Великие учителя церкви

Наставления

К жизни в Боге, к святости зовут святые угодники Божии не только примером своего подвига, но и словом, наставлением.

Прежде всего святые подвижники указывают на опасность греховного состояния и призывают убегать от всякого зла.

Во главе зол отдельные праведники ставят сребролюбие и потому призывают: "Будем избегать матери всех зол — сребролюбия!" [с. 183].

Не менее опасны гордость и тщеславие. При наличии гордости даже любовь — эта величайшая добродетель — пуста. "Какая польза от любви там, — вопрошает преподобный Илия, — где есть гордость?" [с. 70]. А где присутствует "тщеславие, там, — утверждает святой египетский старец, — нет ничего доброго" [с. 136].

Нельзя и скучать, ибо уныние уводит от Царства Божия. Когда один брат, придя в лавру преподобного Герасима Иорданского, заявил авве Александру, что он покидает свое жилище из-за скуки, святой Авва укорил его: "Верный знак, что ты вовсе не думаешь ни о вечных мучениях, ни о Царстве Небесном. Иначе тебе не было бы скучно" [с. 168].

Расхолаживают духовную жизнь светские разговоры. Игумен обители Севериана (близ Мертвого моря) авва Мина поучал братию: "Чада мои, будем избегать светских разговоров. Они, как известно, приносят вред, особенно молодым" [с. 189].

Другой старец советовал иноку соблюдать осторожность в обращении с женщинами. "Чадца, — говорил он, — соль из воды и, соединясь с водою, растворяется и исчезает. Так и монах. От жены произойдя, он, приближаясь к женщине, ослабевает и обращается в ничто, то есть перестает быть монахом" [с. 265, 266].

Само совершение греха вызывает гнев Божий, но еще более гибельно пребывание, коснение во грехе, и потому "Луг духовный" призывает очистить себя от всякой скверны. "Мы не только не должны упорствовать в дурных своих решениях, — читаем в нем, — но должны каяться и скорбеть о том, что мы задумываем дурного" [265]. "Вся протекшая жизнь моя, — говорил о себе преподобный Антоний Великий, — была не что иное, как непрестанный плач о грехах моих" [с. 14].

Способы духовного врачевания весьма различны. Игумен монастыря "Гигантов" (находился в Антиохии) авва Иоанн свидетельствует: "Одним способом врачуется блудник, другим — убийца, третьим — лживый враг. И совсем иное нужно для сребролюбца" [с. 96]. Лучшим средством к искоренению любого греха служит вспоминание (еще более действенно — постоянная память) о последним часе (См.: Сир. 7, 39). Авва Илия исповедовал: "Я боюсь трех событий: когда душа моя будет оставлять тело; когда предстану Богу и когда будет произнесен последний приговор обо мне" [с. 70]. Весьма полезно также укорение себя во всем. Внушением к последнему служит рассказ старца о том, как на одного брата "возымел подозрение" в каком-то проступке его искренний друг, диакон. Вначале брат, не зная за собой никакой вины, уверял диакона, что ничего подобного не делал. Но уверения не помогали. Тогда брат "обратился к своим мыслям". "Положим, — рассуждал он, — бедная душа моя, ты и не совершила этого. Но не совершено ли тобою множество других злых дел и все ли они тебе известны? Где то, что ты творила вчера или третьего дня, или десять дней тому назад? Помнишь ли ты об этом? Так не совершила ли ты и того, что тебе приписывают, а потом позабыла, как и первое? И, размышляя таким образом, я так расположил свое сердце, как бы и в самом деле я сделал это, но позабыл, как и другие свои дела. И стал я благодарить Бога и диакона, что чрез него Бог дал мне познать грех мой, и я мог раскаяться в нем". Результат был самый хороший: как только брат постучался в дверь диакона, тот бросился ему в ноги со словами: "Прости меня!.. Воистину Сам Бог вразумил меня, что ты невинен" [с. 267, 268].

Видя растущее зло, угодники Божии сетовали и самим своим сетованием понуждали творящих грех задуматься и исправиться. "Отцы наши искали пустыни и скорбей, а мы, — сетовал авва Александр, — стремимся в города и ищем покоя. У отцов наших процветали добродетели: нестяжательность и смирение, а теперь царствуют любостяжание и гордость… Увы, чада, утратили мы ангельский образ жизни!" [с. 199]. "Поверьте, чада, мне, старику, — говорил авва Феодор Александрийский, — что прежде у скитских иноков наблюдалась великая любовь и строгое воздержание, и дар разумения. И я застал еще там старцев, которые вовсе не принимали пищи, если кто-нибудь не заходил к ним". А ныне? — "Воистину, чада, скитские монахи совсем ослабили строгую скитскую жизнь" [с. 71]. Сетуя, угодники Божии и ободряли: "Чадо мое: дай — и возьмешь" [с. 215]. Другими словами: восстань, иди на служение Богу — и Господь не оставит тебя, подаст тебе все нужное!

Борьба с пороками неразрывно связывается в "Луге духовном" со стяжанием добродетелей.

Отвечая на вопрос: "Как усовершенствоваться в добродетели?" — преподобный Иоанн, авва Авраамиева монастыря (на Елеонской горе), представил вкратце целый ряд подвижнических правил. "Кто бы ни пожелал стяжать добродетель, — отвечал святой Авва, — если прежде не возненавидит противный ей порок, не может снискать ее. Желаешь ли получить дар слез — возненавидь сперва смех. Желаешь стать смиренным — возненавидь самопревозношение. Желаешь воздержания — возненавидь пресыщение. Желаешь ли стать целомудренным — должен возненавидеть сладострастие. Желаешь ли достигнуть бескорыстия — возненавидь все вещественное. Хочешь стать милостивым — возненавидь сребролюбие. Стремящийся к пустынножительству — разлюби города. Хочешь упражняться в молчании — возненавидь болтливость. Желающий стать чуждым всему мирскому должен возненавидеть жизнь напоказ. Хочешь быть воздержным в гневе — возненавидь светскую жизнь. Ищешь ли непамятозлобия — возненавидь злословие. Не желаешь рассеяния мыслей — оставайся в уединении. Хочешь ли обуздать язык — загради уши свои, чтобы не слышать многого. Желающий всегда пребывать в страхе Божием должен будет ненавидеть телесный покой, возлюбить скорбь и тесноту — и таким образом получит возможность с чистым сердцем работать Богу" [с. 227].

Отдельные стороны духовной жизни святые подвижники особенно подчеркивают, как необходимое в нравственном совершенствовании.

Угодники Божии постоянно внушают петь Псалтирь. Особенно они призывают сопровождать псалмопением совершение утренних и вечерних молитв. А чтобы это можно было легче неуклонно исполнять, они требуют от каждого христианина — от отрока до священнослужителя — знания псалмов наизусть. Скитский авва Маркелл говорит: "Поверьте мне, чада, ничто так не возмущает, не беспокоит, не раздражает, не уязвляет, не уничтожает, не оскорбляет и не вооружает против нас демонов и самого виновника зла сатану, как постоянное упражнение в псалмопении. Все Священное Писание полезно и чтение его немало причиняет неприятности демону, но ничто столь не сокрушает его, как Псалтирь… Упражняясь в псалмопении, мы, с одной стороны, возносим молитву Богу, с другой — проклинаем диавола" [с. 182].

Чтобы никто "чужой" не вошел в нашу душу со словами: Наш ли еси, или от супостат наших (Нав. 5, 13), египетский святой старец призывает: "Будь стражем сердца своего" [с. 136]. Всегда должно помнить, "что, — по слову блаженного Иоанна Мосха, — творящий злое, не скроется от очей Божиих" [с. 95].

Добрым делом — спасительным для души — святые старцы Египта считают отречение от мира [с. 135]. "Будем, — призывают они снова и снова, — подражать отцам нашим — строгости и безмолвию, с какими они жили здесь" [с. 140].