людям, которые устремляются за грани своего теперешнего существования и, не довольствуясь восхищением и любовью своих современников, желают добиться признательности грядущих поколений. Действительно, существует бессмертие, на которое вправе притязать гений, талант, добродетель; не будем порицать, не будем гасить благородной, основанной на нашей природе страсти, полезные плоды которой пожинает общество.