Отечник проповедника

274. Притча преподобного Варлаама о царе, избиравшемся жителями города на один год, а затем изгоняемом иа необитаемый остров

См. также: Время (его скоротечность); Жизнь вечная

Преподобный Варлаам в своей притче "О житии и о смерти человечи" говорит следующее: "Был некий великий город, граждане которого имели обыкновение избирать царем мужа, чуждого им, из неизвестной им страны, но с тем, чтобы он процарствовал только год, а затем они ссылали его на один из необитаемых островов, и там царь их от всевозможных лишений погибал. Так погибло несколько царей. Наконец, в упомянутом городе был облечен царской властью муж весьма мудрый. Узнав о злой участи своих предшественников и о том острове, куда через год он должен быть сослан, царь на предназначенный ему остров послал множество верных рабов, золота и серебра и драгоценных камней — устроил все для своего благополучия на том острове. Когда же по прошествии года его сослали, то он жил в изобилии, беспечно и радостно. Что значит эта притча? Город — это наш суетный мир. Граждане города — это бесы, влекущие нас мирскими соблазнами в ад. Цари — это праведники и грешники. Первые обогащают себя делами добрыми и с ними идут в рай, последние ничего не имеют, кроме зла, и в Будущей Жизни погибают. (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 203).

Жизнь нетрезвая

См. также: Слава человеческая № 1015; Супруги № 1120.

Жития святых

275. Обличение преподобным Максимом Афонским вольнодумца, сомневавшегося в исторической достоверности Житий святых

См. также: Вольнодумство; Неверие; Прозорливость

В одно время ученый чиновник, так называемый грамматик, прибыв на Святую Гору из Константинополя, хотел видеть преподобного Максима Афонского, слава о котором разносилась всюду, и пришел к нему. Но прежде чем он мог выговорить что-нибудь, преподобный, провидя его чувства и мысли, строго и гневно спросил грамматика: "Видел ли ты подвиги и борения святых, благодать, которую дарует им за это Бог? И ты смеешь хулить их, полагая, что святые не так подвизались, как пишут о них в Житиях, что будто бы историки делают им милость, прибавляя много небывалого? И в рассуждении о чудесах, которые они творили, ты смеешь умствовать, считая это вымыслом, а не действительной правдой? Отстань от таких сатанинских помыслов, иначе ты раздражишь Бога и молния поразит тебя за твои заблуждения и неправые мысли. Напротив, знай, что из жизни святых только часть поддается описанию, потому что никто не в силах подробно раскрыть их тайные подвиги, которые ведомы только единому Богу. Итак, если хочешь себе добра, смирись, оставь глупые речи эллинских мудрецов и обратись к Богу всей силой души. Тогда не только не будешь отвергать данные подвиги святых, но убедишься истинно, что, как благодать Божия, действовавшая во всех их мыслях, начинаниях и подвигах, выше человеческого слова, так и сами подвиги святых выше исторического описания!" Пораженный прозорливостью преподобного, грамматик затрепетал и не только исправился сам, но, при помощи Божией, подействовал и на сердца других вольнодумцев. (Афонский патерик. Ч. 1. С. 334).

276. Святой мученик Орест, явившись святителю Димитрию, митрополиту Ростовскому, рассказал ему о своих страданиях за Христа и показал раны на своем теле

См. также: Видение; Явление святого

Однажды ночью в пост Апостола Филиппа, окончив описание страданий святого мученика Ореста, память которого почитается 10 ноября, за час или меньше до утрени святитель Димитрий лег отдохнуть, не раздеваясь, и в сонном видении, как он потом рассказывал, "узрел святого мученика Ореста, с лицом веселым ко мне вещающего: "Я больше претерпел мук за Христа, чем ты написал." Сие рек, открыл мне перси свои и показал в левом боку рану, насквозь во внутренность проходящую, сказав: "Сие мне железом прожжено." Потом открыл правую руку до локтя, показал рану на самом противу локтя месте и рече: "Сие мне перерезано," — причем видны были и сами перерезанные жилы. Тако ж де и левую руку показавши на таком же месте, такую же показал рану, сказуя: "И то мне перерезано." Потом преклонишися, открыл ногу до колена и показал на сгибе колена рану, тако ж де и другую ногу до колена открывши, такую же рану на таком же месте показал и рече: "А сие мне косою рассечено." И став прямо, взирая мне в лицо, рече: "Видиши ли, больше я за Христа претерпел, нежели ты написал." Я против сего ничтоже смея сказати, молчал и мыслил в себе: "Кто сей есть Орест? Не из числа ли пяточисленных?" (память их 13 декабря). На эту мою мысль святой мученик отвеща: "Не той я Орест, иже от пяточисленных, но той, его же ты Житие ныне написал." В это самое время благовест к утрени пробудил меня." (Ярославский патерик. С. 281).

З

Забывчивость

См. также: Подвиг № 726; Терпение № 1141.

Завещание

277. Черный, как уголь, человек, стоявший около могилы, просил юного Луку, чтобы исполнили его завещание — раздали бедным назначенную сумму, ибо в противном случае он останется в тяжелом положении

"Однажды в юности, проходя мимо кладбища, — говорит кир Лука, — я увидел при одной могиле стоящего человека, черного, как потухший уголь, и звавшего меня к себе. Когда я подошел к нему в испуге и онемении, он сказал мне: "Я написал в моем завещании, чтобы раздали бедным такую-то сумму денег за избавление моей души, почему же до сих пор не сделали этого? Ступай скажи, чтобы раздали непременно, а иначе я навсегда останусь в том положении, в каком ты меня видишь." Испугавшись такого явления, я не сказал никому ничего от робости. Зато до сих пор мучаюсь угрызениями совести." (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 843).

Зависть

См. также: Мудрость № 555; Ненависть № 633; Послушание № 835.

278. Трое путников нашли нечто драгоценное, каждый из них решил овладеть ею и не делиться с другими; убийство и яд сделали то, что все трое умерли и находка не досталась никому из них

См. также: Жадность; Коварство

Три путешественника нашли однажды на дороге нечто драгоценное. Надлежало разделить это поровну между всеми. Находка была так велика, что часть каждого была бы весьма значительна, но тотчас явился диавол со своими спутниками — духами зависти, коварства и жадности. Полюбовавшись своей находкой, путешественники сели отдохнуть, чтобы подкрепить себя пищей, но каждый думал не о пище, а о том, как бы одному завладеть сокровищем. Нужно было кому-нибудь из них сходить в ближайший город, чтобы купить припасов. Один отправился. Двое оставшихся на месте договорились убить третьего, когда тот вернется, чтобы разделить между собой его часть. Между тем отправившийся за припасами решил отравить их ядом, чтобы по смерти обоих товарищей богатство осталось ему одному. Когда он вернулся, то немедленно был убит своими спутниками, а они, в свою очередь, поев принесенную им пищу, оба умерли. Драгоценная находка осталась на месте ждать или других безумцев, или более достойных людей. (Духовные беседы. Т. 16 № 42. С. 359).